Ольга Баскова - Лестница, ведущая вниз

— Позвольте заметить, гражданин Полоцкий, вы не правы, — делая ударение на слове «гражданин», иронически улыбнулся Кравченко. — Убийства вашей жены и Светланы Гамбарян действительно отошли на задний план, потому что кому-то вздумалось расправляться с не менее известными и уважаемыми людьми: врачом Колеманом, юристом Кунцевичем, кстати, вашим близким другом, таким же, как и Мамедов со Шпиленко. Госпожа Кунцевич тоже была убита, думаю, как свидетель. Так что мы не сидим сложа руки. Если бы преступник или преступники дали нам передышку, мы бы снова активно занялись поисками того, кто интересует вас.

— Значит, по делу Дианы никакого продвижения? — Валерий Семенович встал со стула. — Ну что ж, так и доложим в Москву. Думаю, в ближайшее время ваше кресло займет более достойный, более профессиональный сотрудник. — Он направился к выходу.

— Не спешите, Валерий Семенович! — оклик Киселева заставил кандидата в мэры обернуться. — Кое-какие продвижения в деле вашей жены, несомненно, есть. Смотрите, что нам удалось найти. — Он сунул под нос предпринимателю флакон духов из красного дерева. — Вам знаком этот предмет?

Валерий вздрогнул:

— Конечно, этот предмет мне знаком. Точно такой же флакон я подарил на день рождения Диане. То есть… Это не может быть точно такой же флакон. Он был изготовлен в одном экземпляре.

— При осмотре вашей квартиры вы утверждали, что ничего не пропало, — заметил Скворцов.

— Но я даже не обратил внимания на такую мелочь. — Полоцкий побагровел от возмущения. — И сейчас честно заявляю: если какой-то кретин убил Диану и, не найдя ничего более ценного, прихватил ее духи, косметику, тут я вам не помощник.

— Пишите заявление, что данная вещь вами опознана, — распорядился полковник.

Он уже несколько дней высматривал в дорогих барах и кафе очередную жертву. На смену белой полосе пришла черная. Большинство женщин, сидевших в одиночестве, при попытке познакомиться оказывались вовсе не одинокими и отшивали непрошеного кавалера. Меньшинство, представлявшее собой одиночек, не нуждалось в мужике на содержании и не желало ни с кем делиться своим капиталом. Однако он не собирался отступать. Пять тысяч долларов — это не деньги для обещанной операции. Он должен выполнить ее просьбу во что бы то ни стало. Может быть, тогда за много-много лет случится чудо и она подарит ему ласковый взгляд.

Оперативная группа во главе с Киселевым стучалась в обшарпанную дверь Калерии Ивановны. Открывшая им дама была верна себе: новый шелковый халат, скрывавший недостатки расплывшейся фигуры, толстый слой косметики, распущенные черные волосы, накладные ресницы, свежий маникюр… Увидев ее, Павел подумал о том же, о чем и Настя: как не соответствовал внешний вид хозяйки обстановке ее квартиры, много лет не знавшей ремонта.

— Калерия Ивановна Старцева? — Павел поднес к ее глазам удостоверение.

— Вы прекрасно знаете, кто я. — Калерию Ивановну, казалось, обижал такой официальный тон соседа. — А я прекрасно знаю, кто вы. Надеюсь, вы здесь не затем, чтобы сообщить мне об удачной покупке аналогичных моим духов?

— К сожалению, нет… — не спрашивая разрешения хозяйки, Павел прошел в гостиную, обратив внимание на многочисленные баночки и флакончики, стоящие на трюмо. — Калерия Ивановна, вы продолжаете утверждать, что духи вам подарил ваш сын Антон Юрьевич?

— Разумеется. А в чем дело? — Она растерянно смотрела на оперативников. — Он сейчас хорошо зарабатывает. Так, по крайней мере, мой сын говорит.

— А где работает ваш сын? — поинтересовался Константин.

— Не знаю, — хозяйка улыбнулась. — Я никогда не знала этого.

— То есть вы хотите сказать: вам было неинтересно, откуда ваш сын приносит деньги? — спросил Павел.

— Разве женщине это может быть интересно? — удивилась Старцева.

Такой полувопрос-полуответ явился для мужчин полной неожиданностью.

— Чужой женщине, возможно, да, — заметил Скворцов. — Но вы его родная мать.

Черты лица Калерии Ивановны помрачнели.

— Да, я его мать, — в голосе послышались металлические нотки. — И он обязан помогать мне, как, впрочем, и своей семье. Антон имеет высшее образование, он закончил политехнический и вполне может найти достойную работу.

— Он не говорил вам, где взял духи? — Павел вертел флакон перед лицом женщины.

— Нет. А разве он должен был об этом сказать? — Ответы соседки начинали раздражать Киселева. — Что же такого необычного в его подарке?

— Калерия Ивановна, — обратился к ней оперативник. — Я не нашел аналогичных духов для жены, потому что их просто нет, не существует в природе. Диана — имя жены известного всем в городе Валерия Семеновича Полоцкого. Слышали о таком?

— Да. — Темные глаза женщины расширились от удивления. — Но какое он имеет отношение…

— К духам — самое прямое, — пояснил Константин. — Он заказал их в одном экземпляре, как подарок жене на день рождения. Других таких флаконов в продаже просто не может быть. Меня интересует, как этот флакон появился у вашего сына, потому что жена господина Полоцкого недавно была убита в собственной квартире.

Реакции Старцевой поразились все. От нее ожидали сбивчивых предположений и оправданий, хоть какой-то борьбы за сына, однако ничего этого они не услышали.

— Антон не мог достать их из мусорного ведра или урны, — с достоинством сказала женщина. — Значит, он убил госпожу Полоцкую и взял у нее духи.

— Что вы говорите? — Лица оперативников вытянулись от изумления.

— Что слышали, — спокойно парировала Калерия. — Полагаю, сейчас вы захотите узнать его адрес, — она назвала дом и улицу.

Сегодня Антону опять не везло. Роскошная брюнетка, украшенная золотом и бриллиантами не хуже рождественской елки, слушая банальные комплименты, смеялась ему в лицо, а потом послала отборным матом. Больше в баре подходящих кандидатур не было. Старцев отправился домой. Он шел по темным улицам города, вытирая слезы, бегущие из глаз, и вспоминая свое детство.

Он был нелюбимым ребенком в семье, и, если бы не бабушка, воспитавшая мать в страхе перед абортами и не научившая ее предохраняться, Антон вообще вряд ли бы появился на свет, как и два его старших брата (семья Старцевых планировала двоих детей, но уж никак не пятерых).

— Нищету разводишь? — кричал муж Калерии, когда она сообщила ему, что беременна третьим ребенком. — По миру хочешь пустить? Иди делай аборт.

До смерти боявшаяся операции женщина позвала мать, Пелагею Тихоновну. Та явилась немедленно и набросилась на зятя:

— Живую жизнь уничтожать вздумал? Нищету, говоришь, разводим? А ты ее видел, нищету-то?

Так после двух первых братьев, Жени и Кости, родился Саша, за ним — Артем, а самым последним — Антон. Каждый раз, узнавая о новой беременности жены, Старцев буйствовал, однако теще всегда удавалось укротить его.