Людмила Ситникова - Зеленые маньяки

– Адреса нет, клиенты оставляют лишь контактный телефон.

– Поделитесь. Моя мать совсем плоха. Не вспомнит она адреса сестрицы, придется на улице ночевать.

Дважды Дениса просить не пришлось.

Когда Розалия с Каткой вышли на улицу, последняя заметила:

– Он дал бы нам телефон Телегиной и без вашего спектакля. В конце концов, в этом нет ничего противозаконного.

– А если бы не дал? Заартачился бы, и адью. Нет, я все продумала до мелочей. Подстраховаться никогда не мешает.

– С Трухляндией вы явно переборщили.

– Звони!

Взяв сотовый, Катарина на мгновение прикрыла глаза.

– Что-то мне нехорошо. Голова кружится, и немного подташнивает.

– Хочешь, я сама ей позвоню?

– Нет! – практически закричала Катка.

Телегина на предложение Копейкиной встретиться и переговорить о Максе Булгакове ехидно бросила:

– С превеликим удовольствием. Мне есть что рассказать о нашем Ангелочке. Подъезжайте завтра во второй половине дня. Поворкуем.

– Странно, – Катка завела мотор, – она даже не поинтересовалась, кто я такая. Сразу согласилась на разговор и без лишних вопросов продиктовала адрес.

Розалия завела старую пластинку:

– Первый признак, что ты имеешь дело с преступником!

Но радовалась Ката недолго.

Спустя сутки Телегина отказалась даже впустить Копейкину в квартиру. Приоткрыв дверь, Мария прочеканила:

– Я вас не знаю и никаких дел с вами иметь не намерена.

– Маша, мы же вчера договорились о встрече.

– Не помню.

– Вы обещали рассказать о Максе Булгакове.

– Не знаю такого.

– Зачем вы врете? Он учился с вами в одной группе.

– И что дальше? Ну учился, но это было сто лет назад. Я вообще не видела его после защиты диплома.

– Но вы уверяли…

– Послушайте, вам померещилось. Показалось, ясно?

– И Петрову тоже показалось? Я разговаривала с Иваном, и он дал понять, что вам многое известно о Булгакове.

– Ванька еще тот фантазер.

– Он погиб!

На секунду лицо Телегиной сделалось мертвецки бледным.

– Погиб, Ванька?

– Упал с четырнадцатого этажа.

Внезапно Мария поморщилась и, закусив губу, процедила:

– Прощайте.

Катарина потопала к лифту. Или ей показалось, или Мария действительно произнесла последнюю фразу нарочито трагическим голосом.

Внизу у Каты ожил мобильник.

– Детка, – лепетала свекровь, – ты сейчас где?

– У дома Марии.

– Удалось поговорить?

– Представьте себе, нет.

– Почему?

– Она не захотела меня впустить в квартиру и вела себя более чем странно.

Розалия зацокала языком.

– Понятненько. И что ты намерена предпринять?

– Сейчас возвращаюсь домой, а там подумаю.

– Ты приняла правильное решение, детка. Немедленно сваливай оттуда.

Ката села за руль и уставилась в лобовое стекло. Интересно, с чего вдруг в поведении Телегиной произошли столь резкие перемены? Еще вчера Мария была готова, как она сама выразилась, поворковать, а сегодня встретила Катку, словно та была злейшим врагом.

Может, у нее неприятности семейного характера? Ну, допустим, Мария могла поругаться с мужем или пособачилась со свекровью. Если Катарина права и нежелание Телегиной вести дружеские беседы вызвано плохим настроением, то эта проблема вполне разрешима. Дня через два можно смело подрулить к Марии вновь и попытаться повторно закинуть удочку.

Телефон снова подал признаки жизни.

– Ката! – вопила Розалия. – Что ты сейчас делаешь?

– Сижу.

– Где?

– В машине.

– А почему, позволь узнать, ты сидишь? Я же сказала, возвращайся домой. Сиюминутно!

– А вам-то какая разница?

– Большая! Заводи мотор и жми на газ.

Бросив сотовый на сиденье, Катарина откинулась на спинку кресла, погрузившись в тревожные мысли.

Третий раз мобильник затрезвонил спустя пару минут после звонка свекрови.

На этот раз с того конца послышался встревоженный голос Натальи:

– Ой, Каточка, ой, несчастье! Розалия Станиславовна умирает.

Копейкина похолодела.

– Что с ней?

– Сердце! У нее инфаркт, она не дышит… Ката!

Так быстро Катарина, пожалуй, не ездила никогда в жизни. На обратную дорогу до коттеджа ушло не более получаса, тогда как до Марии она добиралась добрых шестьдесят минут.

Вбежав в гостиную, Копейкина резко остановилась, в замешательстве глядя на вытирающую пыль Натку.

– Ната, где Розалия? Ее увезли в больницу? Что говорят врачи? Почему ты не поехала с ними?

Наталья опустила глаза.

– Не молчи! Как Розалия? Она жива? Жива?!

Натали заревела.

– Каточка, прости меня, пожалуйста. Я не хотела, я ее предупреждала, что такими вещами не шутят, но она приказала. Заставила меня соврать.

Катарина рухнула на диван.

– Так она здорова?

– Как бык. Я была на кухне, когда Розалия позвонила и потребовала, чтобы я немедленно связалась с тобой и сообщила об инфаркте. В противном случае она грозилась оторвать мне голову. И тебе, кстати, тоже, – добавила Ната, размазывая по лицу слезы.

Свекровь заявилась домой лишь в одиннадцатом часу вечера. Проигнорировав гневную тираду невестки, она поднялась на второй этаж и, закрывшись в спальне, плюхнулась на кровать.

Просидев неподвижно до глубокой ночи, Розалия Станиславовна медленно встала и, приблизившись к открытому окну, с беспокойством посмотрела на звездное небо.

Два дня Катарина безрезультатно продежурила у квартиры Телегиной. Изучив на лестничной клетке каждый сантиметр и прочитав все имеющиеся на стенах надписи, Копейкина впала в отчаяние. Ну куда могла податься Мария? Уехала в отпуск? Завихрилась на дачный участок? Попала в больницу?

Нет, нет, в это верилось с большим трудом. Определенно, здесь дело нечисто.

В пятницу утром Ката вновь подрулила к дому Телегиной. Выслушав трель звонка, она уже собралась занять позицию на лестничном пролете, как вдруг дверь квартиры напротив медленно открылась и на Катарину уставилась древняя старушенция.

– Здрасте, – безынициативно пролепетала Ката, направляясь к лестнице.

– И тебе не хворать, – пропищала бабулька. – Что, никак Машку застать дома не можешь?

– Угу.

– Я тебя давно заприметила. Ты уже третий день приезжаешь, – бабуля лукаво улыбнулась. – Сначала даже приняла тебя за эту… как их там… бандюганы, которые бомбы в подъезды закладывают?

– Террористы?

– Да-да, они самые. Хотела милицию вызвать, но Васька отговорил. Васька – это муж мой.

– Я не террористка, – Ката поправила сумочку, – я знакомая Марии. Ума не приложу, куда она запропастилась?

– Может, по делам уехала, а может, к кавалеру наведалась. Машка у нас бабенка свободная, мужем и детками не обремененная. Как кошка – гуляет сама по себе.

Катарина спустилась на несколько ступенек вниз.