Наталья Андреева - Любовь.ru. Любовь и смерть всегда вдвоем

— Да ты и сама все понимаешь. Умница. Мне повезло. Ну-ну, не сердись!

Он вдруг рассмеялся:

— Нет, в самом деле. Ха-ха! Какой-то псих забрасывает любовными посланиями мою жену, а под конец заявляет: «Я сам вас от него избавлю»!

— Я в милицию позвоню.

— Не стоит. Просто наука на будущее: не спеши открывать послания, тема которых «любовь». И не переживай, если меня и убьют, то не из-за этого.

— А из-за чего? — Люба не хотела воспринимать его слова всерьез.

— Успокойся, я пошутил, — ответил муж. И тут же: — Разговор окончен. Выйди, я сам ему отвечу.

— Но…

— Я сказал: выйди! — повысил он голос, и Люба выскочила на кухню.

Но через несколько дней Олег спросил сам:

— Люба, ты в милицию не звонила?

— Ты же мне сказал…

— Такое чувство, что за мной кто-то следит. Но с делами я разобрался.

— Отдал долг?! Но откуда такие деньги?!

— Да. Отдал. В некотором роде. Не беспокойся, эту квартиру мы не потеряем.

— Может, это Ромео за тобой следит?

— Кто?!

— Ну, тот парень.

— Да я ему ноги переломаю! Если он еще не понял!

— За что? За любовь?

— А тебе его жалко?

— Олег, почему ты никогда не рассказываешь про свою первую жену? Тебе сколько лет было, когда вы развелись? А как познакомились?

— А почему ты вдруг вспомнила? — Ей показалось, что муж насторожился. — Я, кажется, ничего от тебя не скрывал. Да, я был женат, мы разошлись. Обычная история: ранний студенческий брак, не сошлись характерами. Это же было так давно! Да, у нас был ребенок. Я никогда не оставлял бывшую жену без материальной поддержки. Мы созванивались. Ты сама знаешь, что недавно мы виделись. На дне рождения, куда я ходил с твоего разрешения. Ты же была не против.

— А почему ты так нервничаешь?

— Нервничаю?

Муж взял со стола пачку сигарет, повертел в руках. Достал одну. Потом начал искать зажигалку. Она поморщилась.

— Да. Знаю. Сигаретный дым тебе вреден. Ну, не буду. Кофе свари. Нервничаю… Я никогда не думал, что меня будет мучить совесть. Я человек жесткий, без сантиментов. И вот хожу теперь и нервничаю. Придется, видимо, идти в милицию.

— Может быть, он сам отстанет?

— Кто?

— Ромео.

— Ах, ты об этом.

— А ты о чем?

— Так. Это тебя не касается. Все утрясется как-нибудь.

— И все будет хорошо?

— Ну, периодически. Как тому и положено быть. Иногда хорошо, иногда плохо, а в целом, просто жизнь.

Следующий день был выходным. И для нее, и для мужа. Они хотели погулять в центре Москвы, но на улице похолодало, стало сыро и очень неуютно. Весна боролась за свои права, сгоняя снег мелким дождем и порывами ветра, зима же цеплялась изо всех сил за каждый его клочок, за ночь покрывая каждую лужу ледяной коркой и припорашивая снежком. Народу в центре оказалось много, но люди старались поскорее спрятаться в тепло, в уютные кафе, рестораны, магазины.

Люба тоже охотно рассматривала новые вещи, особенно детские. Покупать пока ничего не стала, поскольку лучшая подруга сказала, что это плохая примета — заранее готовить детское приданое, но мысленно потратила все до копеечки. И свои, и мужнины.

— Да. Есть. Всегда хочу есть.

Муж улыбнулся и отошел от витрины. Жадным он не был, просто не любил необдуманных трат. Попроси жена золотую безделушку -купил бы. Ей достаточно было это знать. А деньги потратить они еще успеют. Вся жизнь впереди.

Они пообедали в Охотном ряду, на первом уровне, за одним из столиков в огромном зале. Из многочисленных кафе доносились вкусные запахи. Французская кухня, итальянская, китайская… Люба обмакивала в соус кусочки курицы, покрытые золотистой, хрустящей корочкой и видела, как муж улыбается, когда смотрит на нее. За соседним столиком сидела одинокая женщина, очень красивая, в шляпке, которую не сняла, хотя здесь было тепло. Шляпка ей шла, взглядом женщина то и дело искала подтверждения этому в глазах окружающих, кофе в маленькой чашечке, стоящей перед ней, давно уже остыл. Люба вдруг вспомнила: зернышки на ладошке. И эта — ловец счастья. Интересно, долго она уже так сидит? Что ж, всем когда-нибудь везет.

— Ты довольна? — спросил Олег.

— Да. Очень.

— Еще что-нибудь хочешь?

— Нет.

— Тогда пошли?

Люба кивнула и поднялась. Рядом с ним она всегда чувствовала себя спокойно. Сели в машину. Ей было тепло от сытной еды и включенной печки. На любимой волне любимые мелодии. Арии из опер в современной обработке. Какая красивая музыка! Люба улыбалась и покачивала головой в такт.

— Что такое? — Олег прислушался.

— Что?

— Кажется, двигатель сейчас заглохнет. В ремонт завтра надо.

— А до дома доедем?

— Не знаю.

Машина встала через десять минут.

— Вот черт! Сейчас посмотрю. На обочину откатить — секундное дело. А, может, эвакуатор вызвать? Ты посиди. Я быстро.

Он включил аварийку, взял с заднего сиденья теплый плед, закутал ей ноги. Потом вылез из машины, выставил знак аварийной остановки, открыл капот. Она прикрыла глаза. Хорошо! Тепло. Он хороший, он умный. А, главное, надежный. Нечего бояться. Сейчас Олег все исправит, и они поедут дальше. Домой. «…Что нежной страстью, как цепью я окован…»

Да, она обернулась. Большая черная машина, кажется, и не собиралась тормозить. Там же знак аварийной остановки! Стоп-сигналы горят! Не видит, что ли?! Удар. Ее подбросило, натянулся ремень безопасности, потом голова ударилась о переднюю панель…

Нет, он был не пьяный. Ромео! Больше некому. Что ему написал Олег?! Должно быть, разозлил. Она, наконец, сообразила: он следил за ними, следил давно, и там, на шоссе, решил свести счеты. Он угрожал…

— Петрова, к тебе пришли! Принимай гостью!

Лучшая подруга влетела в палату, в руках авоська с яблоками и апельсинами, оранжевая кофточка натянулась на пышной груди, юбчонка короткая, желтые волосы взбиты в пену. Сама маленькая, яркая, округлая, как апельсинчик. И амбре от нее такое сильное, сладко-сочно-фруктовое, что соседка по палате не выдержала, чихнула и сбежала в коридор. Люба невольно улыбнулась: Люська! В своем репертуаре! Она всем любит пользоваться через меру: духами, косметикой, радостями жизни, эта никогда не унывающая Люська Самсонова. Люся, Люсенька, которую Апельсинчиком прозвали еще со школы. Неизменная соседка по школьной парте все десять лет.

— Лежишь?

Люба вздохнула. Глядя на Люську, захотелось зажмуриться. Какая же она яркая и шумная! Прямо голова болит! Хочется тишины, темноты и покоя. Лучше вечного.

— Лежишь? — грозно повторила лучшая подруга. И плюхнулась на стул. — Уф!

— Олег… — она всхлипнула, и повторила жалобно: — Олег… И… ребеночек.

— Ладно, — Люська махнула рукой. — Подумаешь: третий месяц! Там и не было-то еще ничего! Комок слизи! Считай, что легко отделалась.