Роберт Ладлэм - Протокол 'Сигма'

Бартлет вынул из кармана пиджака свежий шелковый платочек и принялся полировать стекла очков.

- Вот тут почва становится довольно-таки скользкой, - сказал он. - По правилам, ОВВ может подключаться только к таким делам, где существует реальная возможность вмешательства изнутри или еще какие-нибудь влияния, которые могли бы помешать проведению следствия, а то и вовсе сорвать его. Впрочем, давайте оставим это в стороне. - В последних словах прозвучало нечто, похожее на покровительственный тон.

- Давайте не будем это оставлять, - резко возразила Анна. Таким тоном, конечно, не полагалось разговаривать с начальником подразделения, особенно такого важного и могущественного, как ОВВ, но подобострастие никогда не входило в число ее привычек, а Бартлет, если уж почему-то решил забрать к себе сотрудника, вполне мог знать заранее о его характере. - Учитывая то, что из вашего намека можно понять, будто за этими смертными случаями, возможно, стоит кто-то из служащих или бывших служащих управления.

Директор Отдела внутреннего взаимодействия отвел взгляд в сторону.

- Я этого не говорил.

- Но вы и не отрицали этого.

Бартлет вздохнул.

- Природа человека такова, что он никогда ничего не делает прямо. - Эти слова сопровождала напряженная улыбка.

- Если вы считаете, что ЦРУ может быть скомпрометировано, то почему нельзя обратиться в ФБР?

Бартлет изящно усмехнулся.

- А почему в таком случае не к Ассошиэйтед Пресс? Федеральное бюро расследований обладает массой достоинств, но осмотрительность к их числу не относится. Я не уверен, что вы правильно оцениваете всю деликатность этого вопроса. Чем меньше народа знает о нем, тем лучше. Именно поэтому я не собираю команду, а беру лишь одного-единственного сотрудника. И, как я глубоко надеюсь, агент Наварро, подходящего сотрудника.

- Даже если эти смертные случаи действительно были убийствами, сказала Анна, - вероятность того, что вам удастся когда-нибудь найти убийцу, крайне мала. Надеюсь, что вы знаете об этом.

- Это стандартный бюрократический ответ, - заявил Бартлет, - но вам не удастся победить меня бюрократическими приемами. Мистер Дюпре говорит, что вы упрямы и "не очень-то любите играть в команде". Отлично, это именно то, чего я хотел.

Анна не позволила отвлечь себя.

- Вы, по сути, требуете от меня расследования по делам ЦРУ. Вы хотите, чтобы я расследовала ряд смертных случаев, установила, что они были убийствами, а затем...

- И затем собрали бы любые улики, которые позволили бы нам провести ревизию. - Серые глаза Бартлета прямо-таки сияли за окаймленными пластмассовой оправой стеклами его очков. - Независимо от того, кто причастен к преступлениям. Вам все ясно?

- Как в тумане, - отрезала Анна. Опытный следователь, она хорошо умела разговаривать и со свидетелями, и с подозреваемыми. Иногда достаточно было просто внимательно слушать. Однако чаще возникала необходимость как-то нажать, спровоцировать собеседника на ответ. Искусство и опыт вступали в дело, когда были нужны. История, рассказанная Бартлетом, пестрела уклончивостью и умолчаниями. Анна понимала инстинктивные попытки коварного старого бюрократа сказать как можно меньше, но хорошо знала по опыту, что работать гораздо легче, когда знаешь больше, чем это, строго говоря, необходимо. - Я не собираюсь блефовать вслепую, - заявила она. Бартлет заморгал.

- Прошу прощения?

- У вас должны иметься копии этих досье "Сигма". Вы, несомненно, тщательно изучили их. И все же утверждаете, что не имеете понятия о том, что представляла собой "Сигма".

- К чему вы все же клоните? - его голос стал заметно холоднее.

- Вы покажете мне эти досье?

Губы Бартлета чуть заметно изогнулись в подобии улыбки.

- Нет. Нет, это невозможно.

- Но почему же?

Бартлет снова надел очки.

- Я нахожусь здесь не в качестве подследственного. И тем не менее я восхищен вашей тактикой допроса. Так или иначе, но полагаю, что я достаточно четко прояснил все значимые вопросы.

- Нет, черт возьми, совершенно недостаточно! Вы досконально знаете эти документы. Если вам не известно, что они представляют собой в целом, то у вас по крайней мере должны иметься догадки. Обоснованные гипотезы. Хоть что-нибудь. Поберегите вашу непроницаемость для покера во вторник вечером. Я не играю.

Бартлет наконец взорвался.

- Ради Христа, вы же видели достаточно для того, чтобы понять: мы говорим о репутации чрезвычайно заметных, можно сказать, ключевых фигур послевоенной эпохи. Досье - типично проверочные, и сами по себе они ничего не доказывают. Я изучил вас перед нашей беседой - это что, как-то посвятило вас в мои дела? Я ценю ваше благоразумие. О да, ценю. Но мы говорим об очень видных людях, в биографиях которых есть странные пробелы. Нельзя вот так запросто топтаться вокруг них в ваших благоразумных туфельках.

Анна внимательно прислушивалась к словам Бартлета и поэтому смогла уловить нотку напряженности в его голосе.

- Вы говорите о репутациях, но все же по-настоящему вас интересуют не они, не так ли? - не сдавалась она. - Чтобы работать, я должна знать больше!

Бартлет покачал головой.

- Это похоже на попытку сплести веревочную лестницу из паутины. Нам так и не удалось выяснить ничего конкретного. Полстолетия назад кто-то что-то затеял. Что-то. Нечто такое, что должно было касаться жизненно важных интересов страны. В список "Сигма" входит любопытное собрание индивидуумов. О части из них мы знаем, что они были промышленниками, но там есть и другие, личности которых нам так и не удалось установить. Единственная черта, объединяющая их всех, - то, что основатель ЦРУ, человек, обладавший в сороковые и пятидесятые годы огромным могуществом, проявлял к ним прямой интерес. Может быть, вербовал их? Намечал как-то использовать их? Мы все блефуем вслепую. Но складывается впечатление, что затевалось какое-то предприятие, засекреченное по наивысшему из наивысших разрядов. Вы спрашивали, что объединяет этих людей. В реальном смысле мы просто этого не знаем. - Он поправил манжеты, что должно было служить проявлением высочайшего возбуждения, наподобие нервного тика. - Можно сказать, что мы сейчас находимся на стадии обнаружения карманных часов.

- Не хочу показаться грубой, но этот список "Сигма"... ведь с тех пор прошло уже полвека!

- Вы бывали когда-нибудь в Сомме, во Франции? - резко спросил Бартлет, и его глаза снова вспыхнули. - Вы должны там побывать - просто посмотреть на маки, цветущие среди пшеницы. Каждый раз, когда кто-нибудь из фермеров срубает там дуб и садится на свежий пень, чтобы передохнуть, вскоре его начинает рвать и он умирает. Знаете, почему? Потому что во время Первой мировой войны там проходило большое сражение, во время которого немцы применили горчичный газ. Дерево во время роста поглощало яд, и даже по прошествии нескольких десятков лет его сохранилось достаточно для того, чтобы убить человека.