Мила Серебрякова - Семь смертей

В августе Сидоровы вернулись из Италии и забрали юного пианиста домой. Пребывая в полной уверенности, что Игорек занимался буквально без передышки, Антон преподнес сыну подарок – новый спиннинг и обещание, что через пару недель они вдвоем отправятся рыбачить на Валдай. Игорек не верил своему счастью.

Спустя неделю Стасик с Иришкой отбыли в родной город на Неве. Розалия захандрила.

– Мне не хватает Игорька, славный мальчуган. Неужели мы больше никогда не увидимся? А Сергей? Он же обещал взять меня на охоту. Как думаете, не обманет?

Ката пожала плечами:

– Раз обещал, значит, сдержит слово.

– А по мне, так лучше бы он вас обманул, – высказалась Наташка. – Охотиться грешно. Люди не должны убивать ни в чем не повинных животных, они тоже жить хотят.

– Я не собиралась никого убивать, я и ружье никогда в руках не держала, – Розалия качнула головой. – Какая тоска. Мне даже этих придурков не хватает, никто на одной ножке не скачет, с кровати не прыгает. Скука!

Но уже через два дня Розалия вдруг вспомнила, что Антон Сидоров ее должник, как-никак, а она на протяжении трех недель «занималась» с его сыном. Пора пожинать плоды. Набрав номер Сидорова, Розалия залебезила:

– Антон? День добрый, вас беспокоит лауреат Государственной премии, заслуженная пианистка России и стран Балтии, почетный член дома культуры, маэстро Розалия Станиславовна. Узнали? Ох, как хорошо...

О чем именно член дома культуры разговаривала с Сидоровым, Катарина не слышала, но факт в том, что после звонка свекровь заявила:

– Детка, я все-таки прикоснусь к прекрасному, Антон даст мне два пригласительных на светское мероприятие. Оно состоится через три дня. Он говорит, там соберутся все сливки общества. Весь бомонд! И среди этого великолепия появлюсь я!

– А с кем пойдете на сборище охламондов? – спросила Натка.

– Не сборище, а светский раут. И не охламондов, а бомонда! Подходящей кандидатуры у меня нет. Конечно, желательно пойти с мужчиной, но тогда не получится флиртовать с представителями шоу-бизнеса, значит, придется тащиться с бабой. Так, а какую бабу взять с собой? Так-так-так, тут надо все тщательно обмозговать. Во-первых, она должна уступать мне по красоте, во-вторых, быть глупее, а в-третьих, со мной пойдет Ката. Детка, ты согласна?

Катарина демонстративно покинула гостиную.

– А чего я сказала? – удивилась свекровь. – Ну подумаешь, не причислила тебя к королевам красоты. А ты на себя в зеркало давно смотрела? На правду, между прочим, не обижаются. Поняла? Ты меня поняла, я спрашиваю? На тусовку едем вместе, имей в виду!

В пятницу вечером Розалия с Наташкой приобщились к «прекрасному». На светский раут они прибыли с получасовым опозданием, что, по словам Розалии, являлось проявлением хорошего тона.

– Зря я согласилась с вами пойти, – ныла Натали. – Не надо было обижать Катку, я чувствую себя на таких вечерах не в своей тарелке. И в этом платье мне неудобно, от каблуков ноги гудят.

– Помолчи, – шипела свекровь, улыбаясь окружающим в тридцать два зуба. – Не позорь меня, как тебе могут не нравиться светские рауты, если ты ни разу на них не присутствовала.

– Казимир водил меня пару раз на презентации, мне не понравилось.

Розалия скривилась.

– Зачем ты сейчас вспомнила Казика, хочешь испортить мне настроение? Ты еще Каткину дочь вспомни, которая лунатизмом страдает [4]. Мы приехали сюда веселиться и заводить полезные связи, а не вспоминать прошлое.

– Мне кажется, на меня все смотрят.

– Кому ты нужна. Не сутулься. Подними голову. Грудь вперед! Вперед, я сказала!

Наташка шествовала за Розалией, пытаясь взять в толк, как можно любить подобные шумные сборища. А ведь некоторые не мыслят жизни без таких вот раутов. Хлебом их не корми, дай только засветиться на очередной презентации или вечеринке. А сколько пафоса, двуличия, лживых улыбок и сарказма. Нет, Наташке решительно не понравилось находиться среди бомонда. Скорее бы оказаться дома, сесть на кухне за стол, налить чайку, включить телевизор и посмотреть хороший фильм. Это ей по душе, а здесь...

– Я к тебе обращаюсь, – прервала ход ее мыслей Розалия. – Не смотри в пол, подними глаза и улыбайся. Улыбайся!

– Кому?

– Всем сразу. – Свекровь встретилась взглядом с презентабельного вида мужчиной и, кокетливо дотронувшись до сережки, одарила его соблазнительной улыбкой.

– У меня так не получится, я домой хочу.

– Учись, – последовал ответ, после чего Станиславовна вновь посмотрела на незнакомца. – По-моему, он на меня запал.

– Кто? Тот толстяк с пивным пузом?

– Заткнись! Как у тебя язык повернулся назвать этого накачанного красавца толстяком.

– Но он не накачан, он толстый. Посмотрите на его живот.

– Запомни раз и навсегда, – Розалия в очередной раз бросила томный взгляд в сторону мужчины. – Здесь присутствуют люди со средствами. Они элита! Усекла? А у элиты не бывает пивных животов и дряблой кожи. Согласна, он не худенький мальчик, а мужчина... Хм... С богатым прошлым.

– Это богатое прошлое почти до колен свисает, – ляпнула Наталья.

– Ты опять? Я же сказала, мы находимся...

– Вечер добрый, – раздалось сзади. – Дамы, вам не скучно?

Вопрос исходил от того самого мужчины с богатым прошлым в виде внушительных размеров пуза.

Резко обернувшись, Розалия начала жеманничать.

– Сказать откровенно, нам немного скучновато. А что, со стороны так сильно заметно, да?

– Я сразу обратил на вас внимание. Вы довольно эффектная женщина, – отвесил он комплимент свекрови и, вспомнив, что она не одна, быстро добавил, глядя на Натку: – И вы, бесспорно, тоже.

– Спасибо, – прошептала Наташка.

– Меня зовут Давид, – представился толстяк.

– Розалия. – Свекровь протянула ему руку. – Я пианистка.

– Да? – Давид очень удивился.

– А это моя подруга Наталия.

– Тоже пианистка? – с усмешкой спросил Давид.

– Нет, – замотала головой Натка. – Я домрабо...

– Она балерина! – гаркнула Розалия. – Правда, уже недееспособная. В смысле, она уже не выступает на сцене, но в прошлом довольно известная личность. А вы разве о ней не слышали? Ну что вы! Народная артистка России. Ой, прошу прощения, заслуженная РСФСР. Выпускница Ваганьковского. Пардон, Вагановского училища. Была удостоена чести выступать в Кремлевском дворце съездов на внеплановом заседании ЦК КПСС в конце шестидесятых. Короче говоря, еще та балерина! А вы, Давид, чем занимаетесь, если не секрет?

Давид подмигнул Розалии и, склонив голову, произнес:

– Секрет.

– Ах, какой вы загадочный, но мне это нравится.

– Принести вам что-нибудь выпить?

– Если вас не затруднит, – млела свекровь. – Мне шампанского.

– А вашей подруге?