Елена Михалкова - Иллюзия игры

Василий прервал завороженное созерцание денег и посмотрел на Юрку. По глазам его было ясно, что он не слышал ни слова.

– Я это к тому рассказал, что хватит, Вась, заканчивай, – умоляюще попросил Юра. – Надо уметь вовремя остановиться. Полюбовался – и будет!

– Тем более, – раздался сзади холодный голос Марка, – что у нас, если вы не забыли, еще есть дела .

Слова Паулса подействовали как удар кнута. Арнольд встрепенулся, улыбка исчезла с его лица, и он выпрямился во весь рост, став похожим на гвардейца, которого оклик командира позвал в строй. Василий мотнул головой, будто просыпаясь.

– Марк, я ничего, – пробормотал он, оправдываясь. – Просто глазам не могу поверить. Никогда столько не видел, честное слово.

Паулс позволил себе улыбнуться:

– Скоро увидишь еще больше. Но для этого нам придется напрячься в последний раз! Не расслабляемся, дети мои, не расслабляемся! Тем более, – тут из его голоса начисто пропала шутливость, – что наша помощница уже едет к нам.

Юрка похолодел.

– За десятью процентами, – выговорил он, не думая о смысле произносимого.

Марк метнул на него испытующий взгляд, но лицо Юрия совершенно ничего не выражало.

– И за этим тоже, – согласился Паулс. – У нас все готово к ее встрече?

Никто не успел ответить – в дом с улицы зашел Бондарев, и с ним внутрь ворвался холодный воздух.

– Матрасы в яме, – выдохнул он, утирая пот со лба. – Отпечатки наверху я стер. В кухне ничего не осталось, только две банки консервов, но мы их спрячем в сумку – потом пригодятся. Кажется, все готово.

Это «все готово», прозвучавшее ответом на вопрос Марка, отдалось в голове Юрки похоронным звоном. До этой секунды он изо всех сил отгонял мысли о том, что им предстоит сделать. Но теперь правда встала перед ним в полный рост.

Сейчас они убьют старика.

Потом – девушку.

Неотвратимость этих событий стала ясна ему так, как если бы все уже свершилось и Юрке предстояло заново пройти через это. Он наяву видел, как Василий вытаскивает сонного Гройса из его каморки, несет на задний двор, и голые ноги старика беспомощно волочатся по снегу. Гройс старается вырваться, но его жалкие попытки уже не могут ничего изменить. Василию хватит одного удара: старик обмякнет и скрючится на земле, не в силах сопротивляться. А потом над ним наклонится Арнольд…

Когда приедет Ира, все произойдет так, как запланировал Марк. Ее заведут в каморку, якобы для того, чтобы она помогла вытащить старика, и там придушат – в точности как и ее деда. Василий будет держать под рукой нож, но Паулс предупредил, чтобы оружие использовали лишь в крайнем случае: в доме не должно оставаться крови.

«В доме не должно оставаться крови».

Второе тело в предутренней темноте сбросят на первое и завалят землей, заранее разложенной на мешках в сарае. «Военные учения» прошли позавчера: два человека поднимали мешок, переворачивали над ямой, и мерзлые комья со стуком падали вниз. Теперь все будет точно так же, разве что без стука…

А потом, закончив все дела, они отправятся в город, чтобы ограбить инкассаторов.

Арнольд проверил электрошокер, подмигнул Храпову и неспешно вышел, накинув куртку. Юрке не нужно было смотреть в окно, чтобы узнать, куда он направился. Эстонец ждал старика возле выкопанной ямы.

Василий, полностью пришедший в себя, старательно шнуровал ботинки. Марк возился с деньгами, раскладывая пачки по запасным сумкам. Умник накручивал на свой пистолет глушитель. Он переоделся в тонкий белый свитер с высоким горлом, придавший ему до смешного торжественный вид. Будто Умник собирался не на ограбление, а на встречу одноклассников, где собирался хвастаться пистолетом.

Чудовищная обыденность происходящего оглушила Юрия. Никто не придавал значения тому, что должно было произойти. Если бы члены группы ругались, подзадоривали друг друга, даже если бы били Гройса! – Храпову стало бы легче. В его глазах ненависть оправдывала убийство.

Но ненависти не было ни в ком, кроме Арнольда. Да и в эстонце она давно уже не клокотала черным бешенством, как прежде, а спрессовалась камнем, легла на дно души.

– Застрелите его, а? – запинаясь, вдруг попросил Юрка. – Не надо душить. Застрелите!

Умник вскинул на него недоуменный взгляд:

– Зачем? Арнольд все сделает.

– Застрелите… – выдавил Юрка, мучаясь от невозможности выразить все, что он хотел сказать.

Картина унизительной смерти старика стояла у него перед глазами.

– Юрок, ты в последнее время какой-то нежный стал, – усмехнулся Марк, оторвавшись на минуту от своего занятия. – Или наоборот? Жаждешь крови?

Не дожидаясь ответа, он застегнул сумку и вскинул на плечо.

– Юр, подумай сам, зачем оставлять такой след? – будто маленькому объяснил Андрей. – Найдут труп, вытащат пулю… Выходит, придется ствол бросить здесь, а мне его жалко.

Он нежно погладил вороненую сталь.

Юрка опустил голову, признавая его правоту.

Вернулся Арнольд.

– По улице шляются какие-то бомжи, – обеспокоенно сказал он. – Не помешали бы… Девчонка едет на такси?

– Нет, на метро! – съязвил Умник. – На машине, конечно. Обещала поймать попутку. Бродяги нам не помешают, они сегодня здесь, а завтра уже на другом конце Москвы. Даже если что-нибудь и услышат, свидетелей из них не выйдет – они с милицией не связываются.

– Резонно, – согласился Паулс. – Но надо поторопиться. Скоро начнет светать, да и девчонка вот-вот появится.

Василий тяжело поднялся.

– Я сделаю…

Он протопал к каморке. Юрка тупо смотрел на его тяжелые ботинки с тугой шнуровкой, и в голове у него была только одна мысль: «Лишь бы побыстрее».

Василий отодвинул засов, зашел внутрь и почти сразу вывел старика, придерживая его за плечо. Вопреки Юркиным ожиданиям, Гройс вовсе не выглядел сонным. И он не пытался сопротивляться: с присущим ему смиренным видом покорно брел туда, куда вел его, подталкивая, Храпов.

Четверо мужчин не сводили взгляда со старика. При ярком электрическом свете его худоба бросалась в глаза еще сильнее, чем тогда, когда он сидел в заточении. Гройс пошатывался, сам цеплялся за руку Василия, словно боясь, что вот-вот упадет. Видимо, из-за этого Храпов утратил бдительность, уверенный, что старик не сделает попытки сбежать, и ослабил хватку на его плече.

– А скажи мне, милый друг, – внезапно прохрипел Гройс, исподлобья косясь на Василия, – ты и внучку мою убьешь, а?

Услышав его, Юрка вздрогнул. Не потому, что старик заговорил о смерти девушки, а потому что он заговорил . Отражение своего изумления он увидел и на лице Арнольда. Для каждого из них, хоть они и не осознавали этого, старик был уже мертвецом.

Василий в первый миг оторопел, но через миг пришел в себя.