Олег Рой - Галерея «Максим»

Прозвучало характерное электронное «ку-ку!» – это Элиза связалась с ним по «аське» и поинтересовалась, как у него дела. Макс со злости выдал ей все – и про успехи отца, и про его женитьбу на Лене. Элиза полностью встала на его сторону и возмутилась поступком обоих. По ее мнению, став мужем и женой, и Илья, и Лена его предали. Максим с трудом удержался от того, чтобы не сболтнуть – на самом-то деле все не совсем так, ведь они думают, что он умер… Однако, поразмыслив, он решил, что это не так уж важно. Какая разница, предали его самого или предали его память? Все равно это предательство. А учитывая, что отец уже однажды его предавал…

Теперь, когда у него было так много свободного времени, Максим вдоль и поперек проанализировал ту историю с Анькой, восстановил в памяти все события и наконец понял, что те, кого он считал своими друзьями, просто-напросто его обманули, развели как лоха. Врали они все, не насиловал он Дорошину! Хотя бы потому, что после этого на его теле должны были бы остаться следы крови, а также следы борьбы, какие-нибудь синяки и царапины – парни ведь говорили, что девушка отбивалась изо всех сил. Но ничего такого не было, Макс хорошо это помнил. Вот у Яра – это да, вся морда была расцарапана. А у него – нет. А значит, приятели просто лгали. Наверняка решили, что раз уж тонуть, то всем вместе – и потащили за собой и его. А он, лопух, поверил…

Это открытие его потрясло и произвело двоякий эффект. С одной стороны, Максим перестал мучиться угрызениями совести, которые испытывал после смерти Гочи и Яра на пожаре. Теперь стало ясно, что это было не что иное, как возмездие. Видимо, есть все-таки Господь на небе. А с другой стороны, Максим с ужасом сообразил, что не только Гоча и Яр столкнули его в эту пропасть. Все были против него – и менты, и адвокат, и родители. На ментов злиться бесполезно, у них работа такая. А вот адвокатишка-то мог бы и разобраться… Но этот ушлый тип думал не о том, чтобы установить правду, а только о своем гонораре. И бог с ним, с адвокатом. Но отец!.. Он ведь говорил ему, открытым текстом говорил, что не помнит, не знает, не понимает, что произошло. А тот его даже не выслушал. Счел виновным, даже не потрудившись разобраться, и отрекся от родного сына.

Груз этих открытий был слишком тяжел. И Максим не выдержал, просто не смог нести его один. Взяв с Элизы слово, что она никогда и никому не расскажет ни слова из этой истории, он выдал ей все, со всеми подробностями и своими умозаключениями. Девушка была так шокирована, что даже попросила прервать разговор на несколько часов – ей нужно было время, чтобы прийти в себя и все обдумать. После чего написала ему на электронную почту длинное и очень эмоциональное письмо, суть которого выглядела примерно так: «Ты меня, конечно, извини, но твой отец – последняя сволочь!» Макс не стал с ней спорить. Он и сам думал то же самое, с некоторых пор начав просто-таки ненавидеть отца.

А через некоторое время он получил письмо от дяди Влада. Тот кратко и сухо сообщал, что Максиму необходимо прилететь в Москву, деньги на билет уже перечислены на его счет. Макс отправил в ответ письмо с кучей вопросов, но дядя Влад молчал. Растерянный Максим посоветовался с Элизой.

«Думаю, тебе надо лететь, – отвечала его подруга. – Судя по твоим рассказам, этот человек знает, что делает. Он очень помог тебе, практически спас. И раз он тебя вызывает – значит, это действительно нужно».

«Понимаю. Но я боюсь», – признался Макс.

«Этого своего дядю Влада? А почему? Ведь он столько сделал для тебя…»

«Нет, ты меня не поняла. Я боюсь не дядю Влада, а поездки в Россию. Хотя прошло уже десять лет, даже немного больше, но мне все равно страшно, что меня могут арестовать и упрятать в тюрьму. За преступления, которых я не совершал».

«Мне кажется, ты напрасно беспокоишься. В преступлениях обвиняли Максима Емельянова, который умер. А ты совсем другой человек, даже внешне, и зовут тебя иначе».

«А вдруг вскроется, что документы у меня фальшивые?»

«Как вскроется? Кому это нужно? Кто и в чем тебя будет подозревать, с чего вдруг? Прости, но у меня такое чувство, что ты нагнетаешь страсти на пустом месте».

«А вдруг я встречу кого-то из старых знакомых?»

«Маловероятно. У тебя же, надеюсь, хватит ума не ходить на встречу одноклассников? – Эта фраза сопровождалась подмигивающим смайликом. – Но если вдруг и столкнешься с кем-то на улице, то просто сделаешь морду тяпкой и скажешь: «Вы ошиблись». Мало ли на свете похожих людей? Тем более что тебе, как ты сам говорил, десять лет назад изменили внешность. Да и годы не проходят бесследно».

«Думаешь, надо лететь?»

«Я бы на твоем месте однозначно полетела. Хотя бы из любопытства. Неужели тебе не интересно узнать, что там произошло?»

«Конечно, интересно. Я спрашивал маму, но она утверждает, что ничего не знает».

«Ну, вот видишь…»

После разговора с Элизой Максим покопался в ящике стола и нашел свою старую фотографию – единственную память о прошлой жизни, которую он, тайком от взрослых, взял с собой. На этом снимке они были запечатлены вместе с Леной – улыбающиеся, счастливые. Но сейчас Максу было не до Лены и воспоминаний о ней. Встав перед зеркалом в ванной, он заткнул снимок за край и стал сравнивать свое отражение и лицо на фото. И пришел к выводу, что, пожалуй, Элиза полностью права – это практически разные люди. Юноша на фото худенький, длинноволосый, с круглыми глазами и кривым носом. У мужчины в зеркале короткая мужественная стрижка, широкие плечи, накачанные мускулы. А прямой ровный нос и миндалевидный разрез глаз очень сильно изменили лицо.

И он решился. Купил билет, привел в порядок квартиру, так как не знал, надолго ли ее покидает, и на всякий случай уничтожил все вещи и всю информацию в компьютере, которые хоть как-то могли быть использованы против него, собрал пару чемоданов и отправился в аэропорт. Через девять часов томительного полета Максим уже был в Москве.

За те десять лет, которые он отсутствовал, Москва сильно изменилась, сделалась совершенно западным городом. Наружной рекламы стало еще больше, повсюду выросли современные высотные дома из стекла и бетона, люди стали одеваться значительно лучше, это было заметно даже сейчас, зимой. И машин стало намного больше. Так много, что на дорогах просто не протолкнуться.

В Шереметьеве Макса встретил незнакомый мужчина с невыразительной внешностью – не тот, который отвозил его в аэропорт десять лет назад, но похожий на него, как брат-близнец. Он же доставил Максима на серебристом «Ниссане» куда-то в район то ли Каширки, то ли Варшавки, привел в скудно обставленную квартирку в безликом панельном доме, вручил ключи, напомнил, чтобы Макс поменьше шлялся по городу, строго-настрого запретил кому-либо звонить, пообещав, что с ним свяжутся сами, и отбыл. Максим принял душ и тут же завалился на старенькую полутораспальную кровать – в Канаде в это время было уже полпятого утра, и спать ему хотелось неимоверно.