Антон Леонтьев - Вечность продается со скидкой

– Никто в этом не сомневается, – поддержала его Лиза Татаренко. – Лидия Ивановна, не время сейчас устраивать внутренние распри.

– Точно, – сказал Дима. – Раньше все выглядело как забавное представление, как будто мы герои американского фильма, который обязательно закончится хэппи-эндом. Но после трех убийств у меня появились некоторые сомнения. Падать духом причин нет, однако нужно приготовиться к гонкам на выживание.

– Я только хотела обратить ваше внимание на то, что мы должны по-другому взглянуть на события, – устало произнесла Лидия Ивановна. В этот момент она была самой собой – утомленной жизнью старой женщиной, которая по воле рока (или злого умысла?) оказалась в эпицентре странных событий. – Человеку свойственно стандартное мышление. Мы ищем врага не в том направлении.

По лестнице спустилась Настя Куликова. В красном джемпере и с небольшим количеством косметики она удивительно преобразилась. Молодая жительница Санкт-Петербурга не стала красавицей, однако сумела выгодно подчеркнуть свою неброскую красоту.

– Извините, пожалуйста, что вмешиваюсь, – сказала она, – но я слышала, о чем вы вели речь.

– Конечно, Настюша, – Енусидзе, как всегда галантный, подал ей руку. – Присоединяйтесь к нашему обществу.

– Спасибо, – поблагодарила его Настя. – Мне очень страшно. Денис сказал, что нужно выбираться из кемпинга. Вы тоже так считаете? – Вряд ли это получится, – из коридора, весь запорошенный снегом, вошел Игорь Никольский. – Я только что пытался выйти наружу. Это абсолютно нереально. Если кто-то хочет замерзнуть насмерть в двухстах метрах от кемпинга, то пусть идет.

– Значит, мы остаемся здесь еще на одну ночь, – плечи Насти поникли. Разом исчез легкий румянец, глаза потухли. – Значит, кто-то из нас снова умрет…

– К чему такой пессимизм, – Катя попыталась успокоить Куликову. – Два человека, которые подозреваются в совершении преступлений, под замком. Завтра – тридцать первое декабря. Мы должны отметить праздник.

– Ага, с тремя трупами, – хмыкнула Вика.

Поп-звезда вышла из библиотеки. В течение последних двадцати минут она старательно подслушивала беседу Енусидзе и его сторонников. Вика не гнушалась получать информацию из любых источников. Ей очень не нравилась бабка. Подозрительная личность.

Богатырева знала одно: ни она, ни Игорь не являются убийцами. Хотя насчет Игоря она была не слишком уверена.

– И все равно, – сказал Реутов. – Мы постоянно думаем об одном и том же – смерти, убийствах, преступлениях. В конце концов, убийца, который находится среди нас, тоже человек и, как я надеюсь, возьмет выходной.

– Лучше бы вообще прекратил свою деятельность, – вздохнула Настя.

Игорь Никольский был абсолютно прав – выйти на улицу, в темноту, где выл злобный декабрьский ураган и валил сплошной стеной снег, означало бы добровольно записаться в клуб самоубийц. Впрочем, как размышлял Никольский, «Серебряная поляна», элитное место отдыха, превратилась в декорации для фильма ужасов Альфреда Хичкока. Люди медленно теряли человеческий облик из-за постоянного страха. Игорь не принадлежал к категории нытиков и хлюпиков, ему довелось в жизни столкнуться со смертью, причем не один раз, однако и он в глубине души ощущал подспудное желание запереться в комнате и, вооружившись ножом или иным средством самообороны, вслушиваться в каждый шорох в коридоре.

Банкир толкнул массивную дверь, которая, скрипнув, открылась. От внешнего мира его отделяло всего несколько метров.

Едва он вышел на улицу, в лицо хлестнул острый, как нож, ветер. Кожа задубела, мороз пробрался в кости. Игорь поежился. Видимость была нулевая. Буран отрезал им все пути к отступлению.

Неужели всего несколько дней назад он вел беззаботную жизнь? Невероятно… Москва, офис, особняк – все это теперь казалось ирреальным, смутным, призрачным, словно и не существовало в действительности. Игорь никогда не пасовал перед трудностями. Выживать – означало идти вперед, невзирая на препятствия. И потому он рискнул шагнуть с крыльца во тьму.

Снег, подхваченный порывами ветра, превратился в белую пелену, которая закрывала небо. Ничего не различишь, словно ты находишься в ловушке. Так и есть. Они – в западне. Игорь не привык чувствовать себя беззащитным. Из любой ситуации всегда есть выход. Он не сомневался, что останется жив. Несколько дней, возможно, самых страшных в его жизни – и он снова окажется на воле.

В отличие от других гостей, считал Игорь, он сам никогда не впадет в панику. Ему доводилось общаться с людьми, про которых было доподлинно известно, что они – матерые убийцы. И ничего, они выглядели вполне презентабельно. Так же, как и собравшиеся в кемпинге.

И все же – кто был злым гением в «Серебряной поляне»?

Игорь, всегда отличавшийся острым умом и мгновенной реакцией, не мог дать ответа на этот вопрос. Скорее всего, кто-то из мужчин. Но кто? Гончаров, которого заперли в комнате? Нет, он слишком труслив.

Историк Сколышев – этот больше подходит к роли убийцы, странный тип. Игорь несколько раз ловил его ехидные, полные звериной злобы взгляды. Едва Сколышев замечал, что за ним наблюдают, сразу превращался в милого интеллигентного человека. Но Никольский давно утратил иллюзии по поводу представителей рода человеческого.

Взять хотя бы Вику. Маленькая девочка (хотя и не такая уж маленькая) впилась в него, как клещ. Месяц назад он, не задумываясь, выкладывал бешеные деньги, оплачивая ее капризы. Во всяком случае, убийца – не она. Вряд ли это вообще женщина. Он бы выбрал на эту роль Галину Егоровну – но та сама стала жертвой.

Марина Пояркина? Игорь чувствовал к ней симпатию. Она чем-то напоминала ему его самого. Такая же хваткая и верткая. Она далеко пойдет. Марина совсем не производит впечатление сумасшедшей. А тут действует умалишенный, кому еще придет в голову убивать постояльцев кемпинга за давнишние преступления?

Игорь нисколько не раскаивался в том, что ему пришлось совершить за последние годы. Он достиг богатства и могущества кривыми, часто незаконными путями. Ну и что с того? Никольский был финансистом, который считал прибыль. Деньги – это все. Ему нравился процесс, а не результат. Хотя приятно осознавать, что на твоем счету в надежных банках лежат суммы в десять, пятнадцать, двадцать миллионов долларов.

– Игорь, вы что здесь делаете? – Он обернулся, увидел Кузнецова, вернулся в дом и закрыл дверь. На пороге образовался крошечный сугроб.

Вот еще один странный тип. Астролог. Игорь никогда не обращался к чародеям, магам и предсказателям, которых расплодилось великое множество. Он верил только в себя. Генрих Кузнецов был подозрительным человеком. Игорь ненавидел подобный тип мужчин – ни рыба ни мясо, истеричный, действующий под влиянием эмоций, а не трезвого расчета.