Антон Леонтьев - Под маской хеппи-энда

Как-то во время выступления Тома с Кэтрин случился легкий обморок, и Том немедленно прервал митинг, отправился с женой в клинику.

Там выяснилось – Кэтрин беременна. Том был на седьмом небе от счастья, а Кэтрин судорожно высчитывала сроки и пришла к не подлежащему сомнению выводу, что Том никак не может быть отцом ребенка. Она забеременела тогда, когда находилась в Питтсбурге! Значит, отцом ребенка был тот человек, с которым она оказалась в постели всего один раз, – преподобный Дон Роуз.

Кэтрин ужасно боялась, что и Том вспомнит про размолвку, по пальцам пересчитает недели и все поймет. Но муж и не думал об этом, ему и в голову не приходило, что кто-то иной, кроме него самого, губернатора штата Луизиана, является отцом ребенка. Кэтрин боролась со слезами, когда Том влетел к ней в палату, а за ним шествовали пять человек, каждый из которых держал по корзине с цветами – розы, лилии, орхидеи, гладиолусы, тюльпаны.

Палата тотчас наполнилась ароматом тропического леса. Кэтрин разрыдалась, а Том, отослав рассыльных, присел на кровать, нежно обнял жену и, гладя ее по голове, сказал:

– О, я тоже очень счастлив, Кэтти! Доктора сказали, что прогноз положительный – ты сможешь стать матерью, а я – отцом. Как же я мечтал об этом! Да и сама подумай, какой гениальный рекламный ход: перед самыми выборами ты рожаешь нашего малютку!

– Том, я должна сказать тебе, что ребенок, он... – начала Кэтрин, но в эту минуту в палату вошла строгая медсестра. Увидев корзины с цветами, она заявила:

– Сэр, немедленно уберите эти источники аллергенов! Вашей жене сейчас требуются покой и сон!

Момент снова был упущен. Хотя Кэтрин была категорически против, Том устроил так, чтобы газеты всего штата сообщили о ее беременности. На следующий день в клинику позвонил Дон. Кэтрин больше всего боялась, что он приедет, – оказавшись с ним лицом к лицу, она бы не смогла лгать. Но по телефону все было гораздо проще. Он поздравил ее и сказал, что очень рад ее примирению с Томом.

– Ребенок только укрепит ваш союз, – сказал он.

А Кэтрин, глотая слезы, думала, что отцом является не Том, а Дон. Если бы Дон что-то заподозрил, если бы он только намекнул, если бы задал нетактичный вопрос... Но он и не сомневался, что отцом является Том Форрест. Значит, так тому и быть, приняла решение Кэтрин. Дон никогда не узнает, что ребенок его. Так же как и Том никогда не узнает, что ребенок не от него.

Беременность протекала тяжело, и большую часть времени Кэтрин пришлось провести или в особняке, где была оборудована больничная палата, или в клинике. Том постоянно советовался с ней, однако основные решения принимались без ее участия. Кэтрин пыталась донести до мужа свою точку зрения, но Том был уверен, что опасаться нечего, козыри в его руках.

– Все только и говорят что о твоей беременности, Кэтти, избирателям наплевать на экономику и политику, – заявил он. – Победа будет за мной!

Кэтрин же не разделяла оптимизма мужа. Она, читая газеты, следила за негативной кампанией, запущенной Энтони делль’Аммой: перед самыми выборами она начала приносить плоды. Рейтинг Тома внезапно пошел вниз, его критиковали за то, что он постоянно говорит о своей беременной жене, не уделяя внимания насущным проблемам штата, а под конец объявилась некая дама, заявившая, что к ней приехал пресс-секретарь губернатора и заявил, что она должна следовать за ним, так как мистер Том Форрест хочет поближе познакомиться с ее «прелестями».

– Вранье! – громыхал Том. – Кэтти, поверь, все не так! Я уже заявил в прямом эфире, что готов под присягой подтвердить, что эта история от начала и до конца выдумка моих политических оппонентов. Но мне важно, чтобы ты поверила мне.

– Я верю, – ответила Кэтрин, – но вопрос в том, поверят ли тебе избиратели...

Роды начались неожиданно – за четыре дня до выборов у Кэтрин произошел разрыв околоплодных оболочек, и ее тотчас отвезли в операционный зал. Меньше чем через час на свет появилась девочка, дочка Кэтрин и Дона, отцом которой считался губернатор Том Форрест.

Том, посетивший измученную Кэтрин, потирал руки:

– Теперь победа у меня в кармане. Вернее, у нас, Кэтти, у нас! Все газеты только и будут сообщать что о нашей прелестной дочурке.

Когда медсестра принесла девочку, Том, взглянув на нее, тотчас заявил:

– Как она похожа на мою младшую сестру Вирджил! О, сразу видно, что она из рода Форрестов! Кэтрин, я так тебе благодарен!

Роженицу в клинике навестила даже Генриетта, которая, впрочем, смогла испортить Кэтрин настроение, заявив:

– Милочка, вам надо было родить сына, а не дочь. Роду Форрестов требуется наследник! А вам уже тридцать семь, и шансы, что вы снова забеременеете и выносите здоровый плод, весьма невелики. Кстати, вы должны назвать мою внучку Софи – в честь моей матери. Такова традиция нашего рода!

Девочку, по настоянию Кэтрин, назвали Маршей, в честь матери Деборы. Том тотчас согласился с предложением жены, а Кэтрин ощутила злорадство: так она покажет Генриетте, что нечего ей вмешиваться в их с Томом жизнь. Впрочем, если бы Генриетта только знала, кто в действительности отец ребенка...

Подлинным шоком для Тома стали результаты выборов – он потерпел поражение, и новым губернатором был избран его соперник. Кэтрин, которая тоже вначале не могла поверить в сообщение об итогах, быстро оправилась от удара, но с Томом все было сложнее. Он превратился в апатичного, неуверенного в себе человека, дни напролет проводил у себя в кабинете и не хотел ни с кем общаться. Кэтрин думала, что это естественная реакция на поражение – еще бы, ведь он уступил противнику всего несколько десятых долей процента, победа была так близко! Но проходили дни и недели, а ситуация только усугублялась.

Кэтрин была занята новорожденной Маршей – ей казалось, что Том быстро придет в себя и оправится, и дочка поможет ему понять, что в жизни, помимо политики, имеются и другие важные вещи, но вскоре увидела, что ошиблась. Том винил себя в поражении. Более того, он был уверен, что это полный крах и его жизнь закончилась. Отчасти он был прав – от него отвернулись все, в том числе боссы демократической партии штата, и уже открыто обсуждались кандидатуры претендентов на следующих губернаторских выборах – Тома Форреста среди них не было.

Как могла, Кэтрин старалась утешить мужа, но он до такой степени погрузился в горе, до такой степени сочувствовал сам себе, что даже Кэтрин не могла достучаться до его души. Больше всего ее возмущало, что он не интересовался судьбой дочки, хотя совсем недавно считал себя самым счастливым отцом на свете.

Поэтому Кэтрин решила поговорить с мужем. Она заявила ему, что он должен по-спортивному относиться к поражению и учиться на собственных ошибках, а не сидеть взаперти и лить слезы. Она надеялась, Том возмутится и у нее получится выбить из него реакцию на свои слова, но муж смотрел куда-то в сторону и молчал.