Антон Леонтьев - Огненный холод

Появилась запыхавшаяся завуч.

– Марина, гости хотят тебя видеть! Ну, живее, живее! Они не могут ждать!

Марина последовала за завучем. Они оказались в школьной столовой, причем в специальном, не для обычных смертных, помещении, в котором устраивали свои сабантуи учителя по большим праздникам. Там был накрыт шикарный стол – белоснежные накрахмаленные скатерти, сверкающее серебро, старинный фарфор (и откуда только что взялось?). И яства, какие там были яства! Ни ученики, ни учителя такого давно и не видели даже. Наверняка директриса задействовала все свои связи, чтобы угодить высоким гостям.

Дмитрий Евсеевич уже восседал за столом. Директриса, увидев Марину, поманила ее к себе. Гелло смерил Марину странным взглядом и сказал:

– А у вас, оказывается, работают не только компетентные и умные, но и чрезвычайно красивые учителя! И это важно, очень важно! Как говорил Толстой, красота спасет мир!

Все подобострастно засмеялись, и никто не посмел поправить Дмитрия Евсеевича, что процитированные им слова принадлежат не автору «Войны и мира», а совсем другому русскому писателю, Достоевскому.

– Да, порадовали вы меня! – продолжил Гелло. – Ну, садись! Или ты стесняешься?

И он похлопал по стулу рядом с собой. Марина осторожно опустилась на сиденье. Менее всего ей хотелось оказаться в компании этого человека. Но разве она могла отказаться!

– Как тебя зовут? – спросил Гелло, без всяких проблем переходя на «ты». – Марина? Красивое имя! Ну что же, Марина, ты нас порадовала. Расскажу Михаилу Сергеевичу о том, на каком высоком уровне в наших школах преподается иностранный язык. Порадую его!

И Дмитрий Евсеевич похлопал Марину по коленке. Девушке стало противно и мерзко – старый Гелло ничем не отличается от молодого. Такие же скотские повадки, такое же раздутое самомнение. И присутствующие, включая директрису с министром образования, делают вид, что все вполне нормально, когда пожилой член Политбюро прилюдно лапает молодую симпатичную учительницу.

– Ну вот, скажи, Марина, как ты с детьми-то управляешься? – спросил Гелло и, даже не дождавшись ответа, вдруг задал следующие вопросы: – А ты замужем? Свои детишки уже имеются?

Вопросы звучали крайне бестактно, да и улыбочка на лице Дмитрия Евсеевича была похотливой. И снова его жирная белая рука легла ей на коленку, причем на сей раз он не собирался убирать ее!

Замужем ли она? «О, Гелло, если бы ты знал! Ведь именно ты разрушил мое счастье, – с возмущением подумала Марина. – Именно по твоему приказу убили Мишу!»

– Что молчишь, меня стесняешься? – заметил игриво заместитель Председателя Совета Министров СССР. – Робкая ты прямо, Марина, как лань. А женщина и должна быть такой!

И Марина почувствовала, как рука товарища Гелло сдвинулась с коленки и устремилась ей под юбку. Нет, какое беспардонное хамство! Марина взглянула на директрису и прочитала на ее лице: «Терпи!»

– Расскажу-ка я вам одну историю... – начал Гелло. – Приключилась она со мной, когда я еще на Украине работал...

А его рука все ползла и ползла по телу Марины. Девушка закрыла глаза – и увидела лицо Миши. Нет, она не может позволить Гелло обращаться с собой так! И он должен за все ответить!

Марина взяла со стола бутылку минеральной воды, медленно наполнила бокал, посмотрела на Гелло и, перебив его, сказала:

– А все-таки вы редкостная мразь, Дмитрий Евсеевич.

И плеснула ему в лицо водой. На мгновение воцарилась гробовая тишина. Не дожидаясь последствий, Марина сбросила с коленки руку Гелло и направилась к выходу.

– Задержать ее! – раздался истошный вопль.

Конечно, Марине не дали уйти. Двое типов в черных костюмах скрутили ей руки и запихнули в подсобное помещение, где она провела около трех часов. Наконец дверь раскрылась, и Марина увидела директрису. Та, брызжа слюной и глотая слова, заявила:

– Зимина, я поверила тебе, дала тебе шанс, а ты нас так опозорила! Нам сказочно повезло, что Дмитрий Евсеевич решил не предпринимать никаких действий! Только теперь никакого репортажа в программе «Время» о нашей школе не будет! И моего интервью не будет! А все ты! Что, не могла потерпеть десять минут? Он все равно скоро бы уехал! Ну, полапал тебя, и что с того! С тебя же не убудет!

Марина не стала объяснять истинной причины своего поступка – директриса все равно не намеревалась ее слушать.

– Какой позор, какой позор! – твердила она, запуская пальцы в прическу. – А ведь все прошло так хорошо! Ты, Зимина, уволена. И учти, я позабочусь о том, чтобы тебя ни в одну столичную школу не взяли. А теперь пошла вон! Не желаю тебя видеть!

Марина же нисколько не раскаивалась. И чувствовала себя великолепно.

Лилия Сергеевна, с которой Марина поддерживала связь, была расстроена случившимся, корила ее и даже отчитывала, но девушка знала, что поступила верно. Конечно, инфантильная выходка не вернет к жизни ни Надю, ни Вику, ни Мишу, но, по крайней мере, она смогла сбить спесь с мерзавца Гелло!

Уголовное дело заводить никто не стал – видимо, Гелло сам не пожелал, чтобы о неприятном инциденте стало широко известно. В конце концов, никто в него не стрелял и с кинжалом на него не бросался. Да только ведь сама учительница могла рассказать, что он дал волю рукам, а об этом никому не надо знать...

Директриса сдержала слово – увольнение было оформлено в тот же день, когда и имел место визит Гелло в школу. Родителям Марина ничего не сообщила – зачем их лишний раз расстраивать? Она попыталась получить место в других учебных заведениях, но потерпела крах: ей везде ответили отказом.

Крошечные сбережения быстро подошли к концу, и Марина поняла, что ей не остается, видимо, ничего иного, как вернуться на малую родину. Там, если повезет, устроится в школу, и... Что будет дальше, она не имела представления.

Но сначала девушка решила попытать счастья в частных фирмах, которых в последнее время появилось великое множество. Ведь она знает, и неплохо, три иностранных языка, так почему же вдруг поставит на себе крест? Там и платят больше, чем в школе...

Повезло сразу. В одну фирму, занимавшуюся продажей всевозможного заграничного ширпотреба, ее взяли на должность секретаря-референта, но там Марина долго не задержалась. Шеф оказался еще хлеще, чем Дмитрий Евсеевич Гелло, – без обиняков заявил, что если она хочет у них работать, то должна спать с ним не меньше двух раз в неделю. Марине даже не пришлось остужать гормональные страсти работодателя минеральной водой: все было и так ясно.

В другой фирмочке царили иные нравы (видимо, потому, что всем заправляла боевитая дама), и Марине там понравилось. Однако месяца через два, придя на работу, она обнаружила на дверях полоски бумаги с фиолетовыми печатями – руководство, занимавшееся махинациями, арестовали, а фирма прекратила существование.