Дарья Калинина - Шутки старых дев

– Это какой-то кошмар! – простонала Инка, убедившись, что все окна заделаны намертво и ночь нам придется дышать хлоркой. – По-моему, она решила нас извести.

Вернувшись в келью, тетка взяла свой плащ и отправилась гулять, подтвердив справедливость Инкиных слов.

– Оставила нас тут задыхаться от вони, а сама свежим воздухом пошла подышать, – подытожила итог Инка.

– Но чем она может заниматься в такое время? – терзалась я. – Работать в темноте не удобно, читать – тоже, даже просто ходить опасно, того и гляди ногу подвернешь.

– Может быть, она тайком копает грядки или шпаклюет стены? – предположила Инка. – А что касается того, что ночью, так, может, ей ночью прохладней.

– А ест она что? – поинтересовалась я. – Ты ее видела днем в трапезной? Или, если на то пошло, хоть где-нибудь ты ее видела?

– Нет, – призналась Инка. – Но я и не присматривалась.

– А я присматривалась и хочу сказать, что за целый день я ее ни разу не видела.

– Так надо за ней проследить! – воодушевилась Инка. – Все равно спать невозможно.

Я с ней была согласна. Мы тут же выскользнули из своих кроватей и, крадучись, вышли на улицу. Тут было немного светлей, чем у нас в келье, и, уж конечно, значительно свежей. Тетки пока видно не было, и мы просто пошли вперед.

– Смотри, вон она, – толкнула меня в бок Инка. – Возле стены стоит.

Я присмотрелась и в самом деле различила темную фигуру, которая стояла возле скита, где жил настоятель и где жил Лешка.

– И что она делает? – поинтересовалась я.

– Стоит.

– Это я и без тебя вижу, – рассердилась я, – но она еще и руками шевелит.

Тетка и в самом деле махала руками, делая какие-то странные пассы.

– Может быть, молится? – предположила Инка.

– Не похоже, – усомнилась я. – И зачем ей молиться возле дома, могла бы и к храму пойти.

После моих слов тетка, если только это была она (странных личностей на острове хватало и без нее), отправилась в сторону каре.

– Видишь? – торжествовала Инка. – Я была права. Она идет к храму и будет молиться.

К храму тетка и в самом деле подошла, но молиться не стала и задерживаться возле него тоже не стала. Она быстренько поднялась в трапезную на второй этаж.

– Перекусить решила? – удивилась Инка. – Но они же на ночь все убирают на кухню и в погреб, чтобы не испортилось.

– Она не за едой, – ответила я, наблюдая, как тетка отправилась в ту половину здания, где до сих пор шел ремонт и валялись куски старой штукатурки, кирпичи и прочий строительный хлам.

Наша тетка выглянула в окно, удовлетворенно хмыкнула и начала перетаскивать к нему строительный мусор, которого тут скопилось невиданное количество. Я сама слышала, как рабочие сокрушались, мол, его слишком много, так что мешает работать. Впрочем, дальше нытья дело у них не пошло. Рабочие просто сидели на лавочке и рассуждали о том, как было бы хорошо, если бы мусор внезапно куда-нибудь бы весь подевался, а то приходится выбрасывать его в окно, а ведь потом от окна его тоже придется оттаскивать. Одно их утешало: что заниматься этим они будут не в этом году и даже не в следующем. Ремонт почему-то идет очень медленно, так что от мусора окончательно избавляться придется очень нескоро.

– Работает, – заключила Инка с гордостью то ли за себя, что оказалась такой проницательной, то ли за тетку, которая оказалась такой скромной и работает по ночам, чтобы никого не потревожить.

После этого мы вернулись к себе и легли спать. Если у меня и промелькнули смутные подозрения, что больно странно решила наша тетка послужить на благо монастыря, то я их словесно оформить не успела, так как заснула, благо запах хлорки благополучно выветрился в открытую дверь почти полностью. Тетка вернулась под утро, мы об этом узнали тут же, так как она принялась громко бормотать молитвы, заглядывая в свою книжку. Инка открыла глаза и сообщила тетке, что сейчас еще всего пять утра и не пристало будить Творца в столь ранний час только для того, чтобы сказать ему, как высоко его ценят здесь, на земле.

– Представьте себе, – разглагольствовала Инка. – Вас будят ни свет ни заря, когда вы только что уснули после трудов праведных, и начинают долго и нудно повторять, что благодарны вам и никогда не забудут того, что вы для них сделали, а потом еще начнут просить дальнейшей протекции. Что бы вы посоветовали таким просителям?

Так как тетка молчала, видимо, в ужасе обдумывая Инкины слова, Инка продолжила:

– Для того чтобы просителю получить желаемое, ему надо выбрать такое время, когда он твердо уверен в том, что не вызовет раздражения. И это точно будет не пять часов утра.

Тетка выслушала ее слова, забившись в угол кровати и не поднимая глаз. И тут только я поняла, что толком ее и не разглядела. Попросите меня ее описать – и я не найду слов. То есть я смогу сказать, что она женщина средних лет и вся в черном, но и только. Лица я ее не видела, оно все время скрыто черным платком, который она натягивает до глаз, а ходит опустив голову, и руки у нее тоже всегда скрыты под длинными рукавами. Кто она? Откуда? Чем занималась раньше? Я снова заволновалась и решила, что пора нам с Инкой все-таки уезжать с острова. Еще одну ночь в обществе нашей милой соседки я бы не выдержала. Особенно после того, как она выслушала все Инкины резоны и снова завела свою песню.

На редкость упрямая баба попалась. Инка скрипнула зубами и встала.

К настоятелю мы явились ни свет ни заря и сообщили ему, что нам пора в город, что дела, знаете ли, обязывают. Мне показалось, он не огорчился. А когда мы сказали, что Лешку тоже забираем с собой, он просто просиял. Не знаю, чем ему Лешка не угодил. Подумаешь, что с того, что он сломал единственный на острове трактор? Он ведь не нарочно. Кто же виноват, что трактор оказался совсем не той модели, о чем думал Лешка, и тормоз у него находился не там, где нужно? И неужели монастырь обеднеет из-за тех злосчастных бактерий? И вовсе не доказано, что именно Лешка устроил короткое замыкание на электростанции, он и зашел-то туда всего лишь на минуточку, чтобы выпить предложенный ему стакан компота. Тем не менее настоятель был рад-радехонек и сказал, что катер будет, мы можем даже не сомневаться. И с отцом Серафимом он тоже договорится, тот не будет в обиде из-за того, что мы не заедем к нему в гости, за это он ручается.

– А куда вы направитесь потом? – с плохо скрытой тревогой осведомился настоятель. – Что будете делать все лето?

Мы умилились такой заботе и заверили его, что вернемся обратно, как только дела позволят. Но сначала мы должны найти убийцу матери Леши, а после этого у мальчика будет такая душевная травма, что залечивать ее придется долго – и желательно где-нибудь в тихой обители. Возможно, мне показалось, или утренний свет был тому причиной, но настоятель при этих словах слегка побледнел.