Ольга Баскова - Красная ночь

Расследование

— Ну, как? — спросила Катя мужа, закончившего читать ее книгу, работа над которой близилась к концу.

— Здорово! — похвалил Константин. — Ты у меня талантище, это всем известно. Думаю, так все и было на самом деле.

Он вздохнул.

— Сожалеешь, что вы не можете их прижать? — поинтересовалась Зорина.

Скворцов кивнул.

— Ни один начальник не даст постановление на обыск, — заметил оперативник.

— Это точно. Чаю хочешь?

— С удовольствием.

— Мне кажется, если вы в отделе покумекаете, как это можно обставить, все у вас получится, — сказала девушка.

Мужчина пожал плечами:

— Пока не за что зацепиться. Даже свидетельство о смерти Лучану нотариус отыскала. Эксперты проверяли: все путем, никакой подделки.

— Об этом я думала, — Зорина достала чайный сервиз. — И все равно тут нечисто. Ну с какой стати и кому понадобилось засыпать труп Полковниковой известкой, чтобы ускорить разложение? Наверняка только нашим дамам. Стал бы посторонний заниматься такой ерундой. А у них мотив — скрыть точное время смерти. Я так думаю: Лучану к тому моменту был уже мертв.

— Тогда его убили не они? — спросил Константин.

— А почему мы решили, что они должны были его убить? — удивилась журналистка. — Не спорю, сто процентов планировали. Но бомжацкая жизнь есть бомжацкая жизнь. К тому же несчастный болел туберкулезом в сильной форме. Однако по их плану умереть ему надо было после жены. Кстати, с Полковниковой он даже не развелся. Узнав о его смерти, они быстро взялись за дело.

— Это не докажешь.

Катя улыбнулась:

— Мне кажется, вы плохо работаете со свидетелями. Не верю, что никто не видел, как две дамы куда-то тащили третью, полубезумную.

— Ты права, — Скворцов потянулся за чашкой. — Только у нас все заняты поисками серийного убийцы.

Зорина всплеснула руками:

— Ушам своим не верю! А они кто же, по-вашему? На их совести по меньшей мере три человека.

Муж погладил ее по плечу:

— Ты снова права. Завтра поговорю с коллегами.

За десять лет до убийства Полковниковой

Из книги Е. Зориной

Годы шли своим чередом, родился второй мальчик, Даниил, а жизнь для Надежды Панько и ее дочери потихоньку превращалась в ад. Но виной этому, по их мнению, теперь был не Игорь, который совсем распоясался: не работал, бомжевал и при случае поколачивал не только жену, но и ее родственников. На все просьбы образумиться и стать нормальным мужем и хорошим отцом Лучану отвечал:

— Я здесь не хозяин. Вам только деньги нужны!

— Это неправда, — возражала Дина, боявшаяся развода и категорически заявившая об этом матери.

— Тогда докажи обратное. Пропиши меня в квартире.

Молодая женщина бросалась к Вере Семеновне, однако та неизменно отвечала:

— Внученька, ты в своем уме? Если я его пропишу, он сразу же начнет делить жилплощадь, как обещал. А что тут делить? И так коммуналка.

— Возможно, нам надо пожить отдельно, — не сдавалась Дина.

— Он выгонит тебя на следующий же день, — поясняла бабушка. — И тогда, скажи на милость, как мы будем жить? Вчетвером в маленькой комнатушке.

Но разумные доводы бывшей учительницы не действовали. Дина шла к матери.

— Попробуй уговорить бабку на размен.

— Бес ее уговорит, — злилась Надежда. — И потом, ты в своем уме? Хочешь поселиться в комнатушке с этим бомжом?

Женщины обсуждали не один вариант выхода из затруднительного положения, призывали на голову старушки всевозможные проклятия.

— Хоть бы сдохла скорее! Заляжет — очень надо за ней ухаживать. Кто она нам такая?

Заметив в настроении жены некоторую перемену к лучшему для себя, масла в огонь подливал и Игорь, который из всей семьи уважал и боялся только бабу Веру и ее влияния на окружающих.

— Если бы не она — у нас бы была другая жизнь, — говорил он Дине.

Та бежала к матери.

— Что же мне делать?

Надежда ухмылялась:

— Кто из нас медик?

В семье началась самая настоящая холодная война. Бывшая учительница отнеслась к ней внешне спокойно, все равно продолжая настаивать: Игоря она прописывать не будет. Однажды Дина с улыбкой зашла в комнату бабушки.

— Бабуля, извини меня, пожалуйста, — проворковала она. — Ты во всем права. Я больше не буду говорить на эту тему.

Вера Семеновна поцеловала внучку:

— И правильно, деточка. Твоя жизнь еще наладится, вот увидишь. И для этого вовсе не обязательно прописывать нашего прохвоста.

— Я заметила, последние дни ты неважно выглядишь, — сказала женщина.

— Давление у меня поднимается, — пожаловалась бабушка. — Надо к врачу сходить, пусть мне лекарство подберут, а то старое уже не помогает.

— Никуда не ходи, — Дина коснулась руки Веры Семеновны, — к нам в больницу импортное лекарство привезли. Дорогущее — страсть! Зато поможет — сто процентов.

— На него рецепт нужен? — поинтересовалась учительница.

— Своим без рецепта выдают, — пояснила внучка.

Лечение началось в тот же день. Все, кто хорошо знал Веру Семеновну, заявили бы в один голос: давление не спадало, а вот прекрасная память потихоньку начала давать сбои. Кое-кто из друзей говорил об этом молодой женщине.

— Память — это возраст, — констатировала та.

Всегда аккуратная, подтянутая, разумная, учительница перестала следить за собой, забывала об элементарных вещах и однажды тихо скончалась, не оплаканная близкими людьми. Смерть Веры Семеновны дала толчок активным действиям родственников по поводу жилплощади. Теперь одна из комнатушек по праву принадлежала Игорю, чрезвычайно обрадовавшемуся этому обстоятельству и кинувшемуся пропивать все, что осталось после бабушки. Лучану и не подумал измениться, как обещал.

— Не нравится — катитесь отсюда, — заявил он расстроенным Надежде и Дине. — Теперь это и мой дом.

В квартиру зачастили бомжи, остававшиеся здесь на ночевку.

— Что же делать, мама? — плакала Дина. — Его отсюда не выгонишь. Может, продадим квартиру и заплатим ему? Тогда он отстанет.

— Он никогда не отстанет, — поясняла Надежда. — Все деньги будут пропиты за три дня. А вот мы с тобой и двумя детьми пойдем по миру. Подумай сама, что мы будем делать с суммой, вырученной за коммуналку? Построим шалаш?

Молодая женщина в бессилии стучала кулаком по стене.

— Правда, есть еще вариант, — говорила ей мать. — Если ты не забыла, у нас еще одна бабка имеется. И этой бабке мы роднее, чем той.

Сказанные слова послужили сигналом к действию. На следующий день Дина заглянула ко второй бабушке и предложила помочь в лечении больных ног. Чем оно закончилось — догадаться несложно.

Получив по наследству отдельную однокомнатную, мать и дочь вызвали на переговоры зятя.

— Во сколько ты оцениваешь нашу спокойную жизнь? — спросила Надежда.