Олег Рой - Галерея «Максим»

Как Макс узнал позже, в Эдмонтоне жило несколько тысяч русских, но он не стремился сходиться с ними. Его знаний английского языка – спасибо спецшколе и педагогам, которых нанимала мама, – вполне хватало на то, чтобы не испытывать серьезных проблем в общении с местными жителями, но и с ними Максим тоже не очень-то контактировал. Он поселился в не слишком большой, но уютной квартире, состоящей из спальни, гостиной и кухни-столовой, и первое время вообще мало выходил из дома, разве что в супермаркет, в ближайшую забегаловку поесть или в банк, за деньгами. Его досуг заполнял компьютер: игры и Интернет. Позже он понемногу освоился, начал гулять в парке, посещал бары, клубы и спортзал, заводил интрижки с русско– или англоговорящими девчонками, но по-прежнему много времени проводил в Интернете.

Не то чтобы Макс страдал от тоски по родине, нет, ничего подобного не было. Но иногда хотелось пообщаться с кем-то по душам, а друзей в Канаде у него так и не появилось, только приятели, откровенничать с которыми он не стремился. Максим переписывался с мамой, но это было не в счет. Особенно первое время, когда они еще боялись разоблачения, писали кратко и, прежде чем отправить письмо, несколько раз его перечитывали – вдруг случайно пропустили что-то лишнее? Хоть дядя Влад и говорил, что бояться нечего и никто проверять почту Аллы не будет, они оба, и мать, и сын, все-таки чувствовали себя неуверенно и не решались быть в письмах полностью откровенными. Чтобы восполнить недостаток общения, Макс стал сидеть на русскоязычных форумах и чатах. Один из них вскоре стал его любимым, он предложил маме тоже зарегистрироваться там и общаться приватно – так оба чувствовали себя несколько свободнее (потом мать наконец-то установила себе «аську», освоила ее, и связываться с ней стало еще проще).

Именно в этом чате он и встретил ту, что вскоре стала его лучшим другом. Элиза (таков был ник девушки, на самом деле ее звали Ириной) тоже была русской, живущей за рубежом, – ее родители в начале перестройки эмигрировали в Австралию. «Где много диких кенгуру», – написала она, и эта вариация на тему цитаты из известного фильма стала у них чем-то вроде пароля, только им двоим понятной шутки: он часто спрашивал, как поживают дикие кенгуру, а она передавала ему от них привет.

«А почему Элиза?» – как-то поинтересовался Макс.

«Единственное, чему меня смогла выучить учительница по музыке, – это «К Элизе» Бетховена, – отвечала она. – Больше я ничего не умею играть. Но до сих пор люблю эту мелодию, она у меня даже на телефоне стоит вместо звонка».

Общаться с Элизой ему очень нравилось. У них было много общего, они, как правило, понимали друг друга с полуслова, часто даже было ощущение, что они давно знакомы. Макс очень многое рассказывал ей о себе – почти все, кроме того, что живет под чужим именем, и кроме тех событий, которые этому предшествовали. Элиза казалась чудесной девушкой, но у нее, судя по всему, были какие-то проблемы с внешностью. Она наотрез отказывалась общаться с ним по скайпу, утверждая сначала, что у нее нет веб-камеры. А когда Максим стал настаивать, призналась, что просто стесняется показываться ему, поэтому даже фотографию не присылает. Он почувствовал себя неловко и оставил ее в покое, удовлетворяясь лишь контактами в «аське».

Вскоре Макс понял, что ему надоела такая жизнь. Не жизнь в Канаде – тут ему очень даже нравилось, – а жизнь бездельника. Оказывается, это очень скучно – изо дня в день ничем не заниматься. Чтобы не взвыть от тоски, он накачал себе в Интернете учебников по компьютерной графике и стал осваивать сначала специальные программы – Adobe Photoshop, Adobe Illustrator, CorelDraw, InDesign, а потом всерьез заинтересовался веб-дизайном. Делал на пробу сайты, выкладывал картинки на форумах, чтобы его работу оценили, прислушивался к замечаниям и в конце концов уже достиг такого уровня мастерства, что стал получать оплачиваемые заказы. Сначала он зарабатывал на этом не так уж много, но все-таки это было хорошим подспорьем, никак не лишним дополнением к тем деньгам, которые Макс ежемесячно получал от матери. Тем более что после смерти деда (это произошло через семь лет после его отъезда) дела у матери шли все хуже и хуже, и размер «пособия» значительно сократился. Привыкнув жить, ни в чем себе не отказывая, Максим стал больше работать и активнее искать клиентов – и это положительно сказалось на его заработках.

А еще он снова стал рисовать – благодаря Элизе. Как-то у них зашел разговор на эту тему, Макс проболтался, что учился живописи, девушка заинтересовалась и попросила его показать что-нибудь из своих работ. Максим выполнил просьбу и был смущен и приятно удивлен ее реакцией. Элиза прямо-таки восторгалась его рисунками, умоляла не зарывать талант в землю и продолжать рисовать рукой, чтобы не потерять навык. Веб-дизайн – это неплохо, но его призвание, как считала она, быть именно художником, а не делать сайты. Макс с ней не спорил – рисовать на холсте, а не на компьютере ему тоже нравилось.

Элиза была единственным человеком, кому он показывал свои работы. Правда, однажды он сфотографировал три самые лучшие, как ему казалось, картины, выложил их на форум художников и получил два отклика. Некая Леди Ровена написала, что нарисовано неплохо, только уж очень явно он подражает художнику Емельянову. А тип под ником Botinok язвительно добавил, что это даже не подражание, а просто-таки копирование.

«У ваших работ и полотен Емельянова есть только одно различие» – гласил его пост.

«Какое же?» – поинтересовался Макс и получил ответ:

«Цена. Ваши стоят гроши, а его – миллионы».

От обиды Максим заявил, что вообще не в курсе, кто такой Емельянов. Его подняли на смех за то, что он не знает художников такого масштаба, и посоветовали «погуглить», что в переводе с компьютерного языка на человеческий означало «воспользоваться поисковой системой». Он так и поступил – и просто обалдел от того, что узнал.

И в рунете, и в Мировой сети обнаружилось множество информации о художнике Илье Сергеевиче Емельянове. Тут были и статьи о его творчестве, и многочисленные снимки его картин, и цены, за которые они были проданы (составлявшие шестизначные суммы в евро), и сведения о его личной жизни. Макс провел целый день, читая и рассматривая фотографии отца, и на многих из них видел рядом с ним Лену. Оказывается, батя женился на ней! Лена все-таки стала актрисой и активно снималась в каких-то киношках. И у них было двое детей. Старшего даже назвали Максимом. В честь него – настоящего Максима, – смерть которого отец, судя по интервью, оплакивал до сих пор.

Сказать, что он был разозлен, значит ничего не сказать. Макс злился на всех. На отца, который предал его и отрекся от него, а потом женился на его любимой девушке. На Лену, которая его бросила, а потом вышла замуж за его отца. На мать, которая писала, что разошлась с отцом и что он женился второй раз, но даже не удосужилась сообщить, что его женой стала Лена. Впрочем, мать могла и не знать, что это та самая Лена… Кстати, а как они вообще встретились? В одном из интервью журналистка спросила батю, как он познакомился со своей женой, и тот сказал, что увидел Лену на сцене, когда она играла в дипломном спектакле, и влюбился с первого взгляда. Но что-то Максу слабо верилось в такое стечение обстоятельств. Надо ж было так случиться, что отец, не так уж часто ходивший в театр, попал именно на этот спектакль, увидел именно Лену, как-то познакомился с ней… Нет, определенно в этой истории было что-то странное!