Валерия Вербинина - Девушка с синими гортензиями

Префект пожимает руку соседу Александра, а мадемуазель Лантельм уже достала из коробочки медаль и вешает ее на своего любовника, блестя глазами. Эта маленькая сцена, смысл которой доступен только им двоим, будоражит ее инстинкт актрисы. Она наслаждается их общей тайной, и унылый, жилистый мсье Таллек смотрит на ее улыбку, на ее жемчуга и вздыхает.

– Анри! – кричит мадемуазель Лантельм фотографу. – Снимите нас, пожалуйста… на память об этом знаменательном событии!

И вот она уже встала в ряд и взяла Александра под руку, с готовностью улыбаясь в объектив. Фото среди прочих напечатает «Пти Паризьен», а потом оно попадет на открытки, которые разойдутся по самым разным уголкам света. И одной из них будет та, которую он хранит в ящике своего стола – маленький кусочек бумаги, который запечатлел момент его счастья…

Однажды ночью она пришла к нему вся растерзанная, со следами кровоподтеков на лице. Александр растерялся – такой он ее никогда не видел.

– Что случилось? Кто тебя побил? Рейнольдс?

Жинетта замотала головой. Она стояла, покачиваясь на каблуках, и смотрела на него с какой-то жалостью, от которой ему становилось не по себе.

– Я пила шампа… ик… шам-пан-ское… – проговорила она нараспев.

Александр глядел на нее, не понимая. Жинетта вздохнула. «Дурра, надо было проститься по телефону, так проще…» Она опустила глаза и увидела на пальце сверкающее кольцо, которое всего несколько часов назад подарил ей Рейнольдс в знак их помолвки.

Дожала-таки! Добилась своего! И Париж будет у ее ног, да, черт побери! Потому что деньги, помноженные на талант, могут все. Ее талант и его деньги… И неважно, что эта дикая кошка, другая любовница Рейнольдса, подстерегла ее и попыталась вцепиться ей в лицо. Она проиграла, проиграла! А Жинетта наконец-то сорвала главный куш…

Актриса посмотрела в глаза Александру, и ей стало стыдно. Незаметно повернула кольцо, чтобы не так бросалось в глаза.

– Ты опять… – начал Александр.

– Прости, – твердо проговорила она, – я не могу оставаться с тобой.

И зачем-то прибавила:

– Ты слишком хороший. Прощай, мы больше никогда не увидимся.

Александр протянул руку, чтобы удержать ее, но Жинетта уже отстранилась и выскользнула в дверь. Если бы она осталась там еще на мгновение, если бы видела его лицо, то пожалела бы о своем решении. А ей не хотелось ни о чем жалеть.

– Буазен!

Шофер молча распахнул дверцу. Верный Буазен, который никогда ни о чем не спрашивал… и никогда ее не предавал.

– Домой!

Однако, оказавшись на заднем сиденье, актриса не выдержала и разрыдалась.

– Мадемуазель, – всполошился Буазен, – вам нехорошо?

– Нет, – ответила Жинетта, заставив себя улыбнуться сквозь слезы. – Нет!

Она была уверена, что теперь, именно теперь, когда сказано «больше никогда», ей будет легче забыть Александра. Прежде-то легко влюблялась и так же легко расставалась. Ей стоило только принять решение вычеркнуть кого-то из своей жизни, и тот человек сразу терял для нее всякое значение. Но в ту ночь Жинетта долго не могла заснуть, думая об Александре. Ворочалась с боку на бок, представляя, что тот делает теперь и что сделает потом.

«Что ж, – думал тем временем Александр, – когда-нибудь это должно было случиться». От своей матери он унаследовал немалую долю рассудительности и вдобавок – скептицизм, который позволял ему трезво смотреть на вещи. Но когда молодой человек заснул, ему все же приснилась Жинетта, и он пробудился с сильно бьющимся сердцем.

Наводнение закончилось, и всюду в Париже чинили тротуары, красили дома и убирали хлам, который принесла река. В те дни Александр решил, что все же попытается поступить в Сорбонну, и сообщил о своем намерении родителям. Оба одобрили его решение, и оба прислали денег. Впрочем, Александр не стал их тратить, а начал усердно заниматься в библиотеке, читая самую разнообразную литературу. Чтение всегда успокаивало его, а в то время он, как никогда, нуждался в спокойствии.

Из гордости, а может быть, и упрямства он не тревожил Жинетту и не пытался возобновить их отношения. А вот если бы звонил, слал отчаянные письма, оттолкнул бы женщину от себя окончательно; актриса, как кошка, предпочитала людей, которые делали вид, будто ее не замечают. Но Александр молчал, и она не знала, как объяснить его молчание. Единственное, в чем Жинетта была уверена, так это в том, что молодой человек ее любит, и ей казалось непостижимым, что он так легко может без нее обходиться.

Устав ломать себе голову, мадемуазель Лантельм в конце концов махнула на все рукой, оделась как можно проще, чтобы не привлекать внимания прохожих, и явилась на улицу Кардине. Мадам Шарни доброжелательно поглядела на нее поверх очков и сообщила, что Александр утром куда-то ушел.

– Простите, – томно промолвила Жинетта с очаровательной улыбкой, – я забыла ключ… Вы не откроете мне? Я хочу сделать Александру сюрприз.

Консьержка поглядела ей в лицо, сразу же поняла, что Жинетта хочет загладить какую-то вину, улыбнулась про себя и достала запасной ключ.

Оказавшись в квартире Александра, Жинетта пролистала книги, которые лежали на столе, и огляделась. Тут она услышала писк и увидела мышь, которая с любопытством смотрела на нее из угла.

– Ты пришла за своими конфетами?

В ящике стола Жинетта нашла несколько конфет и положила одну на пол. Мышь приблизилась к конфете, понюхала ее и укоризненно поглядела на гостью.

– Тебе еще надо ее развернуть? – догадалась Жинетта и сняла фантик. – Однако тебя тут избаловали!

Мышь принялась поедать свое лакомство, а Жинетта бросила фантик на стол и хотела задвинуть ящик, когда в его глубине она увидела несколько писем. Любопытство пересилило, и она вытащила из ящика всю пачку.

Большинство писем было отправлено из Петербурга, и язык их был Жинетте незнаком. Впрочем, она все же нашла одно письмо на французском и прочитала его от начала до конца.

Когда Александр вернулся домой, Жинетта удобно устроилась на его диване и, подперев рукой голову, читала роман Поля Бурже, взятый со стола. Молодой человек остановился в дверях, глядя на нее.

– Ты же сказала, что никогда не вернешься, – заметил он, наконец усмехнувшись.

– По-моему, неделя – вполне достаточно для «никогда», – озорно откликнулась Жинетта. – Кстати, твоя мышь ужасно прожорлива. Съела целых три конфеты.

– Ты бы прикрылась чем-нибудь, – проворчал Александр, потому что его подруга лежала на диване совсем без ничего.

– Слушаюсь, – сказала Жинетта и, взяв шляпу, с уморительной гримаской притворилась, что хочет выполнить его просьбу. Она прикрыла одну часть тела, потом другую, потом третью, но шляпки оказалось недостаточно, чтобы прикрыть все, и в конце концов Жинетта напялила ее на голову. Александр не выдержал и рассмеялся.