Антон Леонтьев - Вендетта. День первый

Тете Оле явно нравилось произносить блатные словечки. Настя вместо ответа подхватила две сумки, а тетя Оля подтолкнула племянницу к двери со словами:

– Ну, ты, надеюсь, хорошо уяснила? У нас своя жизнь, у тебя отныне тоже своя.

На языке у Насти вертелась масса злых и даже оскорбительных фраз. Но она не дала воли гневу, а, улыбнувшись, сказала:

– Тетя Оля, булгаковский Воланд говорил, что квартирный вопрос испортил москвичей. Познакомься он с вами, то непременно бы добавил, что и петербуржцев тоже. Не извольте беспокоиться, такие родственники, как вы, мне и даром не нужны!

И, не дожидаясь реакции тетки, Настя сбежала по лестнице.

Девушка вышла на улицу, уселась на скамейку и задумалась. Нет, не так она представляла себе встречу с родственниками.

Здесь она никому не нужна. Но значит ли это, что она имеет право сдаваться?

Настя вытащила из конверта деньги и пересчитала. Негусто... Тетя Оля всегда была, мягко говоря, скуповата. Девушка поехала к Московскому вокзалу, где быстро договорилась с пожилой женщиной, сдававшей квартиру, о том, что снимет жилплощадь на ближайшую неделю. А потом, когда деньги закончатся, придется что-то предпринять.

На следующий день Настя отправилась в университет. Она приняла решение закончить учебу и получить диплом.

В деканате по причине летних каникул была только секретарша – самого декана на месте не было. Встретила она посетительницу не самым любезным образом, отфутболив в учебный отдел. А там, когда узнали, что Настя провела последние два с половиной года в тюрьме, началось... Полная дама с рыжими волосами, увешанная золотыми украшениями, как изваяние языческого божка, откровенно заявила:

– Вы что, рассчитываете, что вас просто так восстановят? Вы же сидели! Да и все сроки давно прошли. Вы были отчислены, не забывайте! Так что ничего поделать нельзя...

Затем, всласть помучив расстроенную Настю, дала вдруг добавила:

– Ну вообще-то, если постараться, можно что-то сделать.

– Я буду очень вам признательна! – воскликнула Настя радостно.

Рыжеволосая «богиня» присовокупила:

– А вот признательность ваша, милочка, обойдется вам в семьсот... ммм... в семьсот пятьдесят баксов. Наличными. Ну, вы понимаете... Иначе ничего поделать нельзя!

– Понимаю, – ответила Настя и, не прощаясь, вышла из кабинета начальницы.

То ли она слишком много времени провела в колонии, то ли все так стремительно изменилось. Но почему все и везде хотят получить деньги, причем за то, что должны делать бесплатно? Или в том-то заключается так называемая рыночная экономика?

С мечтой о восстановлении в университете и дипломе философского факультета Насте пришлось распрощаться. Деньги заканчивались, и ей предстояло съехать со съемной квартиры. Настя, набравшись мужества, спросила у хозяйки, не могла бы та помочь ей советом.

Женщина, узнав, что Настя вернулась из колонии, сказала:

– Мой муж при Сталине сидел, а зять при Брежневе. Причем и тот и другой ни за что. Одним словом, я знаю, как легко попасть в этот порочный круг и как тяжело из него вырваться. Вы, Анастасия, произвели на меня хорошее впечатление, и я вижу, что вам нужна помощь. Дочь моих хороших знакомых занимается «челночеством», и ей требуются работники. Вас устроит?

– Конечно! – не задумываясь, ответила Настя. – Только что такое – «челночество»?

Что оно такое, Настя узнала от Лизы – здоровенной тетки с черными, как смоль, волосами, килограммом косметики на лице и прокуренным, как у старого боцмана, голосом. Тетка была хозяйкой небольшого мехового салона и обладательницей автомобиля марки «Опель Корса». Лиза Насте не очень понравилась – шумливая, вульгарная, через каждое второе слово вставляющая матерные выражения, не выпускающая из пальцев сигареты. В общем – современная бизнесвумен, живущая на доходы от перепродажи купленных за границей (в первую очередь в Финляндии, но также в Турции и Китае) вещей.

Лиза с Настей долго не церемонилась.

– Сидела? За что? Вышла по амнистии? Родственники теперь морду воротят? Значит, так, Анастасия, фирма у меня серьезная и прибыльная. Я сама сидела, но недолго и по глупости. Ладно, не начинай мне лапшу на ушу вешать, мне подробности твоей жизни на фиг не нужны. На людей у меня нюх. Ты вроде баба нормальная. Но учти, Анастасия, если на воровстве попадешься – во-первых, жопу оторву, во-вторых, руки вырву, в-третьих, башку откручу, в-четвертых, уволю к едрене фене, в-пятых, сдам знакомым ментам. Понятно? Только хилая ты больно, а мне работники нужны – во! Чтобы три тюка на горбу таскали! Ну ладно, давай покажу тебе мою империю...

Своим меховым салоном Лиза явно гордилась. Да и бизнес у нее, как отметила Настя, шел неплохо. То и дело заходили покупатели – как обыкновенные горожане, так и те, что относились к разряду «новых русских». Впрочем, последние не заходили, а приезжали – на иномарках с тонированными стеклами и в сопровождении бодигардов. В основном это были женщины – супруги, любовницы и дочери нуворишей и криминальных авторитетов. Таких покупателей, которые могли запросто отвалить и пять, и десять, и тридцать тысяч долларов за понравившуюся шубку из соболя, шиншиллы или чернобурки, Лиза обслуживала сама. Для других же, стандартных, покупателей имелись стандартные же продавщицы.

– Ну что, почувствовала запах капитализма? – спросила Лиза Настю после того, как очередная пассия очередного бандита покинула салон, приобретя шубку, манто, накидку и пончо.

Настя, в носу у которой свербело от едкого запаха французского парфюма, только кивнула. А Лиза продолжила:

– Ну, тебе повезло, Анастасия. За кордон, чтобы шмотки покупать и на себе переть, не поедешь. Заграничного паспорта у тебя нету, а пока сделаешь... Люська Петрищева, сволочь такая, меня бросила – подцепила богатого хахаля и мне ручкой сделала. Будешь работать в салоне. Сначала «подай-принеси», потому что тебя, неотесанную, к покупательницам выпускать пока нельзя. Но если сдюжишь, то потом и сама станешь дамочек обслуживать.

Работа в меховом салоне была вовсе не такой легкой, как представляла себе Настя, – она выполняла функции уборщицы, горничной, служанки и официантки одновременно. Когда салон закрывался, девушка принималась за мытье полов. Однако Настя не жаловалась, даже, можно сказать, радовалась – деньги Лиза платила хоть и небольшие, зато зарплата никогда не задерживалась, да в голове у Насти прочно засели слова о повышении. Вот если она станет продавщицей...

Потребовался год, чтобы Настя из разряда девушки на побегушках перешла в разряд продавщиц. Сначала она обслуживала так называемых «обыкновенных клиенток», и только еще через несколько месяцев Лиза доверила ей ответственный пост по обслуживанию богатых дам. Да и то задачей Насти было приносить шубы и подавать напитки для гостей салона или сопровождающих их лиц.