Ольга Хмельницкая - Няня для принцессы

Потом она церемонно чмокнула его в щечку, вытянув губы трубочкой. Даша подбежала и вцепилась в ногу брата.

– Сынок, – произнес папа, и его сизый нос заколыхался. – Привет. Ты как?

– Здравствуй, папа. Здравствуй, мама. Здравствуй, Дашка, – приветствовал всех Миша. – Это моя подруга Катя. Она моя будущая жена.

– Добрый день, – поздоровалась Катя, протянула руку и погладила по плечу маленькую Дашу.

– Вас, девушка, родители ищут, – сказала мама, пытаясь округлить глаза, которые никак не округлялись, и наморщить лоб, который никак не морщился. – Вы должны срочно домой идти.

– Я им уже сообщила, – произнесла Катя, – что домой жить не пойду.

Елена Варфоломеевна крепко пожала Мише руку.

– Добро пожаловать домой, – воскликнула она. – Я очень волновалась. Но теперь все хорошо, виновные в смерти тамады на свадьбе будут осуждены.

– Медузу осудят? – спросила Катя.

– Это кого? – уточнила няня.

– Сергея Пасько.

– Да. А он вам тоже насолил?

– Он много кому насолил, – сказал Миша, – понимаете, медузы покупают порошок из костей крокодилов. Вообще, медузы прилетели на кораблях пигмеев, они их хозяева. А если высыпать порошок из костей крокодилов в воду, вода становится пудингом. И медузы этот пудинг едят.

– Это очень интересно, – вежливо проговорила Елена Варфоломеевна, ничего не поняв. – Но, может, мы сейчас пойдем пообедаем? Даше пора покушать. Только Асю разбудим. Она теперь все время спит.

– А как глупенькие плинцесски? – спросила Даша. – На них кто-нибудь зенился?

Она лежала в постельке, кудрявый ангелочек.

– Да, – сказала Елена Варфоломеевна. – Все три принцесски нашли себе чудесных мужей, но никто из них не был принцем. Так, обычные хорошие люди: начальник королевской охраны, повар и механик в гараже. Они все время были рядом и очень любили принцессок, но девушки ждали принцев издалека и не обращали внимания на тех, кто близко.

– Уля, – улыбнулась Даша, засыпая. – Плинцесски поумнели.

Она заснула. Елена Варфоломеевна сидела рядом с ней, ожидая, пока девочка заснет покрепче. Потом в комнату на цыпочках вошла мама и сменила няню.

– Вещи собрала? – спросил следователь Елену Варфоломеевну.

Няня кивнула. Он подошел к ее чемодану, взял за ручку и поднял. Елена Варфоломеевна была одета в джинсы, джемпер и короткую куртку.

– Там что, кирпичи? – осведомился он, взвесив чемодан на руке.

– Платья, босоножки, косметика, купальники, – сказала Елена Варфоломеевна.

При слове «купальники» следователь почувствовал укол пониже живота.

– Взяла у Вильчинских отпуск?

– Да, на неделю.

– По-моему, недели мало.

Следователь снова поставил чемодан на место.

– Иди сюда, – позвал он. – Начнем отдыхать прямо сейчас.

Он сорвал с нее куртку, потом джемпер.

– Самое сладкое – это то, чего ты долго ждешь, ждешь, а потом-таки получаешь, – сказал он, снимая с девушки майку и белье.

– Ааааааааааа, – произнес следователь, впившись губами в сосок, – я самый счастливый человек на свете.

Он целовал ей то грудь, то губы, обнимая и прижимая к себе и думая, что никогда он не держал в объятиях более любимой и дорогой ему женщины и что его не интересует ни разница в их возрасте, ни какие-то мелкие недостатки в ее внешности. Елена Варфоломеевна была для него самой прекрасной девушкой на свете, одновременно и лучшим другим, и возлюбленной.

«Никогда нельзя сдаваться сразу, – думала няня, целуя любимые губы, – это мне еще бабушка рассказывала. Пусть ты влюбилась с первого взгляда и тебя тянет сразу снять с себя всю одежду, не делай этого».