Антон Леонтьев - Вечность продается со скидкой

Самый сложный момент – это вынести тело так, чтобы никто не заподозрил неладное. Генрих утешил себя тем, что все же в высотке, где он проживал, далеко не каждый день через парадное выносят трупы.

Поэтому, когда консьержка бросилась ему на помощь, он только пробормотал сквозь зубы, что и сам все сделает. Понимающе улыбнувшись, дама заметила:

– Ну да, конечно, самое время на свежий воздух. Хороших выходных, Генрих Ромуальдович.

Пристрастие Зои к крепким спиртным напиткам ни для кого не было тайной. Генрих бережно положил тело на заднее сиденье. Шофер вручил ему ключи. Генрих редко самостоятельно водил автомобиль, но никаких вопросов не последовало.

– Всего хорошего, – пожелал ему шофер. Кузнецов ничего не ответил. До дачи, расположенной в элитном поселке, они добрались без происшествий. Его машину никогда не останавливали – министр Щелоков лично поблагодарил Генриха за оказанные его семейству услуги.

От соседей – маршала авиации и композитора-эстрадника – их трехэтажный деревянный коттедж был отгорожен надежной и высокой стеной. Генрих выволок Зою, загнал автомобиль в гараж. Он решил, что зароет тело на даче. Никто и никогда не узнает, что с ней произошло. Для всех она исчезнет. Такое бывает.

Пришлось потрудиться. Генрих давно не занимался физическим трудом. Ныла поясница, на руках от усердного копания глинистой земли, пропитавшейся влагой от недавнего дождя, повыскакивали волдыри. Генрих не обращал внимания на такие мелочи.

Когда могила глубиной в полтора метра была готова (он вырыл ее около самого дома, там, где никогда ничего не сажают), Генрих спихнул в яму тело жены вниз лицом.

К своему величайшему ужасу, он услышал легкий стон. Зоя была жива! Все эти часы, которые он провел в дикой панике, она была жива!

Генрих вытащил ее из ямы. Так и есть, пульс прощупывается. Ее можно спасти. Скорее всего, она находится в коме. Но что это даст? Кузнецов снова повалил Зою в яму. Туда же полетело и манто.

Стараясь не смотреть вниз, он закидал могилу землей, плотно ее утрамбовал и отправился в дом. Теперь-то Зоя наверняка мертва. Он убил ее. На этот раз никаких сомнений быть не может.

Страх отступил. Кузнецов почувствовал облегчение. Ему было не жалко жену. Она сама виновата в том, что произошло. Остаток ночи он занимался тем, что приводил в порядок одежду, мыл машину. Субботним утром вернулся в Москву. Как Генрих и предполагал, дежурила другая консьержка. Он остановился, поболтал с ней и упомянул в том числе, что Зоя Андреевна уехала в Гагры.

– На отдых, недели на две, – такую версию он распространил и среди многочисленных знакомых и клиентов. Генрих говорил об этом так убежденно, что ему казалось – Зоя на самом деле уехала на курорт. Однако нет, он знал: его жена, убитая им самим, лежит в могиле на даче.

Он сам забил тревогу и, как любящий супруг, поднял на ноги своих знакомых из МВД. Не составило труда выяснить, что Зоя не появлялась в Гаграх. Затем Генрих заявил о пропаже из домашнего сейфа большой суммы наличности и драгоценностей.

– Генрих Ромуальдович, – сказал ему знакомый заместитель Генерального прокурора, – вы считаете, что нам все еще необходимо искать вашу жену? Она расслабляется где-нибудь с молодым любовником. Такое ведь возможно?

Кузнецов не исключал этого. Вскоре кто-то кому-то сказал, что видел Зою, ужасно помолодевшую и постройневшую, на Кавказе в объятиях знойного горца, другие клялись, что встречали ее в Праге.

Генрих-то знал, что это всего лишь их буйное воображение. Он специально ездил на дачу и убедился, что место захоронения не тронуто. Ему по ночам стало казаться, что в коридоре кто-то ходит и, задыхаясь, сипит. Пришлось сменить квартиру и обратиться к психоаналитику.

Но это было не самым страшным. Удар пришел совсем с другой стороны. Генрих полностью потерял свой дар. Он утратил все феноменальные способности, превратился в рядового человека. Больше никаких видений, только кошмарные – примерно раз в месяц – сны, в которых Зоя, окровавленная и перепачканная, выбирается из ямы и двигается на него, а он, обливаясь холодным потом, не может тронуться с места и покорно ждет расплаты за злодеяние.

Генрих едва не сошел с ума. Он быстро женился вновь на глупенькой актриске, ужасно симпатичной, которая его боготворила. Ему требовалось присутствие человека в пустынной квартире, чтобы не слышать шагов и хрипов по ночам.

Сложнее было с восстановлением дара. Мать словно что-то знала. Она никогда не говорила с ним о Зое, а только как-то обмолвилась:

– Я же просила тебя, Генрих, еще в детстве, чтобы ты не связывался с бесовщиной. Ты ведь потерял свой дар, не так ли? Это расплата, сынок.

А Кузнецов так и не понял – виноваты ли те силы, которые он призвал на помощь, или демоны, которые дремали в глубине его души и однажды вырвались наружу.

Поэтому он занялся астрологией. Налаженные связи и природная смекалка помогли ему преуспеть на новом поприще. Его прогнозы пользовались популярностью. Однако дар пропал. Генрих отдавал себе отчет, что это – плата за убийство Зои. Он так и не продал дачу, но практически не приезжал туда. Заброшенный дом одиноко возвышался посреди заросшего бурьяном участка. Генрих знал, что никогда не посмеет избавиться от дачи. Следующие владельцы могут случайно наткнуться на скелет – и начнется расследование. Прошлое цепко держало его в смертельных объятиях.

– Он меня не любит, – произнесла, слегка задыхаясь, Настя Куликова. С растрепанными волосами и заплаканным лицом, она сидела в кресле перед Лидией Ивановной. Старушка участливо смотрела на молодую женщину. Во времена ее молодости женщины следили за собой и не позволяли появляться на людях так, как это делает современная молодежь, – в джинсах и свитере.

– Милочка, с чего ты это взяла? – спросила Лидия Ивановна. Настя, с которой она мирно беседовала, вдруг расплакалась, и, когда Мамыкина стала выяснять причину ее слез, девушка сказала, что у нее проблемы с мужем.

– Я люблю Дениса, – повторила Настя. Она выглядела несчастной и убитой горем. – Мы поженились совсем недавно, приехали сюда….

– Конечно, это далеко не самое лучшее место для медового месяца, – поддержала ее Лидия Ивановна.

Она понимала Настю. Бог не наградил ее запоминающейся внешностью. Бесцветные волосы, которые та небрежно зачесывала на лоб, тонкие черты лица, делавшие ее похожей на изображение средневековой мадонны, анемичная кожа – все это резко контрастировало с представлениями Мамыкиной о современной женщине.

– Не в этом дело, – сказала Настя. – Я боюсь, что Денис женился на мне из-за денег.

Мамыкина ничего не ответила. Высокий и смазливый Денис Куликов произвел на нее впечатление охотника за приданым. Он нравится женщинам, прекрасно осведомлен об этом и использует их для корыстных целей. Скорее всего, богатая жена требуется ему для обеспечения надежного тыла.