Константин Ковальский - Тандем

– Когда ты успел в Москву съездить?

Удивление Юлия было искренним. Данила пожал плечами.

– Да это было года три назад. Я на встречу российских иллюзионистов ездил.

«Три года назад! Именно тогда и были совершены под Киевом первые убийства». Юлий подумал, что они рано вычеркнули Меджиславского из списка подозреваемых. «Мог он из Москвы прилететь на пару дней в Киев? Мог. Пора заканчивать разговор».

Профессор положил сигару на пепельницу и скрестил свои большие руки на груди.

– В любой стране религия осуждала и преследовала магию. В исламе, например, занятия колдовством причисляются к «непрощаемым грехам». И это выражено достаточно жестко в священных записях. По свидетельству очевидцев, до недавнего времени в исламских странах убивали за такие занятия, например – в Афганистане или Ираке.

Собравшийся вставать Зацепин замер.

– А откуда вы знаете про Афганистан?

Александр Борисович кивнул на застывшего иллюзиониста:

– Дядя его рассказывал. Он там находился с контингентом советских войск. Довольно поучительные истории. В этих странах нет такой терпимости к разным сектантам и колдунам, как у заигравшихся в демократию европейцев.

Зацепин обратил внимание на открывшего рот стажера и, знаком приказав ему молчать, решил заканчивать беседу. На сегодня он узнал достаточно. Даже более чем доста точно. Поднявшись с дивана, он произнес стандартную фразу:

– Спасибо вам большое, вы действительно нам очень помогли.

Когда за оперативниками закрылась дверь, профессор повернулся к Даниле:

– Упрямый у тебя товарищ. Любознательный. Ищет нестандартные варианты. Такой должен найти.

Тут он снова нахмурился:

– Нет, ну куда делся этот листок?

Помрачневший иллюзионист ничего не ответил.

В комнате сидело несколько человек, являвшихся основными владельцами весьма прибыльной компании «Судьба», имеющей филиалы во многих городах Украины. Последнее время дела шли не так хорошо, как всегда, и причиной тому был крестовый поход иллюзиониста Меджиславского, направленный против всевозможных адептов потусторонних сил. Никто не любит, когда у его бизнеса падают доходы, а собравшиеся на совещание люди были в первую очередь бизнесмены. А на постсоветском пространстве проблемы привыкли решать довольно специфическими способами. Первая попытка повлиять на иллюзиониста через «крышу» львовского филиала не имела успеха. Криминальный авторитет Косой оказался в хороших отношениях с Меджиславским. Но у иллюзиониста следовало отбить охоту очернять деятельность парапсихологов, поэтому в течение часа было принято новое решение проблемы. Более радикальное.

В то же время, по личной инициативе экстрасенса Варфоломея, чье уязвленное самолюбие требовало сатисфакции, натравленные на иллюзиониста уголовники Череп и Утюг готовились к выполнению заказа.

Старший лейтенант уголовного розыска Юлий Зацепин решил, что есть смысл разузнать о прошлом иллюзиониста. Интуиция подсказывала, что именно там лежат ответы на многие вопросы, связанные с неприязнью Меджиславского к колдовству и возможно – с Инквизитором.

Над Данилой сгущались тучи, но он пока этого не знал, хотя в его душе и поселилось непонятное беспокойство. Не в силах понять причину своей тревоги, Данила, придя домой, лег на диван и провалился в зыбкий, тревожный сон, который не принес успокоения. Подсознание сыграло с ним злую шутку, и ему заново пришлось пережить детские кошмары, о которых он безуспешно пытался забыть вот уже много лет.

Данила проснулся и осторожно, чтобы не разбудить родителей, выбрался из-под одеяла. В комнате было темно, только в полированной стенке шкафа отражался мерцающий огонек печки. Тихо гудел огонь, и лишь иногда в трубе завывал залетавший туда погреться ветер. Выходить из прогретой теплой комнаты не хотелось, зимой в общем коридоре было прохладно. Данила надел тапочки, стоящие у кровати, вышел и осторожно прикрыл за собой дверь. Сначала он зашел в туалет, опорожнил переполненный мочевой пузырь и, сполоснув в ведре руки, отправился на кухню попить воды.

Уже в коридоре он услышал чье-то бормотание. «Михалыч, наверное, пьяный», – подумал мальчик. Заходить на кухню не хотелось, но, как назло, жажда стала мучить его еще сильней. Он осторожно заглянул в щель приоткрытой двери и остолбенел. На кухне находился один человек, и это был не Михалыч.

Возле плиты в полумраке стояла скрюченная фигура и что-то тихо бормотала. Это была жена дяди Вити, Валентина. Данила прислушался.

– Как у кошки с собакой, у собаки с росомахой, так бы и у раба Виктора…

Мальчик почувствовал, как его шею и лопатки что-то стягивает, сердце замерло и тут же застучало быстрее.

– … не было согласия ни днем ни ночью, ни утром, ни в полдень, ни в пабедок. Слово мое крепко.

Даниле стало страшно. Он не шевелился, боясь привлечь внимание ставшей неузнаваемой женщины, продолжавшей бормотать непонятные, а оттого еще более жуткие стихи.

«Она сошла с ума!» – возникла паническая мысль. Ведь нормальный человек не может так себя вести в час ночи на коммунальной кухне.

– …пойду в леса нехоженые, болота зыбучие…

«Она колдунья!» – острая догадка пронзила маленького мальчика. Он читал много сказок, и в книжках ведьмы всегда говорили похожие слова. Но ведь это в сказках, не взаправду. Этого не может быть! Но что же сейчас происходит? Руки Данилы покрылись противным липким потом.

В этот момент женщина повернула голову к дверям, и он с ужасом понял – это никакая не Валентина! Растрепанные волосы, блестящие безумием глаза, скрюченные пальцы, сыплющие какой-то порошок в еду… Это была самая настоящая ведьма!

Данила сделал осторожный шаг назад, и прогнившая половица предательски заскрипела под ногой.

– Кто здесь? – прошептала ведьма, и волосы на голове мальчика встали дыбом. Он бросился бежать к своей комнате и одеревеневшими пальцами вцепился в медную ручку.

Сзади распахнулась кухонная дверь, но Данила уже ввалился в спасительное тепло своей комнаты. Дрожащие от страха пальцы дважды провернули в замке длинный металлический ключ.

Сердце колотилось, как сумасшедшее, ноги стали ватными, и, обессиленный, он опустился на прохладный паркет. «Умеют ли колдуньи проходить сквозь стены?»