Валерия Вербинина - Миллион в воздухе

Мэй тихо вскрикнула. Уолтер вскочил на ноги. На пороге стоял Кристиан де Ламбер. Улыбаясь, он переводил взгляд с одного лица на другое.

– Вы уже вернулись? – сердито спросила Амалия. – Неужели нашли павлинов?

Кристиан кивнул и прошел в комнату.

– Представьте себе, – объявил он, глядя на Амалию блестящими, восторженными глазами. – Они все перебрались к вам.

…Когда Кларисса потребовала от Кристиана найти ее драгоценных павлинов, граф не на шутку озадачился. Однако он был человеком действия и прежде всего отправился в модный магазин Альфонсины, где продавались шляпки.

Там граф разговорился с одной из продавщиц о том, откуда они берут павлиньи перья, и узнал, что никто из слуг полковника Картрайта перья не поставляет. По мысли Кристиана, это означало, что полковник не имеет отношения к исчезновению птиц – ибо, если бы он повадился лакомиться павлиньим рагу, неизбежно оставались бы дорогие перья, а раз так, слуги не устояли бы перед соблазном продать их. Для очистки совести граф проверил еще несколько шляпных магазинов и убедился, что никто из слуг полковника ничего туда не предлагал.

Поэтому Кристиан стал искать, куда могли бы перебраться птицы, так сказать, естественным путем. Он стал следить за последним оставшимся, маленьким и довольно невзрачным, который еще оставался у старой дамы, и вскоре сделал несколько поразительных открытий.

Главное заключалось в том, что павлин – птица двуличная, и хоть и кажется неповоротливым, на самом деле, когда ему надо, может бежать быстрее лошади. Кроме того, павлин с его огромным хвостом и крикливым голосом умеет прятаться так, что черта с два его сыщешь.

Итак, Кристиан проследовал за птицей сквозь дикие заросли. Он едва не свалился в канаву, напоролся на какой-то необыкновенно колючий кактус и в конце концов вынужден был констатировать, что последний павлин, который мог прояснить тайну исчезновения своих сородичей, бесследно скрылся, оставив его с носом.

Тогда Кристиан пошел наугад и через несколько минут оказался в огромном, красивом саду с видом на море. Под деревом виднелась могильная насыпь и стоял простой белый крест, а в нескольких шагах от него установлена деревянная скамья.

Кристиану стало малость не по себе, но тут его заметил один из слуг и осведомился, что угодно его милости в саду баронессы Корф. Кристиан приободрился, предстал перед ясные очи Амалии и попросил разрешения осмотреть ее земли.

– Мне кажется, – объяснил он, – павлины мадам Клариссы должны быть где-то неподалеку.

Амалия вздохнула и сказала, что, если ему угодно искать пропажу, она ничего не имеет против, но сомневается, чтобы пернатые были в состоянии преодолеть несколько километров, разделяющих ее виллу с той, где живет мадам Фортескью.

– Ну, как сказать, как сказать, – протянул Кристиан. – По-моему, это невероятно хитрые существа!

Он поклонился баронессе, вышел из дома и углубился в лес.

Миновав его, он оказался возле небольшого озера, на поверхности которого плавали кувшинки. Посреди озера виднелось нечто вроде островка, на котором высились романтические руины, возведенные здесь по приказу одного из прежних владельцев.

Там и сям по берегам озера и на островке расхаживали павлины, сбежавшие от Клариссы Фортескью. Судя по их виду, удрали они по одной-единственной причине, которая одинаково работает как для людей, так и для всех прочих живых существ: просто здесь им гораздо лучше, чем там.

Кристиан полюбовался на них, но тут некстати вспомнил о том, зачем пришел сюда, и закручинился. Ремонт дорогого его сердцу автомобиля зависел от того, сумеет ли он решить павлиний вопрос, а тот был решен только наполовину. Кристиан предчувствовал нелегкий разговор с Амалией и на обратном пути размышлял, как бы уговорить ее вернуть павлинов, не настраивая против себя. По вчерашнему обеду он составил мнение, что если Амалия и пожелает когда-нибудь пойти Клариссе навстречу, то это произойдет примерно при таких же условиях, при которых руководство монакского казино однажды пошло навстречу проигравшемуся русскому офицеру. А ведь Кристиан находился в куда менее выгодном положении. По крайней мере, у него не было ни корабля, ни пушек.

Граф вернулся к белой вилле, на которой жила Амалия, и поднялся по ступеням. Он собирался уже войти в гостиную, когда услышал чрезвычайно любопытный разговор – и замер на месте.

Нам бы очень хотелось сказать, что Кристиан не собирался подслушивать чужие тайны и все вышло случайно, но это будет неправдой. Как человек воспитанный, он мог бы отойти от двери либо обнаружить свое присутствие сразу же. Однако граф выслушал все до конца и только тогда счел нужным вмешаться.

– Да, – сказал Кристиан, – все павлины сбежали на ваши земли и поселились возле озера, где еще стоят такие романтические руины. – Он выразительно подчеркнул голосом слово «романтические».

Амалия вздохнула.

– Кажется, эти руины называются «Приют отшельника», – заметила она. – Вы правы, они действительно находятся на моей земле.

– А что касается ножа, – продолжал граф, – то я уверен, что это еще одна из милых шуточек старой дамы. Вчера мисс Мэй показала характер, ну, а мадам Кларисса решила объяснить ей, кто в доме хозяин.

Он с непринужденным видом поглядел на Уолтера, который весь кипел.

– Должен вам заметить, мсье… – начал англичанин.

Он собирался высказать нахальному французу все, что думал о его бесцеремонном вторжении, но вмешалась Амалия, которая не терпела ссор в своем доме и сразу же их пресекала.

– Сначала я. Не буду скрывать, – обратилась она к Мэй, – репутация вашей бабушки всем прекрасно известна, равно как и то, что она не жалует претендентов на наследство. Только…

– Что? – быстро спросила девушка.

– В подбрасывании вам окровавленного ножа нет никакого смысла, – твердо ответила Амалия. – Кроме того, меня настораживает обстоятельство, что именно в то время, когда в ваш чемодан могли положить это, – она кивнула на сверток, – у меня пропала перчатка.

– Вы потеряли перчатку? – удивился граф.

– Я никогда ничего не теряю, – сухо ответила Амалия. – Окно в купе было открыто, но перчатка все-таки не листок бумаги, чтобы ее унес порыв ветра. Думаю, ее кто-то взял.

– Но зачем? – спросил молодой священник.

– А зачем подбрасывать в чемодан нож и окровавленный платок?

– Чтобы испугать, – ответил Кристиан.

– Допустим. Но чтобы пугать таким образом, нужно иметь совершенно иной склад ума, чем у мадам Клариссы.

Уолтер задумался.

– А вдруг она рассчитывала, что Мэй… что мисс Уинтерберри испугается настолько, что сразу же уедет?

– Думаю, мадам Кларисса хорошо знает людей, – уронила Амалия в пространство. – И ей должно быть известно, что, когда на кону миллион, человека не испугать даже пушкой.