Виктор Пронин - Божья кара

– А знаешь, – нарушил молчание Андрей, – у меня такое ощущение, что этот тип все время где-то недалеко.

– Да, он рядом, – подтвердил Равиль. – Я с ним даже иногда переговариваюсь. Он заигрался.

– В каком смысле?

– Озорует. Как бы усмехается. Он знает, что я здесь.

– Об этом знает весь Коктебель.

– Нет, это другое...У него беспокойство, но это приятное для него беспокойство... Оно его как бы заводит. Как бывает у актеров перед выходом на сцену... По-настоящему его тревожит только Света. Он опасается, что она его все-таки сдаст.

– Но следов-то не осталось!

– Это только кажется... Они есть, они всегда есть.

– В душе? – усмехнулся Андрей.

– В душе тоже все прочитывается или, лучше сказать, считывается. Суд может не принять их как доказательства, но ты говорил, что тебе не нужны доказательства? Я правильно понял?

Они свернули с улицы Десантников к гостинице Саши Баранова «Морской конек», повернули направо и через минуту-вторую были у железных ворот Веры.

– Тебя провести на этаж? – спросил Андрей.

– Нет, не надо. Иди к Свете. Что-то мне стало неуютно... Она просила купить коньяк? Возьми бутылку и иди к ней. Придешь – позвони мне, ладно?

– Счастливо. – Андрей похлопал Равиля по спине.

– Ты слышал, что я сказал? Доберешься – обязательно позвони. Я буду ждать. Не буду подниматься к себе, поболтаем с Верой. У нее телефон во дворе.

– Может, и мне с вами посидеть минут десять-пятнадцать?

– Андрей... – Равиль помолчал. – Катись. И нигде не задерживайся. Обещаешь?

– Ты настаиваешь?

– Да! – заорал Равиль. Протиснувшись в железную калитку, он с грохотом захлопнул ее изнутри.

Андрей посмотрел на часы – они вышли из квартиры Светы полчаса назад. Через пятнадцать минут он будет на месте. Киоски возле почты работали, как обычно, Надя поджидала его, печально выглядывая из своего окошка, как обезьянка из клетки.

– Слушаю вас внимательно! – обрадовалась она.

– Коньяк, Надя. Емкость ноль пять, граненая бутылка, пять звездочек. И две шоколадки с орешками.

– Ни пуха! Поторопись – заждалась красавица!

– Авось! – откликнулся Андрей.

Что-то заставило его ускорить шаг. То ли странная настойчивость Равиля, он, кажется, впервые за все время пребывания в Коктебеле повысил голос, то ли неожиданное пожелание Нади поторопиться – никогда она не напутствовала его такими словами, да и сам он чувствовал, что лучше бы ему вернуться побыстрее...

В кромешной темноте подъезда он, безошибочно прыгая через три ступеньки, поднялся на пятый этаж и нажал кнопку звонка. Ни единого звука из квартиры не донеслось. Он нажал кнопку еще раз, еще... Полная тишина. Не могла Света уснуть так крепко за сорок минут его отсутствия. Тем более сама напомнила о коньяке...

Андрей, торопясь, нашарил в кармане связку ключей, с трудом нащупал щель в двери. Дверь открылась после первого же поворота ключа. А он прекрасно помнил, что запер ее на оба замка и в каждом дважды повернул ключ.

И только тогда сердце его первый раз как бы охнуло. Что-то было не так, что-то не находило объяснения, опять же эта непонятная тишина – он оставил Свету в хорошем, даже шаловливом настроении, вернулся вовремя, как и обещал, чуть больше чем через полчаса...

Опять же эта тишина. И свет в квартире был погашен. И в коридоре, и на кухне, и в комнате... Света никогда не выключала все лампочки.

Андрей нащупал выключатель возле двери. Вспыхнула лампочка в коридоре. Вроде все нормально, но каким-то уголком сознания он понял – что-то произошло: сдвинутые в угол комнатные тапочки, какие-то вещи, не то сумочка, не то туфли лежат на полу безобразно, не так, как они лежат, даже небрежно брошенные хозяйкой, вещи лежали плохо...

Андрей прошел в конец коридора, включил свет и толкнул дверь на кухню.

И ужас охватил его.

Немой парализующий ужас.

Света лежала на полу, вся в крови, и совершенно обнаженная. На ней не было ничего. То, что она была мертва, он понял сразу. Даже не возникло желания шагнуть к ней, пощупать пульс, приподнять...

– Так, – пробормотал он. – Так... Состоялось все-таки...

И только после этого увидел рану на шее. И подумал – значит, поднимаясь бегом по лестнице, он пробежал мимо убийцы... Конечно, его в подъезде уже нет – он осторожно спустился вниз, придерживая дверь, выскользнул из дома и тут же растворился в темноте...

Телефон стоял на диване. Андрей поднял трубку, набрал номер Воеводина. Тот еще не спал.

– Сергей, я в квартире у Светы... Срочно сюда.

– Что-то случилось?

– Хуже не бывает.

– Бегу.

Поразмыслив с минуту, Андрей набрал номер Веры. Она подняла трубку сразу – видимо, до сих пор сидела с Равилем во дворе.

– Вера, это Андрей. Равиль далеко?

– Да вот он сидит, напротив меня.

– Пусть срочно бежит ко мне! Я у Светы.

Не дожидаясь ответа, Андрей положил трубку.

– Так, – пробормотал он. – Так... – И только после этого подошел к Свете, наклонился. Взяв руку, пощупал у запястья пульс. И бессильно выронил руку – какой пульс, какой пульс при такой ране на шее... – Так, Света... Значит, все получилось, как ты хотела... Хотя что я несу... Вряд ли ты этого хотела, но шло к этому... Моя недоработка... И Лена предупреждала, и Равиль говорил открытым текстом... Не зря же он выехал первым поездом... Значит, что-то чуял... Как же жить-то, Господи? – простонал Андрей и обессиленно присел на диван. – Как дальше жить, Господи? Света, слышишь меня?

В этот момент в коридоре послышались быстрые тяжелые шаги, и в кухню вошли несколько человек с пистолетами в руках.

– Руки! – заорал один из них скорее от перепуга, нежели от злобы. – Руки на стену!

– Как скажете, – пробормотал Андрей и, поднявшись, подошел к простенку, отделявшему ванную от коридора.

– Не двигаться! – прозвучал другой голос, уже не столь суровый. Андрей оглянулся – это был следователь, Олег Иванович, с которым он так подробно беседовал совсем недавно.

– Добрый вечер, Олег Иванович, – произнес Андрей, глядя в стену перед собой. – Быстро работаете.

– Как умеем.

– Всегда бы так.

– И что было бы, Андрюшенька?

– В мире было бы спокойнее.

– Руки назад, – произнес следователь. А едва Андрей свел руки за спиной, на его запястьях сомкнулись наручники. – Не жмут?

– Терпеть можно. Скажите этим своим... соратникам, чтобы не трогали чашки на столе. На них отпечатки.

– Ни к чему не прикасаться! – повысил голос следователь. – Садись, Андрей. Я вижу, ты хочешь что-то сказать.

Андрей отошел от стены, присел на край дивана, посмотрел на взъерошенных ребят, все еще сжимавших пистолеты в руках, невольно усмехнулся.

– Труп-то... Накрыть бы... Нет сил смотреть. Простыни в комнате, в шкафу.

Следователь жестом дал команду – исполняйте.