Патриция Хайсмит - Те, кто уходят

Его итальянский был предельно прост, но он заметил, что Элизабетта поняла и поверила ему.

— Почему она сделала это?

— Не знаю. На самом деле не знаю.

Она не сводила с него взгляда.

— А теперь?

— Я собираюсь пойти завтра в полицию, — прошептал Рэй. Он был рад, что парень за стойкой, быть может из вежливости, перестал наконец смотреть на них в упор после того, как они откровенно начали шептаться. — Я скажу им, что у меня все в порядке, только…

— Только — что?

— Только не стану говорить, что мой тесть пытался убить меня

— Но почему?

— В этом нет необходимости. Я не думаю, что он попытается сделать это снова. К тому же он одержим своим горем. Понимаете?

Девушка молчала, но он догадался, что она поняла.

— Мне так приятно видеть вас, — сказал Рэй.

Она улыбнулась. Сегодня на ее губах была совсем другая помада — коричневато-лиловая.

— И где же вы жили все эти дни?

— На Джудекке.

— А вам идет борода.

— Спасибо. Вам лучше взять это сразу, а то потом забудем.

Она взяла сверток, улыбаясь как ребенок в предвкушении красивой игрушки:

— Что это?

Вытащив сумочку из обертки, она воскликнула:

— Боже, какая красота! Squis-s-sito!

— Я рад, что вам нравится. Это в знак благодарности за все, что вы для меня сделали.

— Но я не сделала ничего!

— Нет, сделали. И очень много. У меня во всем городе не было ни одного друга, кроме вас. — Он посмотрел на часы. — Я всегда стараюсь следить за временем ради вас.

Он расплатился, и они вышли на улицу, взявшись под руку.

— Как жаль, что наш путь такой короткий, — сказал Рэй.

Она со счастливым видом рассмеялась:

— Вы поцелуете меня?

Он крепко прижал ее к себе, почувствовав, как внутри закипело желание, словно он знал ее уже очень давно. Они поцеловались еще раз, потом она отодвинулась и проговорила:

— Мне на самом деле пора домой.

На память ему пришли стихи.

— Знаете такие строки? — начал он. — Правда, они на английском и я не знаю итальянского перевода. Вот они:

Это написал Эндрю Марвел.

О Марвеле она не слышала, и он перевел ей строки, с трудом подбирая итальянские слова.

— А я обманул смерть, — сказал Рэй. — Немногим это под силу.

Она поняла и рассмеялась.

— Я увижу вас снова? — спросила она уже в дверях.

— Не знаю. Завтра я хочу уехать. После того, как зайду в полицию. — Он снова перешел на шепот. — Но если останусь, постараюсь увидеться с вами снова. — Он вдруг сообразил, что не может обещать ей этого на самом деле и что это совсем не важно для него. Их встреча прошла замечательно, но зачем другая?

— Будем надеяться. Спокойной ночи, Филиппо… или как там вас по-настоящему. И большое вам спасибо за сумочку. — Она скрылась за дверью.

Целый час Рэй бродил по городу словно в тумане, не думая ни о каких собственных проблемах. В холодном, прозрачном ночном воздухе Венеции каждый огонек светился отчетливо, словно звезда. Он все вокруг видел по-новому. Так бывает, когда влюбляешься, подумал Рэй, но он точно знал, что не влюблен в Элизабетту. Его все радовало — и детишки, игравшие возле древней церкви, стоявшей здесь со времен Марко Поло, которым давно пора было спать, и три паршивых кота, изогнувшие спины на темной аллее. Рэй поужинал в ресторане, в который еще ни разу не захаживал, и прочел одну из газет, лежавших в кармане.

Выйдя в половине одиннадцатого из ресторана, он не понял, где находится, хотя подозревал, что где-то в районе Риальто. Он решил идти в одном направлении, пока не встретит что-нибудь знакомое или не увидит стрелку, указывающую в сторону вапоретто. Оказавшись на какой-то подозрительной улице и повернувшись, чтобы пойти в обратном направлении, он вдруг увидел в каких-нибудь тридцати шагах от себя Коулмэна. Коулмэн наблюдал за ним, и Рэй понял, что тот все это время шел за ним следом. Рэй подумал было подойти к Коулмэну и рассказать ему о своих планах, о том, что он собирается завтра в полицию. Но, как и в прошлый раз, воспользовавшись его минутной нерешительностью, Коулмэн развернулся и пошел прочь.

Раздосадованный, Рэй повернулся в первоначальном направлении и пошел дальше по подозрительной улочке. В конце концов все улицы в Венеции обязательно приводят к воде, к какому-нибудь из каналов, где можно сесть на вапоретто. Через минуту Рэй оглянулся. Коулмэн шел за ним следом. Рэй почувствовал страх. Вправо и влево от улочки расходились темные аллеи, дававшие Коулмэну возможность улизнуть. Рэй быстро направился к одной из них, уходившей вправо. На улице было довольно людно, и Рэй надеялся, что Коулмэн не заметит, куда он свернул, но все же свернул еще раз, теперь уже влево, и вскоре вышел на узенькую набережную какого-то капала. Он остановился, не желая идти дальше, так как чувствовал, что канал может завести его в тупик. Рэй осторожно пошел в обратном направлении, но, завидев приближающегося Коулмэна, остановился. Рэй вернулся к каналу и пошел вдоль него, потом побежал. Коулмэн неотступно следовал за ним — Рэй даже слышал его громкие шаги. «Нужно снова выбраться на широкую улицу», — подумал Рэй и свернул вправо, тут же сообразив, что совершил ошибку. Он попал в тупик и, повернувшись, побежал в обратном направлении еще быстрее.

Рэй не успел добежать до угла — Коулмэн уже ступил на аллею. Рэй сжал кулаки, намереваясь оттолкнуть Коулмэна, если тот преградит ему путь. Он пытался промчаться мимо, когда Коулмэн сделал резкий выпад рукой, и что-то жуткое ударило Рэя в голову слева. Он услышал треск и тяжело осел на землю. Подхватив Рэя под руки, Коулмэн попробовал поднять его. Рэй сопротивлялся, чувствуя, что борется за жизнь. Коулмэн протащил его порядком — они теперь были почти у кромки канала. Рэй увидел, как Коулмэн, держа камень в руке, снова замахнулся, и тогда мгновенно перекатился ему под ноги, едва не сбив его. Коулмэн промахнулся. Обхватив Коулмэна за ноги, Рэй изо всех сил дернул его вниз. Шляпа слетела с головы Коулмэна, он попятился и рухнул, треснувшись затылком о мостовую, в нескольких шагах от Рэя. Подобрав с земли камень, Рэй, шатаясь, поднялся на ноги и запустил камнем в Коулмэна. Удар пришелся в шею или в ухо.

Рэй стоял, покачиваясь и тяжело дыша. Голова кружилась, и все было словно в тумане. Его дыхание казалось единственным громким звуком. Наконец он закрыл рот и почувствовал теплую струйку крови за левым ухом. Ноги его вдруг зашевелились сами, вынося его на середину мостовой. «Как тихо вокруг!» — подумал Рэй, свернув влево и слыша где-то справа журчание воды. Приглядевшись, он заметил в свете уличной лампы небольшой фонтанчик у стены одного из домов. Намочив носовой платок, Рэй кое-как приложил его сбоку к голове, которая словно горела огнем. Губы тоже были в крови. Пока он стоял, склонившись над фонтаном, какой-то человек быстрыми шагами прошел мимо, но тут же скрылся за дверью одного из соседних домов, лишь мельком взглянув на Рэя. Рэй несколько раз отжал платок, вытирая лицо, потом, пошатываясь, пошел прочь.