Евгения Михайлова - Исповедь на краю

У Александра Васильевича, присутствовавшего на допросе, были совершенно белые губы. Сергей постоянно выходил покурить в коридор, где неприкаянно металась Дина.

– Расскажите в точности, как наносили удары, в каком порядке, – велел Павел Иванович.

Надя рассказала. Все совпало с результатами экспертизы.

– Второе орудие преступления – скальпель – у вас было с собой?

– Да.

– Вы его постоянно носили, как и нож?

– Нет, скальпель мне дала заказчица.

– Зачем?

– Чтобы голову отрезать.

– Где орудия преступления?

– Я их замотала в шарф, добежала до одного магазина, под крылечко сунула.

– Как познакомились с заказчицей, имя, фамилия ее?

– Не знаю, как ее зовут. Это она меня нашла. Подвалила как-то к школе на машине, темно-зеленой такой. Я, говорит, слышала, ты стрелять умеешь и с ножом обращаться. Заработать хочешь? Я говорю: «А че делать?»

– Она, сказав про умение обращаться с ножом, имела в виду случай с нанесением смертельного увечья Саше Петрову?

Надя вдруг побагровела.

– А че это? Папа сказал, что дело закрыли.

– Как закрыли, так и откроем. А про папу забудь. Самой придется отвечать.

– Разрешите, Павел Иванович. – Александр Васильевич близко подошел к Наде, пытаясь что-то прочитать в ее бесцветных и бессмысленных глазах. – Ты у нас убийца с опытом, а девочку как-то чересчур изуродовала. Ты не слишком старалась за шубу эту поганую?

– А че старалась… Просто злость взяла. Открыла мне дверь, глазки свои вылупила, вся такая. Да я терпеть таких не могу. Ох, маменькина, папенькина дочка, красавица, деточка, отличница. Да подумаешь. У них еще одна похожая…

– Хватит! – у Александра Васильевича дрожал подбородок.

– Да, – поморщился Павел Иванович. – Поганое ты существо. Поехали дальше. Заказчицу опознать можешь?

– А че ее опознавать. Да она меня несколько месяцев обхаживала. В ресторан возила, кольцо купила. Кольцо это – подарок, оно не за девчонку. Его же не отберут?

…Ирина долго собирала информацию о ближайшем окружении семьи Федоровых. Продумав до мелочей план мести, она поняла, что сама убить ребенка не сможет. Надя для этой роли подходила идеально. Козлова представилась Сандрой и пообещала ей две тысячи долларов и норковую шубу. Кате за прикрытие – тысячу. Подруги сразу согласились.

Двадцать пятого октября Надя встретила во дворе Марину и сказала ей, что приглашает завтра утром к себе на день рождения. Марина улыбнулась и кивнула. Позже Вера вспомнила, что нашла у зеркала куклу Барби, завернутую в белую бумагу и перевязанную ленточкой. Видимо, дочка купила ее накануне по дороге из школы, приготовила соседке подарок. Надя сказала, что зайдет за ней, когда торт купит. Так Марина открыла ей дверь. Обрадовалась и повернулась к Наде спиной, чтобы взять подарок и ранец. Тут Надя нанесла первый удар ножом. Девочка упала, не успев закричать, только тихо застонала. Кулик ударила еще раз, потом потащила ее в комнату, бросила на кровать и стала наносить удар за ударом, пьянея от вида крови. Потом легко перерезала тонкую шейку острым скальпелем. Вспомнила про шкатулку с документами – Сандра сказала, где та стоит. Быстро открыла, нашла нужные, схватила и две тысячи, которые лежали сверху. Но потом вспомнила, что Сандра велела ничего не воровать, и положила деньги обратно. Выскользнула из квартиры, спустилась по лестнице вниз, добежала до маленького магазина и сунула под крылечко завернутые в шарф нож и скальпель. Потом вернулась домой, где ее ждали Сандра и Катя с бутылкой шампанского и тортом. Убийца передала Козловой бумаги, затем они втроем выпили за Надин день рождения. Она получила свой гонорар, Катя – свой. Козлова ушла. Потом домой пришла Вера. Когда она кричала в своей квартире, когда появилась милиция, «Скорая» и весь дом оцепенел от ужаса, две подружки безмятежно выпивали, закусывая тортом.

На очной ставке с Ириной Козловой, она же Сандра, Надя все в точности повторила. Козлова слушала молча, не сводя с подельницы презрительного взгляда. Когда та закончила, Козлова плюнула на пол и прошипела: «Мразь тупая. Мы еще встретимся».

Орудия преступления нашли. На них сохранились частички крови Марины, отпечатки пальцев Нади. Ворс в ранах ребенка остался от ее шарфа. Волос тоже принадлежал Наде, отпечатки ее пальцев были на шкатулке, следы обуви в квартире Федоровых совпали с подошвами Надиных сапог.

На очередном допросе Козлова во всем призналась и заявила, что ни в чем не раскаивается: «Он это заслужил».

В условия их с Надей договора входил пункт о том, чтобы та не выдавала заказчицу в случае провала. Ирина позаботилась о том, чтобы Наде не пришлось сидеть в тюрьме. Она выбрала день, когда ей исполнилось четырнадцать лет. В этот день подросток по юридическим нормам считается еще тринадцатилетним – то есть несовершеннолетним – и фактически не отвечает за совершенное преступление. Специнтернат – это все, что грозит Наде за два убийства.

Вечером все сидели у Дины на кухне – Сергей, Александр Васильевич, Слава Земцов. На столе булькало Динино коронное блюдо – швейцарское фондю. «Здорово», – восхитились, попробовав, мужчины и синхронно достали из сумок и карманов по бутылке коньяка. Долго молчали. Первой не выдержала Дина.

– Я не могу это осознать. Чудовищные преступницы. Та, что по закону несовершеннолетней считается, она же страшнее Ирины. Козлова все-таки не смогла ребенка убить, у нее сумасшедшая сверхидея – месть, дело всей жизни. А Надя профессионалка, натасканная с детства, тупая и бесчувственная, как бревно. И они обе выйдут сухими из воды. Одна даже сидеть не будет!

– Самые гуманные люди по крайней мере раз в жизни хотят возвращения смертной казни, – задумчиво сказал Александр Васильевич. – Кстати, в Штатах в особых случаях суд присяжных может приговорить к смерти даже подростка. Если его опасность для общества очевидна, а перевоспитание невозможно. Но этому предшествует очень серьезное изучение его головного мозга. Особенность глубинных поражений – это не болезнь, строго говоря. Это такой мозг. Есть показатель ОДП у детей – оппозиционно-демонстративное поведение. Некоторые дети склонны к насилию, агрессии, истязанию слабых. Это можно заметить уже в три года и смягчить, скорректировать воспитанием. Но с Надей все было наоборот. Ее ОДП поощрялось, поддерживалось, усугублялось. В ее присутствии отец жестоко избивал жену. Постоянно вел разговоры о том, как он истязает людей, попавших ему в руки. Да и Надю он, конечно же, не любил. Ценил, как удачный результат своих экспериментов. Но знаете, без детального исследования ее мозга нельзя поручиться, что она неисправима.

– Ничего, – пробурчал Сергей, – Козлова отсидит, достанет ее из-под земли и займется исправлением ее головного мозга. И в этом я б ей даже помог.