Антон Леонтьев - Профессия – первая леди

– Я не хотела! Я так и сказала Гремиславу, а он в свойственной ему манере заметил, что у нас есть не только желания, но еще и обязанности. Я бросила ему в лицо, что он – эгоист, хотя понимала, что несправедлива к нему, вскочила в машину и поехала забирать детей из школы. На светофоре я не затормозила и столкнулась с пикапом…

Надежда была на грани между жизнью и смертью. Врачи констатировали ушиб головного мозга, перелом нескольких ребер и, самое ужасное, перелом основания черепа. Обычно пациенты с таким страшным диагнозом обречены на существование в парализованном виде до конца дней своих. Надежде сказочно повезло – она же сама была уверена, что у нее, как у Козерога, произошла мобилизация скрытых жизненных сил. Гремислав оказался у постели жены сразу же после катастрофы, он задействовал все свои связи и знакомства, чтобы Надежду оперировали лучшие иоаннградские хирурги. Профессор, который руководил сложной операцией, получил место министра здравоохранения – разумеется, когда президентом страны сделался муж Нади. Но до этого было далеко, никто тогда не мог и помышлять, что мало кому известный политик, один из нескольких заместителей мэра северной столицы, станет преемником непредсказуемого и капризного Благояра Никлотовича, тогдашнего главы Герцословакии.

Надя провела почти восемь месяцев в больнице, и Гремислав навещал ее дважды в день – не каждый способен на такое! Он же занимался и детьми, одновременно продолжая интенсивно совмещать это с политической деятельностью.

– Гремислав очень целеустремленный, – объясняла мне Надя. – Но производит впечатление мягкого и радушного человека, и это отчасти так: он любит хорошую компанию и виски со льдом. Но на самом деле Гремислав чрезвычайно скрытный и амбициозный, хотя никогда не показывает эти свои качества. Он поддерживает со всеми ровные отношения, у него нет врагов, для каждого он находит комплимент и слово поддержки. Но это не значит, что у него нет своего мнения. Он очень хорошо знает, что ему нужно, однако предпочитает держать свои мысли при себе. Я бы не хотела иметь Гремислава в своих врагах – он будет мягко улыбаться и в то же время воплощать в жизнь план, который направлен на полное уничтожение человека, рискнувшего противопоставить себя ему. И при этом никто не сможет упрекнуть его в предвзятости! Он, как Весы, стремится к поддержанию равновесия и балансу, но в акцеденте он – Скорпион, и это наложило на него отпечаток властности, безжалостности, он стремится воплощать в жизнь свою точку зрения любыми, пускай непопулярными и грубыми методами.

У меня вырисовывался не очень-то приятный облик супруга Нади. И все же ему надо было отдать должное – он нежно любил жену, заботился о детях и поддерживал свою семью как только мог. Я знала, что двухмесячный курс в клинике доктора Оссенберга стоит весьма дорого, и провинциальный герцословацкий чиновник не очень высокого ранга просто не в состоянии оплатить его из собственного кармана. Далеко не каждый состоятельный немец сможет позволить себе пребывание в этой частной клинике.

Я задавала Наде наводящие вопросы, но каждый раз она или игнорировала их, переводя разговор на совершенно постороннюю тему, или делала вид, что не слышит их. Но я-то видела, как сверкают ее глаза и сжимаются в кулачки тонкие пальчики – Наде не нравился мой интерес. Я даже решила, что Гремислав, как и многие из облеченных властью герцословаков, не чурается того, чтобы обогатиться за счет государства. Развал Герцословацкой Социалистической Конфедерации предоставил чиновникам ни с чем не сравнимые возможности колоссальных заработков. Неужели и супруг Нади, которого она представляет мне кристально честным и помешанным на справедливости человеком, один из числа высокопоставленных коррупционеров? Мой муж Петер рассказывал, что шикарные виллы в центре Гамбурга, которые стоят по несколько миллионов марок, давно скуплены герцословаками – причем по большей частью теми, что работают в системе власти.

Но Надя развеяла мои подозрения. Она сама завела разговор на эту тему, и по ее непринужденному тону и хорошо подобранным фразам я поняла, что она готовилась и, возможно, даже составила заранее ту речь, которая была обращена ко мне, ее единственной слушательнице.

– Гремислав раньше работал в КГБ, – сказала она.

Я невольно вздрогнула – я и представить себе не могла, что ее супруг имеет отношение к могущественной и зловещей организации. Моя гипертрофированная реакция насмешила Надю, она со смехом и огоньком в глазах заметила:

– Он был шпионом в Дрездене!

Честно говоря, я была немного напугана. Герцословацкие спецслужбы всегда внушали мне страх. Надя пыталась успокоить меня:

– Гремислав уже давно не имеет к КГБ отношения! Он всегда был критически настроен к коммунистической системе. В первый день августовского путча он добровольно подал в отставку и вышел из партии.

Для меня это много значило. Летом 1991 года весь мир с небывалым напряжением следил за исходом противостояния старой номенклатуры и нарождающейся новой демократической Герцословакии. В первый день путчисты были сильны, они не сомневались в своей победе, перелом наступил позже, и человек, который отважился подать в отставку и положил на стол партбилет именно в первый день, тем самым выражая свое несогласие с попыткой повернуть колесо истории вспять, заслуживал уважения и восхищения.

Надя не стала посвящать меня в подробности того, чем Гремислав занимался в Восточной Германии, – муж никогда не рассказывал ей о своих обязанностях. В Дрездене она вела домашнее хозяйство и растила детей. Она рассказала мне о том, как Гремислав однажды совершил доблестный поступок: когда всем стало ясно, что крах ГДР не за горами, к расквартированным в Дрездене герцословацким войскам начали подъезжать ушлые американцы на машинах, груженных бытовой техникой. Они прельщали солдат и офицеров видеомагнитофонами, электробритвами, телевизорами, тостерами и пылесосами, требуя в обмен сущую безделицу – секретные документы! И те несли их пачками, ящиками и мешками! Гремислав как-то стал свидетелем этой безобразной сцены и попытался охладить пыл предпринимательства разошедшихся вояк. Солдаты грубо ответили, что если он от них не отстанет, то «получит по шее». Тогда Гремислав сходил к себе домой, взял пистолет, вернулся и пригрозил, что застрелит любого, кто посмеет отдать американцам документы в обмен на технику. Ему пришлось даже выстрелить в воздух, но благодаря его действиям распродажа военных секретов прекратилась.

– Во время нашей жизни в Дрездене у нас появились немецкие друзья, – заметила Надя. Потом она призналась, что постоянно сравнивает мое мнение с мнением своих дрезденских приятелей. Меня это даже обидело – Надежда, оказывается, использовала меня в своих целях.