Евгения Михайлова - Последнее прости

– Давай это выльем, хорошо? Нальем нормального вина. Ты знаешь, это не понадобится. Я хочу тебя.

Она посмотрела на него без смущения, без улыбки, без растерянности застигнутого врасплох человека. Затем вышла в кухню, вернулась с чистым бокалом, налила в него вино. Ужин прошел прекрасно. Все, о чем он говорил, находило в ней отклик, все, что говорила она, поражало его откровенностью, глубиной, разнообразием интересов. В спальню они пришли близкими людьми, как ему казалось. Он впервые чувствовал себя практически женатым человеком. Во всяком случае, он так себе представлял это ощущение. Совсем родная женщина порывисто прижала его к себе… Он испытывал необычайное блаженство, он был увереннее и сильнее, чем когда бы то ни было… Ирина вдруг поднялась, зажгла настольную лампу, взяла со столика стакан воды, затем молча протянула ему две пилюли. Он не понял.

– Почему? Зачем? Тебе со мной плохо?

– Мне просто не хорошо. Извини, но мне сейчас не нужен ласковый, нежный мужчина. Мне нужна скотина, которая погасит то, что сжигает меня. Какой, по сути, пустяк. Тебе хуже не будет. Но я не настаиваю. Если мы просто мирно уснем под одним одеялом, утром я не выпрыгну из окна из-за неоправданных надежд.

Он молча протянул руку, взял пилюли, выпил.

– Ты не возражаешь, если я покурю на кухне?

– Нет, конечно.

Потом… Потом все было, как в первую ночь, только утром он проснулся уставшим и одиноким. Но, лежа рядом с ней, он уже думал о том, что хочет побыстрее сюда вернуться.

Сергей догнал Катю, когда она выходила из ворот больницы.

– Думал, успею, зайду с тобой к Игорю. Ну, да ладно. В другой раз. Ты домой?

– Конечно.

– Пошли, довезу.

В машине она молчала, он не выдержал.

– Что, Катя? Все так плохо?

– Да нет. Ничего. Устала очень.

– Как Игорь?

– Врач говорит, нормально для такой травмы. Гематома, сотрясение мозга, вывих на одной руке вправили. У Димы ключица сломана.

– Что они еще говорят? Когда их выписывают?

– Ничего особенного они не говорят, когда выписывают – не сказали.

– У тебя плохое настроение?

– Просто провал какой-то. Сережа, если хочешь, давай ко мне зайдем, кофе выпьешь.

– Хочу.

Сергей выпил две чашки кофе, покурил, Катя молчала. Он нерешительно поглядывал на нее время от времени.

– Слушай, ты такая, что я даже не знаю, как разговор начать.

– Готовишь меня к допросу?

– Нет, мне для себя хочется кое-что прояснить. Какие-то детали. Но натыкаться на твои колючки, вот честно, неохота. Я вообще-то по твоей просьбе во всю эту историю влез.

– Сережа, ты меня неправильно понял. Мне сейчас трудно разговаривать, но я, конечно, поговорю с тобой обо всем, что тебя интересует. А что тебя интересует?

– Ну, например, Игорь ревнует тебя к Олегу?

– Да. Как выяснилось.

– Он вообще вспыльчивый? Бывают приступы гнева, агрессии? К примеру, подраться он может?

– Да. И дерется иногда. Если хулиганы какие-нибудь заденут. Может подлецу просто взять и в морду дать.

– То есть рафинированный интеллигент.

– Представь себе. Искренний, эмоциональный, откровенный. Дворяне что, не дрались?

– Не помню. Катя, как бы это выразиться помягче. Скажу, как получится. Он может жестоко мстить сопернику, желать его смерти?

– Ты Игоря в чем-то подозреваешь? В чем?

– Ну, есть у него мотив, к примеру, синильную кислоту в бутылку с минералкой налить, чтобы Олег выпил? А выпил сын.

– Да Игоря даже в Москве тогда не было. На Дальнем Востоке он был. Приехал, от меня все узнал.

– Алиби. Но если человек готовится к преступлению, он алиби себе обеспечит. Это не проблема, бутылку в холодильник поставить в отсутствие заказчика.

Катя уставилась Кольцову в лицо своими глазищами.

– Кто из нас сценарист, Сережа? Это я могу сидеть и сочинять сюжет так и эдак. Я думала, вы работаете серьезно. Улика, нить, зацепка, причина, следствие, неопровержимые доказательства. А вы, оказывается, гадаете: если не она всех убить хочет, то ее муж. Если не муж, то Олег. Высший пилотаж.

– Издеваешься? Ну, не было улик. На бутылке не было обнаружено чужих отпечатков пальцев – только Олега и Стаса, дверь никто не взламывал, следы… Пол не мыли у них с поминок. Натоптано. Катя, лучше я тут, в твоем доме, все эти варианты проверю, чем услышать тебе их действительно на допросе.

– Да я понимаю.

– Катя, ну ты же не можешь не думать о том, кто на кого сейчас охотится. Что все-таки приходит тебе на ум.

– Если честно, черт знает что приходит. Особенно ночью. Ворочаюсь в холодном поту.

– Что ты думаешь о подруге Калининых Надежде Осиповой?

– Подруга… В Олега влюблена без всяких сомнений. Человек она по всему хороший, робкий.

– Между ними что-то было когда-нибудь?

– Не знаю.

– Неужели не спрашивала?

– Конечно, нет!

– Понятно. А что ты думаешь о заместителе Олега, Ирине Васильевой?

– Видела пару раз. Необычная женщина. Профессиональная, властная, просто необыкновенная… Я ее побаиваюсь.

– Ну!

– Что?

– Как она к Олегу относится?

– Если скажу, что неравнодушно, ты же не решишь, что у меня паранойя?

– Да ладно, не комплексуй. Ты не поверишь, но шизофреники, параноики и психопаты дают самые интересные показания.

– Какой ты милый, Сережа, – вздохнула Катя. – Всегда найдешь нужные слова. Что я могу добавить как шизофреник, параноик и психопатка. Боюсь я возвращения Игоря из больницы. Плохо у нас. Ну, в общем, он на грани. Из-за нас с Олегом в тот день из дома ушел, напился, в аварию попал. Что нам теперь друг с другом делать?.. Не знаем. Ни я, ни он.

Олег ждал в коридоре, пока Стас соберет свои вещи в палате. Смотрел в окно, задумался, потом резко обернулся, увидел сына – сердце сжалось. Стас брел по коридору с пакетом в руке, бледный, потерянный, несчастный. «Сирота», – промелькнуло у Олега в мозгу вспышкой молнии.

– Сынок, я здесь. Поехали? Есть хочешь? Я полночи борщ варил.

– Да не знаю. Вроде тут чего-то пожрал. Бурду какую-то.

– Пока домой приедем, захочешь. Доктор сказал, тебе все можно.

– Ага.

Ехали молча. В квартире Стас сразу прошел в свою комнату и запер за собой дверь. Олег остановился растерянно. Потом пошел на кухню, зажег горелку под кастрюлей с борщом, вынул из холодильника купленный шоколадный торт, банку консервированных персиков. Стас их любит. Подумал и решительно вошел в комнату сына. Стас, не раздеваясь, лежал на кровати, в ушах наушники. Глаза какие-то… Опустошенные, что ли. Прибило его здорово этой историей. Он не сразу увидел Олега, вытащил наушники.

– Ты чего?

– Обед разогрел. Там торт, компот из персиков.

– Я потом. Неохота пока.