Наталья Борохова - Адвокат амазонки

– В самом начале судебного следствия я высказывал свои опасения, которые, как теперь понимаю, не были напрасными, – говорил он трагическим тоном. – Я боялся, что защита превратит наше заседание в спектакль с элементами мелодрамы. Но действительность превзошла все ожидания, господа! Такой мешанины образов и стилей мне не приходилось наблюдать никогда. Это грубый фарс, затеянный защитой только для того, чтобы сбить вас с верного пути, смутить, одурачить, заставить поверить в сказку о любви, которой не было.

Мы все – взрослые люди, так давайте оставим в покое детские книжки с любимыми нам образами прекрасных принцесс и благородных принцев. Давайте признаем, что в жизни никто из нас не будет целовать мертвую царевну, даже если она лежит в хрустальном гробу и кажется нам еще не тронутой тленом. Виталий Бойко пытался убедить нас, что влюбился в безнадежно больную женщину, поскольку был сражен ее бледностью и красотой. Оставим весь этот романтический бред на совести рассказчика и взглянем правде в глаза. Может, кто-то из вас посчитал меня бессердечным сукиным сыном, когда я принес вам фотографии из медицинского атласа. Но благодаря этому вы узнали, как выглядит женское тело без груди. Не очень привлекательно, правда? Зато теперь вы не клюнете на аллегории защиты, типа «торса амазонки». Конечно, я не принес вам снимки самой Песецкой. Я лишь показал вам тело женщины, перенесшей такую же операцию, как Вероника. Но нужны ли вам фотографии самой бывшей актрисы? Что бы вы увидели? Голый череп без единого островка волос? Скажу, если кто не знает, что Веронику Песецкую хоронили в парике. В дорогом, изготовленном из натуральных волос, но в парике. Дальше... Представьте себе бледное, одутловатое лицо, которому не помогут ни грим, ни румяна. Прибавьте к этому двенадцать лет возрастной разницы и скажите прямо: вы верите в такую любовь? Я хотел бы верить, но пусть меня простит защита, не могу!

Присяжные посмотрели на Дубровскую, и она с ужасом осознала, что они тоже не верят ей.

– ...если бы Песецкая и Бойко встретились еще до болезни... Если бы она вскружила ему голову раньше, чем случилось с ней это ужасное несчастье... Если бы у Виталия и Вероники был хотя бы период здоровых и нормальных с точки зрения физиологии отношений, я готов был бы поверить в то, что она ему дорога. Но они встретились в больнице, господа! Не было ни романтичных прогулок под луной, ни тайных встреч в кафе. Были лишь капельницы, перевязки и неукротимая рвота после химиотерапии. Вы верите в такой романтический фон?

На лицах некоторых присяжных появилось отвращение. Прокурор мог заставить воображение работать.

– ...кроме того, Виталий Бойко – не извращенец, предпочитающий больных женщин здоровым. Он вполне нормальный мужчина, и, судя по снимку, который я вам показывал, в его жизни случались вполне банальные романы с молодыми и смазливыми девчонками. Так зачем ему была нужна Песецкая? Ответ лежит на поверхности. Его интересовали материальные блага, которыми сама Вероника уже не могла пользоваться, стандартный набор – квартира, машина, дача...

Латынин сделал паузу, а потом, как ни странно, подошел не к скамье присяжных, а к столу, где сидела адвокат. Дубровская в полном недоумении воззрилась на него, как, впрочем, и все остальные участники процесса.

– Принято, что защита и обвинение всегда спорят и никогда не приходят к согласию. Но я нарушу традицию, господа! Я соглашусь с адвокатом. Но в чем? – Он поднял вверх палец и внимательно оглядел ряды присяжных. Они не сводили с него глаз, как и Дубровская, которую близкое соседство с государственным обвинителем уже начало нервировать. – Я допускаю мысль о том, что благодаря нашему подсудимому Песецкая пережила целый фейерверк эмоций на последнем рубеже своей жизни. Она принимала его заботу и участие. Она жила полной жизнью, насколько, конечно, это возможно в ее положении. Быть может, она даже ощущала себя счастливой, потому что верила в то, что ее любят! Веронику можно понять. Но можно ли простить и оправдать человека, который играл перед ней спектакль? Виталий подавал ей стакан воды и мокрое полотенце с мыслью о том, что скоро, когда его жена наконец загнется, он станет единственным наследником всего ее имущества. Под маской сострадания и любви таилась злобная гримаса расчетливого дельца. Он заключил с ней брак, ведь это было единственное законное основание прибрать к своим рукам все, о чем он так долго мечтал. Но, даже несмотря на то что все шло по заранее намеченному плану, Виталий Бойко не нашел в себе силы ждать естественной смерти своей больной жены. Ему уже наскучила роль заботливого любовника. Жалобы на недомогания, слезы и позывы к рвоте стали его утомлять. Агония, на его взгляд, уж слишком затянулась. Он расправился с Вероникой, впрыснув ей смертельную дозу инсулина. Она, предчувствуя конец, даже и не сопротивлялась...

Прокурор отошел в сторону. Сейчас его внимание было сосредоточено только на присяжных.

– Защита сделала в ходе процесса сенсационное заявление. Якобы подсудимый готов передать имущество Песецкой в дар ее дочери. Какое бескорыстие, господа! Какое величие духа! Но думаю, что вы не столь легковерны, чтобы пускать слезы умиления. Это только красивая сказка, господа, в которую трудно поверить и невозможно проверить. Если я вас спрошу: «Хотите ли вы получить от меня миллион рублей?», вы поверите мне? – Он вгляделся в лица двенадцати человек, от которых зависела судьба его обвинительной речи. Они не сводили с него глаз. – Вряд ли вы будете столь наивны. Кто-то недоверчиво рассмеется и махнет рукой, а кто-то начнет спрашивать: когда, где, при каких условиях и с чего вдруг такая щедрость? Вы не верите мне? Нет?

Несколько женщин кокетливо покачали головами.

– И правильно! С чего вдруг мне давать вам деньги? Мне они самому нужны! – он похлопал себя по карману. – Так почему мы должны верить в фальшивые заверения подсудимого о том, что ему не нужно ничего из имущества Песецкой и он с великим удовольствием передаст все в распоряжение ее дочери? Знайте, что нет законных механизмов, чтобы заставить его сделать это. Если вдруг (а я верю, что это не случится!) вы признаете Бойко невиновным, он тут же заявит свои права на наследство. Согласно завещанию Вероники он получит все и тут же вычеркнет из памяти все свои клятвы и слезные заверения. Что мы сможем сделать тогда? Ни-че-го! Только сокрушаться по поводу того, что оказались такими доверчивыми. Не дайте себя обмануть! Я верю в то, что все вы – здравые, взрослые люди, понимающие, что на скамье подсудимых сидит убийца, изо всех сил старающийся натянуть на себя личину божьего агнца. Не дайте ему уйти от ответственности. Не дайте ему возможности привести в дом Вероники другую женщину, которая, вне всяких сомнений, окажется молодой и здоровой!