Ольга Баскова - Лестница, ведущая вниз

— Вы не дали погибнуть нашему ребенку. — Он крепко пожал парню руку. — Спасибо.

— Это моя работа, — скромно улыбнулся Старцев.

Дедушка Ники уже повернулся, чтобы уйти, однако передумал и снова протянул ему руку:

— Андрей Иванович Бормотов.

— Евгений Старцев, — отрекомендовался юноша.

— Учитесь? Работаете?

— Сейчас работаю, а вообще хочу продолжить обучение.

— В институте? — капитан первого ранга задал такой вопрос, потому что Женя выглядел старше своих лет.

— Нет, в десятом классе. Я только девятый закончил, — ответил парень.

— Институт уже выбрали? — этой фразой Андрей Иванович словно ударил Евгения по больному месту. Глаза мальчика налились слезами, и путано, сбивчиво он стал рассказывать этому незнакомому мужчине о том, что накопилось в душе. Об отношениях в семье, о родителях, о братьях, о своей учебе, о том, как он собирался, отработав два месяца, бежать из дома.

Выслушав спасителя своей внучки, Бормотов смутился и почувствовал: он должен сделать нечто гораздо большее, нежели просто сказать «спасибо» этому симпатичному пареньку.

— Знаете что, — сказал он. — Приходите сегодня вечером к нам в гости. Мы живем на даче у друга (он назвал адрес). И там мы сможем подробнее обо всем поговорить.

Невозможно передать те чувства, с какими ждал Евгений наступления вечера. Он не пошел домой, а, досидев на пляже до закрытия, принял душ, оделся и отправился к Бормотовым. Такого теплого приема, такого богато и щедро накрытого стола он никогда не видел. Супруги, Андрей Иванович и Ольга Матвеевна, не знали, куда посадить парня, чем его угостить. Маленькая Ника вьюном вертелась возле своего спасителя, тоже желая быть полезной. Когда ужин закончился и хозяйка с Никой стали убирать со стола посуду, готовя его к чаепитию, хозяин с гостем вышли на веранду.

— Я тут думал над вашими словами, — начал Андрей Иванович, — и хочу поинтересоваться: вы знаете, куда поедете? Это ваше окончательное решение?

— Окончательное, — твердо сказал мальчик. — А куда я поеду? Над этим я еще не думал. Конечно, не в Москву и не в Питер. Это дорогие города. Что-нибудь попроще и подешевле, с возможностью устроиться на работу, закончить школу, поступить в институт на заочное, продолжая трудиться, чтобы поднять на ноги братьев.

— Вы не представляете, какую практически неразрешимую задачу поставили перед собой, — заметил моряк. — Если бы вы поехали к родственникам и решили жилищный вопрос, ваши планы могли бы осуществиться. А так… Даже не представляю, как это у вас получится. Может быть, передумаете?

— Не могу, — твердо ответил Евгений, — здесь меня не ждет ничего хорошего.

Андрей Иванович несколько минут молчал, думая о своем.

— Скажите, а вам никогда не хотелось стать военным моряком? — от этого вопроса парень вздрогнул.

— Этого мне хотелось с детства. — Женя грустно улыбнулся. — Самая красивая мечта и, к сожалению, для меня невыполнимая.

— Почему вы так решили? — Офицер внимательно посмотрел на Старцева. — Что-то со здоровьем?

— Здесь все в порядке, — вздохнул парень. — Просто не представляю, как эту мечту можно осуществить.

— В этом я могу вам помочь, — рассмеялся Андрей Иванович. — Хотите поступить в питерское училище имени Нахимова? Начальник училища — мой хороший друг и крестный Ники. Он не будет против вашего зачисления.

— Вы серьезно? — У Евгения закружилась голова, и он заморгал глазами, словно стараясь проснуться и убедиться: это не сон.

— Неужели такими вещами шутят? — улыбнулся Бормотов. — Но зачисление начинается в июле. То есть вам скоро придется выехать в Питер.

Они еще долго говорили об этом. За чаем к ним присоединилась Ольга Матвеевна, захотевшая, чтобы на период экзаменов Женя остановился у них, да и во время учебы считал их дом своим.

— Иди поговори с родителями и братьями, — напутствовал моряк на прощание, проводив парня до калитки. — Завтра еще встретимся на пляже и окончательно все обсудим.

Евгений летел домой как на крыльях. Родители еще не спали, но не потому, что дожидались его возвращения. По телевизору шел интересный фильм.

— Чего так поздно? — Старцев-старший сурово посмотрел на сына. — Надеюсь, заплатят сверхурочные?

— Мама, папа! — Евгений сиял. — Меня примут в военное училище! Через месяц я уезжаю в Санкт-Петербург. — Парень пытливо вглядывался в лица родителей, надеясь увидеть на них радость. Лицо отца выразило удивление.

— Ты перегрелся? — поинтересовался он.

— Я говорю правду, — и сын подробно изложил события сегодняшнего дня.

Отец помрачнел.

— Ты никуда не поедешь, — его голос резал, как бритва.

Парень захлопал ресницами.

— Ты никуда не поедешь, — повторил глава семьи. — Завтра при встрече с этим Бормотовым сообщишь свое решение. Иди спать.

— Мое решение — ехать, папа, — мягко сказал Евгений. — Такой шанс выпадает раз в жизни. Вы не можете не понимать этого.

— А ты не можешь не понимать, что должен не прохлаждаться в Питере, а кормить семью, — заорал Старцев. — Или всю жизнь собираешься сидеть на моей шее?

— Я не собираюсь сидеть ни на чьей шее, — пытался объяснить сын. — Меня будет учить государство, даже платить мне стипендию. Мой отъезд, наоборот, даже облегчит вам жизнь. После окончания этого училища я могу поступить в любое другое, высшее, без экзаменов.

— То есть семь лет мы не увидим от тебя ни копейки! — Старцев-старший побагровел. — Нет, ты никуда не поедешь, и это мое последнее слово!

— Мама, — Женя подошел к неподвижно сидящей Калерии Ивановне, — почему ты молчишь?

— Отец прав, — сказала она. — Наша семья нуждается. А ты хочешь сбежать.

Женя ударил кулаком по колену:

— Ну как вы не понимаете!

— В общем, так. — Видя в сыне решимость сделать по-своему, отец заявил: — Можешь ехать при одном условии: сюда ты больше не вернешься. И убирайся прямо сейчас!

Посмотрев в стальные глаза отца, Женя понял: он не шутит. Парень еще раз попробовал обратиться к матери:

— Ты считаешь, и тут отец прав? Ты тоже выгоняешь меня из дома?

— Да. — Лицо женщины оставалось бесстрастным. — Сделаешь по-своему — ты мне не сын!

Евгений опрометью бросился в детскую, собрал в сумку свои немногочисленные вещи, на ходу целуя братьев, вертевшихся под ногами.

— Костя, проводи меня, — шепнул он ему.

Стоя на пороге, Женя в последний раз оглядел комнату и неподвижно сидящих возле телевизора родителей:

— Это все наше прощание?

Оба даже не повернули головы.

— Может быть, и хорошо, что так получилось, — сказал юноша брату, прощаясь с ним у подъезда. — Они поступили не как мать и отец, и я не испытываю чувства горечи разлуки с ними и не считаю своим долгом помогать им, когда встану на ноги. Но о вас я позабочусь. — Он обнял Костю и прижал к груди. — Пойду переночую у бабули, возможно, и поживу у нее месяц. Письма и деньги, если что-то удастся сэкономить, тоже буду слать на ее адрес. Или в школу на твое имя. Родителям ничего не показывай и не давай. Ну, пока, брат. Увидимся на пляже.