Антон Леонтьев - Последний бог

Чего более всего опасается Генрих фон Минхов? Некогда всемогущий гестаповец теперь, как заяц, петляет по миру, стараясь уйти от заслуженного наказания. Его разыскивают многие государства, в том числе Израиль, желая судить за преступления против человечества, ведь руки фон Минхова обагрены не только кровью Альфреда и Джошуа Вайнгартенов, но и десятков, а то и сотен тысяч других безвинных жертв.

Пожалуй, она сдаст Генриха на руки израильтянам, пусть сами решают, как с ним поступить. Она слышала о том, что те разыскивают по всему миру бывших нацистов, причастных к холокосту, похищают их, вывозят на территорию своего государства и судят. Генриху фон Минхову придется несладко, если он предстанет перед израильским трибуналом.

Но ей требуются доказательства, которые бы подтверждали ее слова. Прежде всего следует сделать фотографии фон Минхова. Затем... и тут Вере пришла в голову идея получше: а что, если, пользуясь приобретенными навыками, она проникнет к нему на виллу и отыщет какие-либо компрометирующие документы?

Девушка вернулась в отель, взяла необходимый инструментарий, прихваченный из Европы, и обосновалась в кафе, находившемся напротив виллы «дона Улафа». Уже было темно, когда из ворот виллы выехал красный автомобиль. Ну что ж, путь свободен...

Вера обогнула особняк и перелезла через забор. Подошла к входной двери – та оказалась оснащена несколькими современными замками. Тогда девушка сконцентрировалась на окнах, закрытых жалюзи, – через такие тоже не проникнуть. Наконец подошла к двери черного входа и довольно легко справилась с ее замком..

Оказавшись в пустом темном доме, она поднялась на второй этаж, дошла до библиотеки, явно служившей Генриху фон Минхову одновременно и кабинетом. Интересно, где он прячет бумаги и деньги?

Вера выдвинула ящик письменного стола и увидела несколько кожаных папок. Вытащила их, раскрыла, обнаружила стопку документов и принялась изучать их.

– Поднять руки и не двигаться с места! – послышался вдруг тихий голос за ее спиной.

Девушка вздрогнула и подчинилась приказанию.

– Повернуться! – произнес тот же голос, и Вера, отойдя от стола, увидела Генриха фон Минхова, направившего на нее пистолет.

– Ага, попалась в мою ловушку! – довольно ухмыльнулся бывший гестаповец. – Думала, что я уехал из дома? За рулем автомобиля был подросток, которому я заплатил несколько монет. Я ведь заметил, как ты следишь за мной.

Он подошел к столу, закрыл папку и сунул ее обратно в ящик. Вера поняла, что находится во власти нациста. И для нее не было секретом, что он сделает с ней: убьет. Ведь ему не требуются лишние свидетели!

– Если хочешь умереть быстро и без мучений, рассказывай мне все, что тебе известно, – приказал фон Минхов. – Кто послал тебя? Евреи? Америкашки? Советы?

– Меня зовут Вера Вайнгартен, – просто сказала девушка.

Теперь вздрогнул фон Минхов, а затем, усмехнувшись, спросил:

– Ага, значит, ты родственница мерзавца Альфреда?

– Я его дочь, – коротко ответила Вера. Кажется, ей оставалось жить всего несколько минут, но ей требовалась правда, и потому она задала свой вопрос: – Что произошло с моим отцом и братом?

– Оба сдохли, – совершенно спокойно, осознавая свое полное превосходство, произнес фон Минхов. – Если бы ты знала, как я ненавидел твоего отца! Я и сейчас, даже мертвого, его ненавижу. Он опозорил нашу семью, вверг в несчастья мою любимую сестру Софию. Я застрелил Альфреда самолично! Признаюсь тебе – было очень приятно убивать его. А его отпрыска я отправил в концлагерь, где на нем ставили разнообразные эксперименты. Жаль, что я не мог тогда же разделаться и с тобой, девчонка! Но судьба милостива – сейчас я наверстаю упущенное. А ну раздевайся!

Нацист приблизился к Вере. Стало ясно: нацист хочет изнасиловать ее, а затем убить.

– И не думай, что тебе удастся спастись, – заявил он тоном превосходства, – со мной тебе не справиться. Снимай шмотки, кому сказал!

Вера послушно потянула с себя платье. А Генрих вытащил из ящика письменного стола стальные наручники.

– Теперь-то ты уж точно не сможешь ничего учудить, – заявил он, надевая на запястья Веры наручники. – Ну что ж, дочка Вайнгартена, примемся за самое интересное!

Он повалил девушку на кушетку. Вера попыталась сопротивляться, но не смогла противостоять силе взрослого мужчины. Руки фон Минхова впились ей в горло, перед глазами девушки поплыли красные круги...

Но внезапно все прекратилось. Вера осторожно открыла глаза и увидела, что комната заполнена людьми. У нее предсмертные галлюцинации?

Но нет, вот же он, Генрих фон Минхов, – стоит без штанов на коленях, а около него находится мужчина, приставивший к голове его пистолет.

– Мы нашли его, – произнес другой мужчина в микрофон рации. – Да, он обезврежен. Но с ним та самая девица. Понимаю...

Генрих фон Минхов попытался завопить, но его ударили по затылку, и когда он потерял сознание, ему залепили рот и потащили прочь из комнаты. Мужчина, говоривший по рации, приблизился к Вере, все еще лежавшей на кушетке, и грозно произнес:

– Убить девчонку!

Гастон Беранже считал себя счастливым человеком. К сорока шести годам он был отцом шестерых детей от пяти разных женщин, однако ни с одной из них так и не связал себя брачными узами. Он четыре раза сидел в тюрьме и каждый раз получал небольшие сроки: Гастон предпочитал не оставлять улик.

Он терпеть не мог непунктуальность и сейчас, посмотрев на часы, подумал: что-то клиент опаздывает. В тот самый момент туман рассек свет автомобильных фар, и Гастон Беранже понял: тот, кто желал приобрести миллион фальшивых долларов, наконец прибыл.

Гастон был талантливым художником и мечтал о сногсшибательной карьере, однако ничего не вышло: второго Пикассо или Шагала из него не получилось. Поэтому он нашел своему дару иное применение, решив, что, если его живопись не приносит денег, остается самому рисовать деньги. Так он занялся изготовлением фальшивых купюр.

Гастон никогда не сбывал деньги лично: всегда находились темные личности, желающие приобрести доллары, франки, фунты стерлингов, немецкие марки или итальянские лиры, мало чем отличающиеся от подлинных. Беранже всегда продавал свои изделия оптом и брал двадцать пять процентов от номинальной стоимости (конкуренты требовали обычно меньше, но и качество у них было несоизмеримо хуже).

Так и в этот раз. Клиент, связавшийся с ним через надежного старого знакомого, пожелал приобрести целый миллион долларов. Гастон мгновенно почуял азарт – с миллиона он получит целых двести пятьдесят тысяч, но не поддельными банкнотами, а самыми что ни на есть настоящими! В последние несколько лет Гастон задумывался о том, чтобы уйти на покой и наслаждаться жизнью в обществе своих шести отпрысков, однако жадный внутренний голос все время твердил ему: «Гастон, еще разок, и потом прекратишь!» И не мог устоять от искушения.