Екатерина Гринева - Телохранитель, или Первое искушение

– Куртку не снимай, – предупредил Земцов, как только мы переступили порог. – Здесь нетоплено, холодрыга.

Ни слова не говоря, назло ему, я сняла куртку и тут же пожалела об этом. В избе стоял настоящий мороз.

– Ну так растопи печку.

– У нас мало времени. Обойдемся и так. Программа минимум такова: мы пьем чай, выбираем лыжи, оставляем твою сумку, перекладываем нужные вещи в рюкзак и выходим.

Чай мы пили в молчании. Изредка Земцов посматривал на свои большие наручные часы, и я почему-то вздрагивала от этого.

– Через пятнадцать минут выходить.

Я съежилась, вспомнив погоню. Мне никуда не хотелось идти. Казалось, как только я покину этот дом, так снова окажусь в кольце преследователей.

– Может, лучше остаться здесь?

– Я уже говорил, что это опасно. Нам обязательно нужно скрыться в другом месте. Там, где нас не найдут.

– Похоже, что вы не очень справились с моим заданием, – поддела я его. – Раз мы удираем как зайцы в неизвестном направлении! Я ожидала от вас большего. Вы мне ничего не рассказываете по одной-единственной причине – вам нечего сказать.

Земцов резко дернулся, как будто я его ударила.

– Уверяю вас, – перешел он внезапно на «вы». Очевидно, мои слова зацепили его всерьез. – Я делаю все, что могу. Но пока получается не все.

Я хмыкнула.

– Это удобная отговорка.

У него заходили желваки.

– Я не могу бросить это дело на середине пути. В противном случае давно бы все оставил.

Повисло тяжелое молчание. Я решила пойти на попятную.

– Но если они будут искать по окрестностям, где гарантия, что в том месте нас не обнаружат?

Мне показалось, что Земцов хотел улыбнуться, но сдержался. Все-таки потрясающее у него самообладание. Другой бы мужик после моих слов вспылил или психанул, а он держится как ни в чем не бывало.

– Не обнаружат. Это такая заброшенная избушка…

– Избушка? – перебила я его. – И как мы там будем жить?

– Я все продумал. Нормально. Конечно, суперкомфорта не обещаю, но вполне терпимые условия обеспечу.

– Смотря что подразумевать под этим словом, – не удержалась я. – Мышей, диких животных или отсутствие воды и пищи?

Земцов задумчиво посмотрел на меня.

– Ну живой-то вы останетесь.

– В самом деле? Ну спасибо! А то я начала сомневаться.

– Нам уже некогда. – Земцов выразительно посмотрел на часы. – Скоро начнет темнеть, и мы можем не успеть добраться до наступления темноты. Вы же плохо ходите на лыжах.

– Я не помню, когда стояла на них в последний раз. Может быть, в десятом классе при сдаче физкультурных нормативов.

– Навыков вполне хватит. Тем более надо поторапливаться. Неизвестно, сколько мы будем в дороге.

– Да вы смеетесь! Какие лыжи!

– Ничего трудного здесь нет. Я покажу, как правильно нужно ходить, и вы научитесь.

– Ладно! Раз надо торопиться, то встаем и выходим.

Меня совсем не прельщала перспектива топать по лесу в темноте.

– К тому же скоро Новый год!

– Я же просила не напоминать мне об этом. В данный момент мне плевать на все Новые годы, вместе взятые. А вы постоянно талдычите об этом, – обрушилась я на Земцова.

Он не ожидал от меня такого накала и поднял вверх руки в знак примирения.

– Не буду, не буду.

– Где лыжи?

– Около двери. Справа.

Я резко поднялась с табуретки и направилась к двери. Там стояло несколько пар лыж. Я взяла первые из них.

– Эти не годятся.

– Это почему?

– Вы знаете, как выбирают лыжи?

– Понятия не имею.

– Эти вам коротки. Поднимите руку вверх. Вот такой длины должны быть ваши лыжи.

– Хорошо. Берите, какие сочтете нужным. Мне все равно.

Земцов подобрал мне лыжи, лыжные палки и ботинки. Потом нырнул в соседнюю комнату и вернулся оттуда с чем-то отдаленно напоминавшим бурку кавказских пастухов.

– Это что еще?

– Ваш полушубок. В этой куртке вы задубеете.

– Вы хотите, чтобы я это надела?

– Не на Тверскую же вы идете. И кто вас там, в лесу, увидит, кроме меня?

Я подумала, что попала в настоящий театр абсурда. Бредом больше, бредом меньше. Какая разница.

Я одела полушубок, взяла в руки лыжи, вскинула за спину рюкзак, в который побросала самые необходимые вещи, и шагнула за порог. Полушубок действительно был очень теплым. Мороз пощипал лицо, но внутрь не забирался.

– Ну как? Не холодно?

– Нормально, – пробурчала я.

Мы прошли два дома и остановились. Начинался лес. Земцов помог мне надеть лыжи, потом встал сам и посмотрел на меня.

– Поехали. Ноги надо отрывать от лыжни поочередно. Сначала одну, потом другую. Это очень просто. Смотрите на меня, я буду ехать медленно, и повторяйте движения за мной.

Вскоре я уже прилично стояла на лыжах и ехала за Земцовым след в след. Солнце постепенно клонилось к закату, голубые тени сильнее очерчивались на снегу, вокруг стояла первозданная тишина, и я сосредоточенно взмахивала палками, cмотря то себе под ноги, то на спину Земцова. Иногда он оборачивался и глядел на меня, а потом снова мерно отмахивал шаги, не сбиваясь с заданного темпа.

Вскоре я почувствовала, что устала и начала задыхаться. Обернувшись в очередной раз, Земцов остановился и подъехал ко мне. Мы решили сделать маленькую остановку. Я повела головой в сторону и замерла от восхищения. Я находилась в сказочно-красивом лесу. Густые ели усыпаны снегом, тяжелые лапы клонились к земле, нижние ветки утопали в снегу, только острые зеленые кончики выглядывали из сугробов. Глубокие синие тени ложились на снег, контрастно оттеняя его белизну.

– Здорово.

– Типа обалденно? – спросил, улыбаясь, Земцов.

– Ага. Вау! Супер! И так далее. Сто лет не была в зимнем лесу.

– Говори мало, а то наглотаешься холодного воздуха.

– Хорошо, – прошептала я. Мы оба рассмеялись. – Долго еще нам махать?

– Порядком.

Мы отправились дальше. Вскоре мы выехали на поле, по краям которого тянулся лес. Но это было не поле, а озеро. Земцов предложил ехать вдоль. Так было удобнее. Простора здесь было больше, чем в лесу, и закатные лучи солнца окрашивали снег в сливочно-розовый цвет – такой теплый и уютный, что мне сразу вспомнились новогодние открытки и золотистые фонарики на заснеженных дорожках с хрустящим под ногами снегом. По краям заснеженного озера росли маленькие елочки, некоторые из них были едва видны из-под снега – пушистые зеленые ежики.

Я уже освоилась на лыжах. Земцов прибавил темп, и я поспевала за ним, разгоряченная движением. Мне даже стало жарко. Наконец мы проехали озеро и снова нырнули в лес. Сумерки наступили незаметно. Воздух стремительно темнел, превращаясь в густую синеву, и только в просвете между деревьями виднелись алые, золотистые и оранжевые полосы закатного неба.

Обернувшись, Земцов сказал, что нужно поторопиться. Я прибавила ходу, но поняла, что выдержать такую скорость не могу, остановилась, качнувшись в сторону, и чуть не упала. Земцов подъехал ко мне. Мы стояли в молчании. Минут через пять опять двинулись в путь. Я старалась не отставать от своего спутника, но чувствовала, что устала. Скоро каждое движение будет даваться мне с трудом. Стиснув зубы, я по-прежнему скользила по лыжне, проложенной Земцовым, моля о том, чтобы силы иссякли не так скоро.