Антон Леонтьев - Девять с половиной идей

– Привет, – услышала она позади себя женский голос. – Сегодня великолепный день, не так ли?

Обернувшись, Инна увидела Джессику. Красивую, уверенную в себе и светящуюся от радости.

– Немного туманно, – проговорила Инна. – Но в целом день неплохой…

– Вы правы, – поддержала ее Ланч. – Кстати, раз вы тоже увлекаетесь лыжами… Честно говоря, все эти дни ни мне, ни моему сыну никто не был нужен, мы вполне самодостаточны, но теперь… Извините, если я кажусь вам назойливой, но меня прямо-таки переполняет счастье, и мне требуется кто-то, с кем можно поделиться… Вы из «Sieben Berge»? А то там практически нет никого, кто знает английский, в основном богатые немцы, турки и японцы. А вы, похоже, не из Штатов, но прекрасно говорите по-английски…

– Из Австралии, – ответила Инна. – Милдред Сноу, занимаюсь разведением страусов. Надоели солнце, жара и тупые страусы, вот и решила отдохнуть на лыжах в горах благословенной Швейцарии…

– Наконец-то исполняется моя мечта, – произнесла Джессика. – Жить в свое удовольствие, ни от кого не зависеть, посвятить себя своему ребенку. Если вам неинтересно, я замолкну, но я так рада, что практически развелась! Мой муж Джон оказался таким мерзавцем, а ведь когда-то мы сходили друг по другу с ума… Но теперь все прошло…

Круглое желтое солнце показалось в тумане над горами, стало чуть теплее, но туман продолжал сгущаться.

– Кстати, – предложила Джессика, – Милдред, почему бы нам не пойти на Тропу смерти, это недалеко! Вам я не советую и мечтать о том, чтобы прокатиться по ней, вы австралийка, и вам потребуется сначала тренировка, но я просто обожаю скользить и замирать за несколько десятков метров от пропасти. Это так романтично, особенно, когда знаешь, что несчастья не произойдет и впереди еще столько интересного… Пойдемте, оттуда открывается великолепный обзор, можно увидеть и кое-какие знаменитые вершины…

Инна, совершенно не проявляя инициативы, шла за ней. Похоже, Джессика сама рвется в расставленную ею сеть, и надо только немного подтолкнуть ее вперед, в прямом смысле. Инна слышала монолог абсолютно счастливой женщины. Ей стало немного страшно оттого, что именно она разрушит эту идиллию. И почему все так складывается…

Вид с Тропы смерти был грандиозен: белые шапки гор, вздымающихся к голубому небу, посеребренному туманом, как на рождественских открытках. В самом низу трассы клубился туман, серый и отвратительный.

– Подождите меня здесь, – крикнула Джессика, срываясь вниз, – я сейчас!

– Осторожнее! – крикнула ей вслед Инна, удивляясь самой себе. Она должна желать этой женщине не удачи, а смерти. И тем не менее что-то внутри ее противилось этому. Может быть, ей пора взять тайм-аут или вообще выйти из игры?

Джессика вернулась через десять минут, довольная и смеющаяся.

– Милдред, внизу так страшно и одновременно захватывающе. Просто жуть берет, когда летишь, а потом внезапно сквозь туман видишь, что до пропасти осталось каких-то тридцать метров, одна секунда – и ты упадешь туда. Остановиться на самом краю, заглянуть в зияющую пасть гор – что может быть интереснее!

– Джессика, – произнесла Инна. – Я думаю, вам необходимо знать. Дело в том, что Джон, ваш муж… Я даже не знаю, как это сказать, но вы должны выслушать меня…

Инна решилась. Джессика вправе знать все. Она расскажет ей только о том, что супруг хочет убить ее. Она не имеет права мешать счастью Джессики и ее сына. Задание сорвется, но, в конце концов, можно имитировать смерть, несчастный случай, с большими деньгами в Швейцарии доступно все. Пусть они с Робертом, считаясь погибшими, исчезнут, бросят все, как Джессика и хочет.

– Нет, нет, дорогая, – прервала ее актриса. – Прошу вас, поймите меня правильно. Я знаю, вы хотите мне добра, но я уже все решила. Верю, что ваш совет, как склеить наш брак, великолепен, но только уже неприменим. Все практически кончено, осталось поставить подпись – и мы свободны. Мы – это наконец-то не Джон и я, мы – это теперь Роберт и я, мой сын и я…

С этими словами она заскользила вниз, стройная и ловкая, ее красный костюм и черная шапочка мелькали на фоне снега, четко выделяясь в тумане. Инна все взвесила. Да, у нее есть шанс спасти Джессику и ее сына, и она сделает это. Конечно, подставляться сама она не может, не может она и свидетельствовать против Джона, обвиняя его в попытке заказного убийства. Но спасти Джессику и Роберта в ее силах. Сняв со счетов деньги, та должна исчезнуть, чтобы муженек, разъяренный неудавшимся планом, не отомстил ей. Тогда и самой Инне придется досрочно уходить на пенсию, но их с Эриком накоплений даже при расточительном образе жизни хватит лет на триста. Она сделала свой выбор. И наконец-то Инна почувствовала какое-то облегчение: может, она не такая уж дрянь? Нет, убившая столько человек не может быть хорошим человеком, но она не сожалеет о прошлом. Просто этот путь она прошла для того, чтобы спасти Джессику и ее сына.

Резкий крик, жалобный и протяжный, отдаваясь эхом в горах, донесся откуда-то снизу. Это была Джессика, Инна узнала ее голос. Она поняла все, судьба, поиграв в кошки-мышки, захлопнула дверцу мышеловки.

Спускаясь вниз, Инна обнаружила следы лыж, которые обрывались у самой пропасти, уводя в чернеющую бездну. Произошло то, чего так жаждал Джон, – несчастный случай. Настоящий несчастный случай, который пресек все мечтания, порывы и надежды на счастье. Джессика была где-то внизу, среди вечных льдов и альпийских валунов, и теперь ей стало все равно.

Инна уехала на следующий день, она скрыла, что была свидетельницей случившегося, не желая привлекать внимания к своей персоне и особенно – подложному паспорту. Тело подняли из глубокой расщелины, полиция настаивала на одной версии – несчастный случай, произошедший из-за пренебрежения техникой безопасности, тумана и рокового стечения обстоятельств. Искали человека, отпечатки чьих лыж также спускались вниз, но, решив, что какой-то турист, услышав крик, просто испугался и скрылся, не стали его разыскивать.

В «Sieben Berge» срочно прибыл Джон, отец Роберта, которому не сообщили, что его мама умерла. Высокий шатен с широкими скулами и жестокими зелеными глазами, в дорогом пальто, сверкая «Ролексом», обнял сына, который не понимал, почему все такие напряженные, звал маму и отворачивался от отца, пытавшегося поцеловать его.

– Робби, – сказал Джон. – Прости меня, но ты взрослый мальчик, ты должен знать, мама умерла, ее больше нет. Несчастный случай… Теперь мы одни…

Ребенок не заплакал, он только внимательно смотрел в панорамное окно отеля, словно окаменев. Джон пытался выжать из себя рыдания, но у него это получалось плохо и наигранно.

– Я ее люблю, – пробормотал наконец мальчик. – Очень. Когда она вернется?