Антон Леонтьев - Под маской хеппи-энда

Кэтрин отвергла предложения помощников, желавших взять на себя тяжелую миссию. Нет, если Том и узнает, что проиграл выборы, то пусть лучше от нее. Кэтрин, собравшись духом, подошла к двери комнаты, в которой находился Том, – и внезапно дверь распахнулась. На пороге возник Том. Он все знает, поняла Кэтрин, он все знает!

Том подхватил жену, поднял ее и поцеловал на виду у остолбеневших помощников.

– Том, я понимаю твое разочарование, – пробормотала Кэтрин, на что супруг, широко улыбаясь, ответил:

– Разочарование? О чем ты, Кэтти? Ведь меня выбрали президентом!

– Но в Канзасе победил Буш, – вздохнула Кэтрин. – Тебе не хватило всего дюжины голосов избирателей, однако они и являются решающими...

– В Канзасе победил я! – крикнул Том. – Эй, чего вы стоите, как истуканы? Немедленно переключите на Си-эн-эн!

Помощники кинулись выполнять его приказание, и через несколько секунд комната наполнилась голосами телевизионщиков. Они сообщали о невиданной доселе сенсации – весть о том, что в Канзасе победил действующий президент, была ошибочной, слишком поспешно выпущенной в эфир, – там с перевесом в ноль целых четыре сотых процента победил Том Форрест. Так как исход выборов зависел именно от этого штата, было принято решение провести повторный пересчет бюллетеней.

– А что произойдет, если победа снова будет признана за Бушем... – начала Кэтрин, но Том заявил:

– Не будет! Старик проиграл, я это нутром чую!

Он затащил Кэтрин в свою комнату, и она увидела, что по телевизору шли вовсе не старые комедии, а новости.

– Том, ты же сказал, что не хочешь ничего знать, пока не будут объявлены официальные итоги голосования, – пожурила супруга Кэтрин.

– Так они только что и были объявлены, Кэтти! – возразил Том. – Отныне ты – первая леди, а я – президент!

Кэтрин опасалась, что по стране и миру разнесется весть о том, что в Канзасе все же победил президент Буш, но к пяти утра стало окончательно ясно: фортуна на стороне Тома Форреста. В половине шестого ему позвонил действующий президент и официально поздравил с победой. Том тотчас отправился на импровизированный митинг, чтобы вместе со своими приверженцами праздновать победу. Против желания Кэтрин он вывел ее на сцену и, обняв и поцеловав, заявил:

– Вот женщина, которая сделала меня президентом! За это я ее и люблю!

Кэтрин показалось, что в словах Тома содержится некий подтекст – получается, его любовь зиждется только на том, что она приложила все силы к осуществлению его давнишней мечты. Но если бы он проиграл – неужели бы тогда разлюбил? Впрочем, вскоре подобные тонкости Кэтрин уже не волновали.

Выяснилось, что Том победил с минимальным перевесом, чем он, однако, чрезвычайно гордился – больше тридцати лет назад его кумир, Джон Кеннеди, тоже одержал победу с разницей всего в несколько десятых процента. Самой большой неожиданностью стал для Кэтрин звонок вдовы легендарного президента, Жаклин, которая пригласила новоизбранного главу государства вместе с женой и дочкой к себе в гости.

Тот день навсегда врезался в память Кэтрин. Они катались на яхте у побережья Новой Англии, и Жаклин давала Кэтрин мудрые советы. Поглядывая то и дело на мужа, Кэтрин думала о том, что за последние недели он значительно переменился – как будто с его плеч упала тяжелая ноша. Президентский пост мужа компенсировал все оскорбления и разочарования!

Сорок второй президент США Томас Джефферсон Форрест III был приведен к присяге 20 января 1993 года на ступеньках Капитолия. С утра Том и Кэтрин были приняты в Белом доме Джорджем и Барбарой Буш, а затем, около полудня, началась процедура инаугурации.

Стоя рядом с мужем, которого приводил к присяге глава Верховного суда, Кэтрин наслаждалась моментом – Том стал президентом, и не исключено, когда-то и сама она тоже займется своей политической карьерой. Но пока ее основная цель – быть помощницей мужа во всех его начинаниях.

Далее последовал инаугурационный бал, на котором Кэтрин, одетая в черное вечернее платье от Донны Каран, очаровала всех, были забыты и едкие замечания комментаторов касательно облачения Кэтрин во время принесения Томом присяги: ее синяя шляпа вызвала бурю негодования, и остряки заявляли, что Кэтрин Кросби Форрест научно доказала факт существования «летающих тарелок» – одна из них приземлилась ей прямо на голову. Однако подобные замечания, как поняла Кэтрин, станут неотъемлемым атрибутом ее жизни в качестве первой леди, посему она решила просто-напросто их игнорировать.

В Белом доме собралось большое количество родственников, друзей, знакомых и наиболее щедрых спонсоров предвыборной кампании. Том распорядился приготовить спальню президента Линкольна для одной богатой четы из Калифорнии – те внесли в предвыборную кассу более ста тысяч долларов.

Генриетта расцеловала Кэтрин в обе щеки и шепнула:

– Я знаю, между нами довольно долго не было мира, однако теперь вижу – без тебя Том никогда бы не стал президентом. Однако не забывайте: через четыре года он должен быть переизбран на второй срок!

Дебора тоже гордилась дочерью. Но более всего восторгались новой резиденцией Тома и Кэтрин ее братья Вик и Тони. В ту ночь они упились до поросячьего визга: Тони все тыкал пальцем в портреты и бюсты разнообразных предшественников Тома на посту президента и, икая, спрашивал:

– А это что за чувак, Кэтти?

В итоге он перевернул мраморный бюст президента Улисса Гранта, и у того откололся нос. Вик вел себя не лучше – раскочегарившись, он принялся приставать к дамам, ущипнул дочку влиятельного сенатора за ягодицу, потрепал по щеке супругу одного из боссов демократической партии и наблевал под ноги известной ток-леди. Кэтрин с большим трудом удалось увести обоих братцев и уложить их спать в покоях президента Рузвельта.

Наконец около половины четвертого утра, после долгого, напряженного дня, Кэтрин зашла в спальню. Предыдущий президент и его супруга поспешно покинули Белый дом перед самым началом церемонии инаугурации – Кэтрин видела, как три последних фургона с их вещами выехали с территории Белого дома. Том, стягивая смокинг, зевнул и произнес:

– Надеюсь, мой предшественник не прихватил ничего лишнего!

Кэтрин провела пальцем по полированной поверхности стола и, поддержав шутку, ответила:

– Думаю, надо пересчитать подсвечники и столовые сервизы. Кстати, дорогой, что ты скажешь об этом?

Она указала на стены спальни, задрапированные шелковыми китайскими обоями, на которых были изображены сотни, нет – тысячи попугаев.

– Творение Нэнси Рейган, – ответил Том. – Впечатление такое, как будто мы оказались в римейке фильма Хичкока «Птицы». Теперь здесь твоя епархия, Кэтти, так что распорядись содрать эти страшные обои и заменить их другими, попроще.