Агата Кристи - Двойная улика

- Даже сейчас дверь как следует не закрывается, - пробормотал Пуаро, попытавшись снова ее захлопнуть. - Интересно, почему бы это? Ага, а это что такое? Так, створкой защемило перчатку. Мужскую перчатку.

Он протянул ее мистеру Хардмэну.

- Это не моя перчатка, - заявил тот.

- А это что еще? - Пуаро быстро нагнулся и подобрал с нижней полки сейфа какой-то небольшой предмет. Это оказался черный с блестящим отливом портсигар.

- Это мой портсигар, - воскликнул мистер Хардмэн.

- Ваш? Не может быть, мосье. Ведь это не ваши инициалы.

Он указал на монограмму из двух платиновых переплетенных букв.

Хардмэн взял его.

- Вы правы, - сказал он. - Очень похож на мой, только инициалы другие. "В" и "Р". Боже ты мой! Parker! Bernard Parker <����Паркер! Бернард Паркер! (англ.)>!

- Похоже, что так, - произнес Пуаро. - Довольно-таки рассеянный юноша. Особенно если и перчатка тоже его. Это была бы двойная улика, не правда ли?

- Бернард Паркер, - пробормотал Хардмэн. - Ну прямо гора с плеч! Что ж, мосье Пуаро, теперь, я надеюсь, вы быстро вернете драгоценности. Либо передайте это дело в руки полиции, если посчитаете.., то есть, если будете вполне уверены, что это он...

***

- Ну что ж, мой друг, - сказал мне Пуаро, когда мы вместе вышли из дома, у этого мистера Хардмэна для титулованных особ - один закон, а для простых людей другой. Что же касается меня, то, покуда я еще не титулован, я на стороне простых смертных. Мне симпатичен этот юноша. Нет, определенно это происшествие производит какое-то странное впечатление. Хардмэн подозревает леди Ранкорн, я подозреваю княгиню и Джонстона, а виновным оказывается эта мелкая сошка, Паркер.

- А почему вы подозревали тех двоих?

- Черт возьми! Ведь это так просто - быть русской беженкой или южноафриканским миллионером. Любая женщина может выдать себя за русскую княгиню; кто угодно может купить дом на Парк-лейн и назваться южноафриканским миллионером. Кто станет им возражать? Однако я примечаю, что мы вышли на Бари-стрит. Здесь, кажется, живет наш рассеянный юный друг. Так что давайте, как это вы говорите, ковать железо, пока горячо.

Мистер Бернард Паркер был дома. Мы застали его возлежащим на диване среди подушек, облаченным в потрясающий фиолетово-оранжевый халат. Мне редко приходилось испытывать большую неприязнь к кому-либо, чем к этому юнцу с бледным капризным лицом и манерно-картавой речью.

- Доброе утро, мосье, - деловито поздоровался Пуаро. - Я пришел по просьбе мистера Хардмэна. Вчера, во время приема, кто-то украл все его драгоценности. Позвольте задать вам вопрос, мосье... Это ваша перчатка?

Мыслительный процесс мистера Паркера, видимо, был несколько заторможенным. Он уставился на перчатку так, как будто не очень понимал, о чем его спрашивают.

- Где вы ее нашли? - изрек он наконец.

- Это ваша перчатка, мосье?

Мистер Паркер, по-видимому, все-таки сумел сосредоточиться и ответил:

- Нет, не моя.

- А портсигар, ваш?

- Разумеется, нет. Я всегда ношу свой, серебряный.

- Ну что ж, отлично, мосье. Тогда я передаю дело в полицию.

- О, послушайте, я бы на вашем месте этого не делал! - воскликнул мистер Паркер в некотором замешательстве. - Дьявольски безжалостный народ вся эта полиция. Подождите немного. Я схожу повидаюсь со стариком Хардмэном. Послушайте - да погодите же минуту...

Однако Пуаро очень решительно двинулся к выходу.

- Мы подбросили ему кое-что, над чем ему следует призадуматься, усмехнулся он. - Завтра посмотрим, что из этого получилось.

Однако судьбе было угодно напомнить нам о деле Хардмэна в тот же день. Спустя пару часов дверь гостиной Пуаро вдруг распахнулась, и в комнату вихрем ворвалась дама в собольих мехах (было холодно, как бывает только в Англии июльским днем) и в немыслимой шляпе с огромной эгреткой'. Княгиня Вера Росакова оказалась весьма импульсивной личностью.

- Вы мосье Пуаро? Что вы наделали! Вы обвинили этого бедного мальчика! Это бесчестно! Какой скандал. Я знаю его. Он сущий цыпленок, он ягненок - он не может украсть. Он так много для меня сделал. Неужели после этого я могу спокойно смотреть, как его мучают и истязают?

- Скажите, мадам, это его портсигар? - Пуаро вытащил черный с отливом портсигар.

На мгновение княгиня замолчала, рассматривая его.

- Да, его. Я хорошо его знаю. Ну так что же? Вы нашли его в комнате? Мы все там были; тогда-то он его там и оставил... Да! Вы, полицейские.., хуже красногвардейцев!

- А это его перчатка?

- Откуда мне знать. Все перчатки одинаковы. И не пытайтесь убедить меня его нужно немедленно освободить! Его репутация должна быть восстановлена. И вы обязаны это сделать. Я продам свои драгоценности и хорошо вам заплачу.

- Мадам...

- Значит, вы согласны? Нет-нет, не спорьте. Бедный мальчик! Он пришел ко мне, он чуть не плакал. "Я спасу тебя, - сказала я. - Я пойду к этому человеку, к этому извергу, чудовищу! Предоставь все Вере". Слава Богу, все уладилось, я пошла.

Так же бесцеремонно, как появилась, она выпорхнула из комнаты, оставив после себя всепроникающий запах экзотических духов.

- Какая женщина! - воскликнул я. - Какие меха!

- О да, они были вполне настоящими! А могут ли у княгини-изгнанницы быть настоящие меха? Это я шучу, Гастингс... Нет, я думаю, она действительно русская. Ну что ж, значит, господин Бернард ходил к ней поплакаться.

- Портсигар его, перчатка тоже...

Пуаро с улыбкой извлек из кармана вторую перчатку и положил рядом с первой. Сомнений в том, что это одна пара, быть не могло.

- Пуаро, где вы взяли вторую?

- Ее бросили на столик вместе с тростью в холле квартиры на Бари-стрит. И впрямь очень рассеянный молодой человек этот мосье Паркер. Так-так, mon ami, мы должны быть очень внимательны. А сейчас, просто для проформы, я нанесу небольшой визит на Парк-лейн.

Стоит ли говорить, что я тоже пошел с моим другом. Джонстона мы не застали, но встретились с его личным секретарем. Выяснилось, что Джонстон только недавно приехал из Южной Африки, а до этого никогда раньше в Англии не бывал.

- Он интересуется драгоценными камнями, не так ли? - спросил Пуаро.

- Скорее золотодобычой, - засмеялся секретарь. После этого разговора Пуаро; вышел задумавшись. А тем же вечером, к моему искреннему удивлению, я увидел, как он штудирует русский алфавит.

- Силы небесные! - воскликнул я. - Пуаро, неужели вы учите русский, чтобы болтать с княгиней на ее родном языке?

- Моего английского она определенно слушать не желает.

- Но ведь все русские дворяне обязательно говорят по-французски.

- Вы прямо-таки кладезь информации, Гастингс! Поэтому я прекращаю блуждать в дебрях русского алфавита. - И он театральным жестом отшвырнул книгу.

Однако я чувствовал, что он чего-то не договаривает. В его глазах светились знакомые зеленые искорки. Они безошибочно указывали на то, что Пуаро был доволен собой.