Ольга Хмельницкая - Няня для принцессы

– Школа подождет, пусть отдыхает, – велела врач. – Это просто хроническое недосыпание и переутомление.

Однажды, проснувшись, Ася вынесла на мусорку всю свои коллекцию DVD, и ей не было их жаль.

– Они не давали мне спать, – подумала Ася, – а ведь спать это так приятно.

Долгое время лишая себя ночного отдыха, считая его помехой и досадной необходимостью, она наконец поняла его ценность и роскошь.

Катя надела наушники и очки. Клавиатура была не ахти, раздолбанная тысячами рук, но девушке было все равно. Картинка прояснялась, она входила в игру. Через пару минут принцесса вскинула на плечо огнемет и побежала к горе.

– Никто не поможет, – думала она. – Никто. Кроки могу спасти только я.

Она уловила незнакомый запах и остановилась. Пахло озоном.

– BFG, – поняла принцесса. – Неужели!

Она принялась копать землю, не задумываясь о том, как понесет тяжелое оружие. Тонкие пальчики разбрасывали комья, она нашла пустую раковину на берегу ручья и принялась копать с большим комфортом. Наконец показался BFG, настолько огромный и тяжелый, что принцесса с трудом смогла его поднять. Увешанная оружием, шатаясь, она побрела к горе, время от времени останавливаясь и переводя дух. Гора приближалась, но очень медленно.

– Если не я, то кто же? – подбадривала себя принцесса.

Она закашлялась.

– Зомби должны быть стерты с лица Земли, это принципиальный вопрос, – добавила она. – А Кроки должен быть спасен, это тоже вопрос принципиальный.

По лбу у нее градом катился пот, ломило плечи.

«И это я только иду, это я не сражаюсь и не стреляю», – подумала принцесса и постаралась ускориться, скользя ногами по глине.

«Ну хоть погода хорошая, – подумала принцесса. – Только мне сейчас дождя, снега, града и урагана не хватало».

Эта мысль ее приободрила.

Что-то пищало возле уха Кроки. Он открыл глаза и посмотрел влево. По камере летал еж.

– Вставай, амфибия огромная, – сказал он, – я попытаюсь с тебя намордник снять, и строгач.

– Не могу я встать, у меня лапы связаны цепью, – произнес Кроки.

Маленький суетящийся еж не производил впечатления существа, которое могло реально помочь. Впрочем, колючая малявка вела себя уверенно.

– В настоящей жизни я слесарь-сантехник, – пояснил ежик. – Мне сорок пять, и у меня трое детей.

Иглокожее нырнуло под ошейник, нашло собачку замка и попыталось ее открыть.

– Мало я каши ел, видимо, – сказал он минуту спустя.

Еж Сантехник сделал вираж и попытался развязать цепи, которыми были связаны лапы Кроки.

– Что-то никак, – вздохнул он. – У меня опытные и чувствительные лапки, но тут нужно большое усилие и значительная масса. А я всего сто тридцать граммов вешу.

– Попытайся еще раз, – попросил крокодил, – они скоро придут сюда. Зомби.

Ежик вцепился в собачку замка и принялся толкать и пихать, упираясь лапками. Он пукнул, смутился, но быстро восстановил привычную самоуверенность.

– Кстати, – сказал Кроки, краем глаза наблюдая за ежом, который ковырялся в цепях, пытаясь освободить крокодила, – тут в соседней камере в кадке стоит самопишущее дерево. Его посадили в темницу, потому что оно писало на листьях пасквили на зомби. Его, по-моему, давно не поливали, оно скоро может отдать концы… то есть корни.

– Бедняжка, – взвыл ежик. – Как они могли! Несчастное бессловесное травянистое, безобидный графоман!

И ежик, тоненько рыча от возмущения, удвоил усилия.

– Может, чем-то смазать? – предложил крокодил. – Замок?

– Чем? – смутился еж. – Тут ничего подходящего нет.

Через минуту сверху послышалось негромкое журчание, после чего еж снова уперся лапками в собачку. Он раскачивал ее по чуть-чуть вперед и назад, и казалось, что замочек постепенно поддается. По полу потянуло розмарином. Крокодил втянул носом воздух.

– Идут, – понял Кроки. – Ежик, давай! Напрягись!

Еж выдавил из себя двести процентов усилий. Замок щелкнул, намордник упал, Кроки распахнул страшную пасть. В мгновение ока он сорвал зубами цепи с ног, но убежать не успел, коридор заполнился злыми, нервными, разочарованными и агрессивными зомби.

– Лети, – велел Кроки ежу, – ты еще успеешь.

– Как же, – замотало головой иглокожее, – тут же рядом в камере самопишущее дерево, ты сам сказал!

– Тогда оставайся, – кивнул крокодил. – Будем держать оборону.

Ежик ощетинился всеми своими кислотными иглами.

– Меня зовут Сергей Пасько, – сказал мужчина, сидя перед следователем. – И я хотел бы кое о чем сообщить.

Следователь рассеянно кивнул.

– Слушаю, – произнес он.

– Это по поводу убийства тамады Нинель Петровны Чудниковой, произошедшего на свадьбе.

– Пока мы считаем этот случай самоубийством, – взглянул на него следователь. – Кто вам сказал, что смерть тамады была криминальной?

– Я свидетель, – ответил Пасько, – что ее смерть наступила неспроста.

Следователь поднял голову и посмотрел на посетителя внимательно.

«Это жжжжжжжж неспроста», – вспомнил он слова Винни-Пуха.

– Никак не мог найти время приехать к вам, – сказал мужчина, – я был на той свадьбе, где все случилось. И кое-что видел.

– Да-да, – подбодрил посетителя следователь, – рассказывайте.

– Среди гостей была девушка с длинной косой. Почти до колен, – произнес Пасько. – Девушка пришла буквально на несколько минут и снова исчезла. Но я видел, как она наклоняется на чашками с кофе. И особенно над той чашкой с помадой на краю, которая принадлежала тамаде. Знаете, все кофейные чашки похожи одна на другую. Но эта была особенной. За счет полоски алой помады.

– И вы видели, как девушка с косой наклонилась над чашками?

– Да, – кивнул мужчина. – В это время все смотрели на невесту и ее юного друга, которые вдруг заявили, что любят друг друга и что свадьбы не будет. Никто не смотрел на девушку с косой. Она быстро исчезла. Кажется, ее вообще никто не заметил, кроме меня. А я… я на косу засмотрелся. Поэтому и не сводил с нее глаз.

– Напишете показания? – спросил следователь. – Это очень важно.

Мужчина посмотрел на часы, нахмурился, но потом кивнул.

Катя и Миша шли по утренней улице. Было совсем рано, едва начало светать. Тянуло зябким холодком.

– Я держу оборону, – сказал Кроки, – никого не пускаю в камеру. Там стены крепкие. Кусаюсь. А еж иглами плюется. Забавный человек, ему сорок пять, трое детей, слесарь-сантехник. И туда же, рубится ночами напролет. Ежиком.

Катя улыбнулась.

– Я иду по лесу, еще не дошла, – сообщила она. – Оружие тащу, огнемет и BFG.

– Жуть какая, – покачал головой Миша, – они же тяжелые, как два мешка кирпичей.

– Угу, – кивнула Катя, – поэтому и иду медленно.

– Спасибо, – поблагодарил Миша, обнимая ее за талию и прижимая к себе, – ты просто… просто идеальная будущая жена декабриста.