Евгения Михайлова - Исповедь на краю

– Отвечает она, как нормальная. Подтверждает лишь то, что следствию уже известно. Никаких других имен, адресов, сведений не назвала, – отметил Сергей.

– Да, крепкий орешек. И все-таки мне кажется, что, когда Ирина хохочет и закатывает истерики, она не косит.

– А когда она впадает в истерику? – поинтересовалась Дина.

– Когда разговор касается Олега Федорова и его семьи.

– Да, это, конечно, больное, – заметил Сергей. – А почему она сказала Олегу, что убила Марину?

– Говорит, хотела сделать ему больно.

– А чтоб было еще больнее, стала молотить по нему каблуком. Логично. Может, она кого-то наняла?

– Может, но не говорит об этом.

– Но она признала, что была тем утром в квартире?

– Сказала, что могла быть. Зашла, мол, на всякий случай. Вдруг Олег дома.

– Нет! – воскликнула Дина. – Это неправда. Она знала его расписание. А на звонке на двери обнаружили ее отпечатки, вообще есть ее следы в квартире Федоровых?

– Жду заключения экспертизы. У них не только отпечатки пальцев, но и следы обуви, не принадлежащие никому из семьи, какой-то ворс прилип к шее убитой девочки, есть волос, по длине – женский. Поедем сегодня переворачивать обе берлоги этой Сандры, чтоб ей пусто было.

– Дина… – Глаза Сергея были почти круглыми от переживаний и чувства вины. – Ложись в постель. Я тебе лекарство дам. На тебя смотреть страшно.

– Умереть можно от твоей деликатности. – Дина с тоской посмотрела в зеркало в прихожей. Лицо бледно-голубое, под глазами фиолетовые тени, на шее жуткие синяки. – Думаешь, мне не страшно смотреть на себя? На эти останки? Я жертва собственной неспособности найти общий язык с простой маньячкой!

Дина без толку походила по квартире. Поймав тревожный взгляд Топика, смущенно закутала изуродованную шею пуховым платком. Затем накапала в рюмку корвалол, глотнула две таблетки успокоительного и легла на диван с мокрой тряпкой на лбу.

– Ой, даже не знаю, почему мне так тошно. Одно дело – строить предположения вдали от потенциальных преступников. И совсем другое – получить подтверждение им при прямом, тесном контакте. Дело даже не в том, что у этой девки железные руки. Понимаешь, я чувствую себя обожженной. В ней горит адский огонь.

– Ты еще не начала ее жалеть? – ехидно спросил Сергей.

– Да ты что! Убийцу ребенка! Ты мне только скажи: я зря рисковала, записывая разговор с Сандрой на диктофон? Вы уже все узнали от Олега?

– Такие вещи лишними не бывают, – авторитетно заверил Сергей. – От того, что она говорила Олегу, эта Сандра Коза с легкостью может отказаться. А из записи диктофона совершенно понятно: она сама признается, что изувечила Олега. Она отреагировала на фотографию, не отрицала, что с помощью грима играла роль другого человека. Кстати, идея со снимком просто гениальная.

– Спасибо. Кстати, ты не написал в протоколе допроса, куда она эту фотографию повесила? На почтовый ящик Олега?

– Ну конечно. Если б узнала, что Степан ее снял, ему бы не поздоровилось.

– Сережа! Ему и так не поздоровилось!

– Да. Ну, что ты так остро на все реагируешь?

– Я ужасно на все реагирую… А если бы она и мне сказала, что убила Марину, это что-нибудь дало?

– От любого признания можно отказаться, если у следствия нет железных доказательств. Так что ее признание в убийстве – сейчас дело второе. Экспертиза сверит отпечатки, следы, ворсинки, волос. После этого получить от нее признание и узнать, где орудие преступления, – дело техники. К тому же есть свидетельство бабки, что она была в доме в то утро.

– Ты абсолютно уверен, что Ира убила?

– Конечно. Она существо дикое, порочное и безумное.

– Считаешь, она сумасшедшая?

– Ну, я не удивлюсь, если врачи признают ее нормальной. Нет силы разрушительней, чем злоба. А эта девица заполнена ею под завязку. Она ненавидела отца, его детей, но и всех остальных людей и других детей – не меньше. Каким, сволочь, бизнесом занялась! Ей, наверное, и мать не жалко.

– Жалко. Она очень испугалась, когда услышала, что мать повесилась. А ты своему заказчику сказал, что убийцу нашли?

– Нет пока. Подожду результатов экспертизы.

– Сережа, ты гонорар с него не бери. Скажи, что ввиду особой трагичности ситуации расходы на следствие оплатит фонд защиты семьи. Тамара завтра же переведет оптимальную сумму на твой счет.

– Да брось ты! Это я тебе заплатить должен!

– Ну, нашли время гонорары распределять. Короче, как я сказала, так и будет. Ты меня не раздражай. Во мне, может, сейчас вера в людей возрождается.

Дина встала, потрясла головой:

– Вроде мозги встали на место. Давай-ка кофе попьем. Я блинчики на кефире сделаю.

На кухне Дина по привычке остановилась у окна, разглядывая двор.

– Наташа Борисова уезжает. Скоро Неделя высокой моды в Париже.

– Ты тоже решила поехать?

– Ричард меня пригласил. Он хочет, чтоб мы католическое Рождество провели в Париже. Но я побуду здесь еще пару дней. Потом переберемся с Топиком домой. А на Рождество, может, и полетим в Париж.

– Так зачем тебе сидеть здесь еще пару дней? Давай я вас прямо сегодня и перевезу.

– Ужасно этого хочу, но не могу так сразу. Знаешь, Вера в очень трудной ситуации. Нина… Вот Наташа уехала. Я буду считать себя предательницей… Ой, телефон звонит в сумке в прихожей. Сережа, возьми.

Кольцов возвратился после разговора, попил воды из-под крана, закурил и лишь потом произнес:

– Это Паша. Сказал, отпечатков Ирины нет. Следы не ее, волос тоже, ворс не совпал ни с одной вещью в ее двух квартирах.

– Так. С ней больше не разговаривали?

– С ней невозможно говорить. Она безумно хохочет.

– Но ее не выпустят?

– Да нет. Похищение детей, нанесение увечий… Только следствие по похищениям – дело длительное. Пока будут искать других фигурантов, доказательства, она может нанять адвоката и добиться освобождения под залог. Ну и под подписку о невыезде, разумеется.

– Мне надо поспать. Потом подумаю. И еще нужно поговорить с Александром Васильевичем… А ты предполагаешь переехать. А я говорю: будущее откладывается.

Не успела Валентина Петровна прийти в себя после ареста Иры Козловой, как ей позвонили из Италии и сообщили: формальности улажены, семья Кармелло Тартины выезжает за своей дочкой Ариной. Может, это и к лучшему. Приятные хлопоты – возможность отвлечься от мрака, который надвинулся на дом ребенка. С утра сотрудников будут вызывать к следователю для того, чтобы восстановить действия Козловой в ночь похищения Вани. Очные ставки, то да се… И Валентина Петровна решила объявить аврал на ночь глядя. Устроить генеральную уборку и подготовку приданого Арине.

– Ну какое приданое, Валентина Петровна? – спрашивала Нонна Павловна. – Это ж миллионеры. Они ей золотые наряды привезут.