Антон Леонтьев - Дворец, где разбиваются сердца

Кардинал делла Кьянца с ларцом прогуливался неподалеку. Папа благословил крестным знамением паству и направился к «папа-мобилю». Визит, которого все так ждали и ради которого Николетту и командировали в Санта-Клариту, стремительно завершался. Еще несколько секунд, и папа окажется внутри прозрачного фургончика, ларец поставят около его ног, и он отбудет к вертолету, который навсегда увезет его из городка.

– Святой отец! – раздался вдруг тонкий голосок. – Святой отец!

Папа обернулся. К нему обращалась сестра Урсула, сидевшая в кресле. К понтифику почтительно склонился кардинал, что-то произнес, папа покачал головой и что-то упрямо ответил. Делла Кьянца явно просил его не обращать внимания на монахиню, однако его святейшество придерживался иного мнения.

Медленным шагом старого и больного человека, на плечах которого лежала ноша забот о судьбах всего мира, папа подошел к монахиням. Эльке увидела, что лицо понтифика, морщинистое и бледное, лучится любовью и состраданием.

– Дочь моя, – произнес он по-испански срывающимся голосом, – ты звала меня?

– О да, святой отец! – зажмурившись от счастья, проговорила сестра Урсула. Она даже приподнялась на мгновение с кресла, хотя было заметно, что ей это нелегко дается: последствия отравления все еще сказывались.

– Мы хотим сказать, что очень рады видеть вас в нашей обители! – произнесла сестра Урсула. – Мы любим вас и гордимся вами!

Папа скорбно склонил голову и произнес:

– О, дочь моя, запомни: в этом мире, несмотря ни на что, всегда победит добро. Нужно следовать заветам нашего Господа и возлюбить любого, даже врага, как самого себя! Я стараюсь делать именно так, но это не всегда получается... И я рад, что смог посетить ваш монастырь и увидеть чудную хрустальную статую Богородицы, источающую слезы. Откройте свое сердце Господу, и вы почувствуете, что он вас любит!

Сестра Урсула сама заплакала, за ней последовали и другие монахини. Хлюпнула носом полная сестра Амаранта, а тощая сестра Миранда во весь голос зарыдала.

Понтифик протянул сестре Урсуле руку, та поцеловала ее. Эльке заметила и кардинала делла Кьянца, который, все еще держа ларец, приблизился к понтифику. Она протиснулась, расталкивая монахинь, и оказалась в первом ряду. Кардинал вплотную подошел к монахиням, склонился над ухом папы и что-то прошептал, Эльке уловила:

– Ваше святейшество, нас ждут в Эльпараисо... Прием у президента... Нам нужно обязательно успеть... Время не терпит...

В эту секунду со стороны монастыря прошмыгнула тощая черная кошка. Словно чем-то привлеченная, она подбежала к кардиналу и, урча, начала тереться о его ногу. Делла Кьянца попятился, не понимая, в чем дело, и вдруг наступил кошке на длинный облезлый хвост. Кошка дико завопила, кардинал дернулся. Все ахнули. Делла Кьянца, не удержав равновесия, полетел на землю, ларец вывалился у него из рук и упал набок. Эльке услужливо ринулась к кардиналу и помогла ему подняться.

– Чертово отродье! – вскричал кардинал, обращаясь к кошке. – Порождение сатаны!

Папа же, подняв сухую руку, призвал всех к тишине. Старик позвал испуганную кошку, которая облизывала хвост, готовая в любой момент удрать:

– Кыс-кыс-кыс!

Кошка приблизилась к папе, тот погладил ее за ушком, животное заурчало, явно благоволя к понтифику.

– Вот так, сын мой, – прошамкал папа, – всего в этой жизни не успеешь, и надо всегда смотреть на дорогу, чтобы не споткнуться – и в вере тоже! Кошки – божьи создания! И тот, кто их не любит, недостоин быть папой! Им, как и всем божьим тварям, необходимо немного любви и еды. Накормите кошечку!

Сестра Амаранта громко хихикнула. Кардинал успел всем надоесть своим невыносимым нравом и занудным характером. Делла Кьянца метнул грозовой взгляд на монахиню, оттолкнул руку Эльке и сквозь зубы процедил:

– Благодарю вас!

Затем он громким шепотом добавил, обращаясь к подоспевшей аббатисе Августине:

– У вас прямо приют для бездомных животных, сестра!

Эльке склонилась над ларцом. Она уже знала, где стоит искать заветную букву. Так и есть, на дне ларца комиссарша заметила крошечную латинскую букву М и вязь вокруг нее. Память у Эльки была фотографическая, латинская фраза отпечаталась в мозгу. Она протянула ларец понтифику. Тот ответил:

– Дочь моя, будь столь любезна и сопроводи меня до автомобиля!

Шрепп последовала за папой. Она видела недовольный прищур кардинала и чувствовала спиной взгляды снайперов через оптические прицелы. Она поставила ларец около ног папы, который снова оказался в «папа-мобиле».

– Благодарю тебя, – произнес папа. – Пусть снизойдет на тебя Божья благодать!

Эльке никогда не была религиозной, она даже перестала быть членом протестантской общины много лет назад, чтобы не платить церковный налог. Однако папа, этот старый и немощный человек, которому оставались считаные годы или месяцы жизни, произвел на нее незабываемое впечатление. Она даже с трепетом прильнула к его руке, чувствуя, что у нее в глазах стоят слезы, а сердце наполняется экстазом.

Автомобиль тронулся с места, толпы людей, ожидавших за воротами монастыря, закричали, снова приветствуя понтифика. Эльке смахнула слезу (она не плакала уже давно, кажется, последний раз, когда рассталась с Виолой, своей единственной неземной любовью, а было это в 93-м). К ней подоспела сестра Амаранта.

– Что он вам сказал? – спросила она с большим любопытством. – Он вас благословил? О, как я хотела бы оказаться на вашем месте, госпожа комиссар!

Кардинал делла Кьянца, остановившись на мгновение около Эльке, изрек:

– Еще раз благодарю, милочка. Возьмите и накормите кошку!

Он протягивал ей мелкую банкноту. Шрепп, фыркнув, отвернулась от его высокопреосвященства. Наваждение прошло, папа уехал, и христианское благочестие, которое только что переполняло ее сердце, растаяло. Комиссарша вынула латинский словарик и через пять минут знала, что гласила надпись на дне ларца. «Это буква вторая. Присоедини ее к двум другим – и звезды воссияют на небесах».

– Я смогла прочитать третье послание и узнать третью букву, – сказала Эльке, обращаясь к Николетте. – Но не стоит говорить об этом здесь, пошли!

Они покинули монастырский двор и вернулись в особняк к Магдалене. Там, усевшись за кухонный стол, Эльке набросала на листе бумаги все три буквы: A, M, D.

И также странные слова: «А. Буква сия есть первая. Найди две другие, и взойдет месяц; М. Это буква вторая. Присоедини ее к двум другим – и звезды воссияют на небесах; D. Буква сия есть третья. Сложи две другие – и ты узришь солнце».

– И что бы это могло значить? – спросила Николетта. – Какой-то ребус, любителем которых был Альваро Мендоза. Видимо, стихи указывают путь к месту, где спрятаны сокровища. Но при чем эти три буквы? И что за солнце, месяц и звезды?