Екатерина Гринева - Телохранитель, или Первое искушение

Я вспомнила его слова, что пока он не собирается посвящать меня в свои планы, и подумала: нужно вести себя с ним построже, иначе он возьмет надо мной верх.

Я сидела и смотрела телевизор, время от времени пытаясь дозвониться до Земцова. Но бесполезно.

До Нового года оставалось несколько дней. Но думать об этом не хотелось. В этом году праздник пролетал мимо меня. Обычно я ждала его с нетерпением. Мне все время казалось, что это не просто новая дата календаря, а какая-то веха, которая отделит старую жизнь от новой. Тридцать первого декабря – день, когда подводились итоги старого года (сразу обнаруживалось, как мало было сделано) и строились новые планы (грандиозные). В этом году я не могла делать ни того, ни другого. Говорить об итогах смешно, о планах – глупо. Я словно повисла между жизнью и смертью. Причем в буквальном смысле.

Мои мысли постоянно возвращались к Стасу.

Воспоминания были слишком свежими и болезненными, и я изо всех сил старалась о нем не думать. Это было непросто, учитывая переплет, в который я попала благодаря своему любовнику.

Я не выдержала и позвонила Жанне. Ничего утешительного я не узнала. Следователь больше не звонил, в офисе не появлялся. Полнейшая неизвестность…

Земцов пришел в восемь вечера.

Я выскочила в коридор ему навстречу.

– Привет!

– Привет!

– Ты мог бы включить сотовый и поговорить со мной.

Я перешла на «ты», не желая больше церемониться с этим типом.

– Зачем?

Я чуть не задохнулась от возмущения.

– Как это? Мне нужно знать о всех твоих передвижениях. Что ты собираешься делать, каковы твои дальнейшие шаги?

– Я работаю над твоим делом. А конкретнее – пытаюсь найти Кулакова. Тебя устраивает это объяснение?

– И как ты его ищешь?

– Это уже моя проблема.

Я надулась. Упрямство Земцова не знало границ. Я внимательно посмотрела на него: крепко сжатый рот, решительная складка между бровями. Такой не согнется и не расколется. Но и я не собиралась так легко отступать.

– Почему ты не хочешь поделиться со мной своими планами?

– Потому что это называется треп раньше времени. Я все расскажу, а там вдруг сорвется. И ты первая обвинишь меня в том, что я динамлю или проваливаю задание. Разве не так?

Я поджала губы.

– Все равно я хочу знать, что конкретно сделано за день. Я так и буду сидеть здесь в четырех стенах и ждать непонятно чего?

– Пока я не вижу другого выхода.

– В самом деле? – холодно спросила я.

Он повернулся к двери, cобираясь уходить.

– Ты куда? – испуганно воскликнула я.

– В магазин. Таким объяснением вы довольны? – Он снова перешел на «вы», тем самым подчеркивая дистанцию между нами.

– Довольна, – бросила я.

Ужинали мы в молчании. Потом Земцов ушел спать в маленькую комнату, а я расстелила себе в гостиной на диване. Назавтра все повторилось по тому же сценарию. Андрей ушел рано утром, а пришел поздно вечером. Он ничего мне не сказал, молча прошел на кухню, разогрел себе ужин и ушел в комнату. Я подошла к двери.

– Андрей! Нам нужно поговорить.

Он резким рывком отворил дверь.

– О чем?

Я немного растерялась.

– О твоих планах, дальнейших шагах. Я что, так и буду торчать здесь взаперти? – с некоторым вызовом спросила я.

Он посмотрела на меня странным взглядом, как будто сомневался в моих умственных способностях.

– Да. Пока лучше никуда не выходить.

– И как долго? – настаивала я.

– Не знаю.

– А кто знает?

– Никто.

Перепалка носила дурацкий характер, cловно два ребенка ссорились в детской песочнице. Я поняла, что Земцов больше ничего мне не скажет, и поэтому повернулась к нему спиной и ушла на кухню.

Завтра я решила все сделать по-своему…

Проснувшись, я вспомнила о своем вчерашнем решении и подумала, что даже если Земцов начнет топать на меня ногами и отчаянно ругаться, я все равно не отступлю от намеченного плана. Я собиралась выбраться в город и немного прогуляться. Успею вернуться домой до прихода Земцова, так что он ни о чем и не узнает.

Запасные ключи висели у него на гвоздике в коридоре.

Позавтракав двумя яйцами и бутербродом с маслом, выпив чашку кофе, я вышла на улицу, где мороз сразу забрался под куртку и стал щипать лицо.

Я вышла на дорогу и подняла вверх руку. Около меня остановилась машина темно-зеленого цвета, из окна выглянул молодой парень в меховой кепке.

– Куда везти?

– По городу.

– Не понял.

– Я хочу проехаться по городу, посмотреть местные достопримечательности. Я приезжая. Из Москвы.

– А… – Какое-то время он соображал, переваривая мою информацию.

– Я, это… типа, знаю, что нам делать. У меня дядя работает в музее. Если он сегодня выходной, то все покажет. Сколько заплатите?

– Две тысячи тебе. Одну ему. Идет?

– Идет, – он повертел головой. – Если он дома… Как тебя зовут-то?

– Валерия.

– Я – Серега.

К счастью, фортуна сегодня была на моей стороне, хотя в последнее время она чаще всего переходила на сторону противника. Дядя был выходной, и мы поехали к нему, не теряя времени. По пути парень много и охотно болтал. Он был рыжим, c веснушками и выщербленным передним зубом, часто усмехался и вертел головой – такая у него была привычка.

– У нас это… красотища кругом. Приехали бы летом – ахнули. Рыба – во! – мы стояли на перекрестке, и он, оторвав руки от руля, продемонстрировал величину рыбы. – Охота там!.. У-у-у… класс полный.

– Я не очень интересуюсь охотой.

– А, ну да, – он усмехнулся. – Ну, у нас тут и поплавать можно, в Иртыше и в лесных озерах. По грибы-ягоды сходить. Туристов летом много. Тайга – это… – Он повертел головой. – Не описать! Слышала песню про тайгу? «Самурай» называется?

– Нет.

– Ну… москвичка. – И слово «москвичка» прозвучало в его устах как ругательство. – Слушай тогда – я поставлю.

Он пошарил в бардачке, нашел кассету, вставил ее в старенькую магнитолу и нажал на «вкл». После недолгого шипения оттуда понеслось:

Серега развлекал меня всякими байками и случаями из жизни, пока мы не остановились у пятиэтажного кирпичного дома, где жил его дядя.

Экскурсия по городу была замечательной. Иннокентий Павлович, сотрудник краеведческого музея, мужчина лет шестидесяти с небольшим, был настоящим энтузиастом своего дела. Мы мотались по городу, и голова моя пухла от информации и новых впечатлений. Я узнала, что первые люди появились здесь еще в период каменного века, что выдающийся вклад в дело освоения и заселения Прииртышья внес легендарный казак Ермак, а первая крепость появилась в начале восемнадцатого века, и с тех пор Омск стал главной опорой на южных рубежах России. Потом город превратился в место ссылки политзаключенных. При этом голос Иннокентия Павловича возмущенно задрожал. В Омском остроге четыре года содержался Достоевский; в городе был его музей, куда меня настойчиво звал Иннокентий Павлович, но я сказала, что как-нибудь в другой раз… Сейчас я хочу составить общее впечатление. В другой так в другой, согласился мой личный экскурсовод.