Ирина Градова - Окончательный диагноз

– Вася! – воскликнула мама, и я поняла, что есть кто-то, кому в этот момент еще хуже, чем мне.

– Мама? – подошел Дэн, до этого успокаивавший Светлану. – Что случилось?

– Ничего, сынок, – ответила я бодро. – Мне придется поехать со следователем…

– Как – поехать? – переспросил Дэн. – Прямо сейчас?!

– Но у нее же ничего с собой нет! – пробормотала беспомощно мама. – Двое суток… Ни зубной щетки, ни полотенца…

– Вы можете привезти все это попозже, – сказал Родин. Я видела, что он чувствует себя ужасно, но должен был делать то, что полагается, невзирая на лица. – Ничего страшного не случится, Анна Романовна, – я за всем прослежу, обещаю!

Последним, что я увидела перед тем, как сесть в машину вместе с Родиным, были гаденькие улыбки на лице племянницы Галины Васильевны и ее сына. На самом деле их гримасы были настолько идентичными, что именно сейчас стало абсолютно очевидно, что эти двое – и в самом деле родная кровь.

Меня препроводили в КПЗ – во всяком случае, так пояснил парень, сопровождавший меня, потому что Родин испарился, как только мы подъехали к серому кирпичному зданию, у которого сгрудилось несколько десятков милицейских машин.

Правильно говорят в народе – от сумы да от тюрьмы не зарекайся! Никогда не знаешь, куда заведет кривая дорожка судьбы. Вот и я – никогда в жизни не думала, что загремлю в КПЗ, а на тебе – вот она я, стою перед железной дверью и сейчас войду в совершенно новый мир, который до этого, к счастью, видела только в кино.

– Заходите, не стесняйтесь! – хохотнул мой провожатый. – Здесь не кусаются!

Я в этом засомневалась, как только дверь захлопнулась у меня за спиной. Помещение оказалось маленьким – наверное, четыре метра на четыре, не более, и в нем, помимо меня, уже находилось шесть женщин. Трое из них выглядели довольно колоритно, и их яркий, кричащий прикид не оставлял сомнений в отношении рода их занятий. Со всей очевидностью можно было предположить, что это работницы горизонтального жанра. Каждая из них была, наверное, не старше двадцати или даже восемнадцати лет. Еще две, по виду казашки, жались в углу – тетки средних лет. Похоже, находились они в таком месте не впервые, но все же чувствовали себя неуютно среди представительниц превалирующей национальности. Шестая женщина привлекла мое внимание гораздо больше других. Высокая, здоровая, широкоплечая и тем не менее не толстая девица лет тридцати пяти, одетая в дорогой спортивный костюм. У нее было круглое гладкое лицо, совершенно лишенное косметики, и светлые волосы, собранные в строгий пучок на затылке.

– Эй, шалавы, подвиньтесь-ка! – прикрикнула здоровая девица на молодых проституток. – Дайте новенькой присесть!

Девчонки неохотно повиновались – судя по всему, дама в спортивном костюме пользовалась в их среде определенным авторитетом.

– Эй, тебя как звать-то? – поинтересовалась она, как только я села рядом.

– Агния, – неуверенно отозвалась я.

– Вот это да! – хлопнула себя по крепким ляжкам девица. – Агния? Редкое имечко, ничего не скажешь! Я до сих пор только про одну Агнию слыхала – знаешь, про кого я?

– Про Агнию Барто? – несмело предположила я.

– Точно! – радостно воскликнула «спортсменка».

– Подумаешь! – пробурчала одна из «ночных бабочек». – Меня вот, например, Глорией зовут, а вот ее, – она ткнула локтем в бок свою подружку, – Анжеликой…

– Ой, заткнулась бы ты, Гонорея ! – отмахнулась «спортсменка». – Тебя за что повязали, Барто? – поинтересовалась она, с любопытством снова поворачиваясь ко мне.

– В убийстве подозревают, – ответила я.

– Вот это да! – охнула одна из проституток, и все они заметно подались вперед в ожидании интересной истории.

– И кого же ты грохнула? – спросила «спортсменка».

Я решила, что нет смысла отмалчиваться, и выложила все начистоту. Кричать, что я не виновата, тоже не собиралась, – если мне не верит даже мамин бывший ученик, то кого я могла бы надеяться переубедить здесь – да и зачем?

– Так, я что-то не просекла, – заговорила одна из юных проституток, когда я закончила свое повествование, – ты старушку-то того или как?

– Или как! – огрызнулась я.

– Да ладно вам! – прикрикнула «спортсменка». – Ничего, еще менты зубы об тебя поломают… Вот со мной все проще – дело слишком очевидное, да я и не отрицаю!

– Чего не отрицаешь? – не поняла я.

– Олька сожителя своего пришила, во как! – поделилась со мной девчонка, которая до сих хранила молчание и только прислушивалась к разговору.

– Да случайно все вышло! – громко вздохнула «спортсменка». – Не хотела я, да вот, поди ж ты…

Ольга Кучеренко и в самом деле оказалась бывшей спортсменкой, чемпионкой нескольких международных соревнований по тяжелой атлетике – в прошлом, разумеется. В последнее время она преподавала в школе олимпийского резерва и проживала вместе со своим бойфрендом в коммуналке. Бойфренд, тоже бывший спортсмен, не работал, в отличие от Ольги, и крепко пил. Она терпела его только потому, что больше у нее в Питере никого не было – ни единой живой души, с кем можно было бы поделиться своими печалями, а Вовка, парень ее, когда бывал трезвым (в последнее время такие периоды случались все реже и реже), умел выслушать. Ольга планировала купить собственную квартиру и откладывала каждую копейку. От ее боевого прошлого остались кое-какие сбережения в валюте, и бывшая спортсменка надеялась в скором времени зажить по-человечески, имея собственный угол, продав комнату в коммуналке и добавив накопления. Деньги она, как водится, хранила не в банке, а под матрасом. В один прекрасный день она пришла домой и полезла в свой тайник, чтобы, как обычно, проверить наличие в нем денег – просто на всякий случай. Их там не оказалось! Да еще, как выяснилось, и Вовка куда-то пропал. Он явился через неделю – довольный, пьяный, в новой дубленке и с огромным золотым перстнем на мизинце. Бойфренд Ольги обнаружил тайник случайно и решил, что, как ее гражданский муж, имеет полное право распорядиться сбережениями жены. Поняв это, Ольга ударила Вовку – всего один раз кулаком в ухо – и убила.

– Глупо, конечно, – сетовала бывшая спортсменка, – но я так разозлилась – просто сама не своя была из-за того, что этот змееныш сделал! Теперь упрячут меня года на три – так адвокат говорит.

– Может, и не упрячут, – авторитетно заметила одна из проституток – я уже знала, что ее звали Катей, хоть она сначала и представилась Глорией. – Может, условно дадут – ты ведь первый раз, да и умысла не было… В общем, если повезет, отмажешься!

– Хорошо бы, – вздохнула Ольга. – Уж очень садиться не охота из-за глупости! И Вовку жалко… Он, в общем-то, неплохой был, когда трезвый. А пьяному ему совсем крышу сносило, дурной становился – не передать словами! Вот какого он, спрашивается, черта под мой матрас полез? Ведь знал же, что я его не брошу, что вместе переедем, когда квартиру куплю…