Людмила Ситникова - Зеленые маньяки

Управляющим у Багротовского работал Демьян Нахимов, высокий крепкий мужик с волевым подбородком и слегка косыми глазами. По натуре он был жестким, но справедливым человеком. Единственное, что могло вывести его из себя, – это ложь, которую он органически не переносил.

Афанасий – маленький, крепкий мужик – трудился в усадьбе плотником.

Степан Перин работал доктором.

Егорка, девятнадцатилетний необразованный парнишка худощавого телосложения, был конюхом.

На первый взгляд может показаться, что эту четверку ничего общего связывать не могло, но на деле все вышло с точностью до наоборот.

В полночь к Демьяну прибежала испуганная кухарка и со слезами на глазах закричала:

– Марии Александровне плохо! Она, бедняжка, мечется по дому, видать, рожать будет. Нужен доктор, а Андрея Еремеевича нет в усадьбе.

Демьян послал Егорку в соседнюю деревню за Степаном Периным.

Когда Перин и Демьян зашли в дом, они увидели лежащую без чувств жену Багротовского.

Рядом причитала кухарка.

Подхватив Марию на руки, Перин понес женщину в ее покои, распорядившись принести таз с водой и чистые полотенца. Каково же было его удивление, когда в комнате на полу он увидел мертвого помещика.

Багротовский лежал лицом вниз в луже крови, рядом валялся тяжелый подсвечник.

Мария начала потихоньку приходить в себя. Открыв глаза и увидев Перина, она разрыдалась.

– Что произошло? – вопрошал врач.

– Он… он… – она кивала в сторону бездыханного тела супруга, не в силах побороть нервную дрожь.

– Вы его убили?

– Я не хотела… Он начал кричать, потом ударил меня в живот, говорил, что ребенок не его. Я схватила подсвечник и ударила Андрея по голове.

Через час, родив мальчика, Мария вопрошала:

– Почему он молчит, почему не плачет?

– Мария Александровна, – выдохнул доктор. – Ваш сын родился мертвым.

Словно заранее предчувствуя предстоящую трагедию, Мария тихо заплакала.

– Это он убил сына! Он! Будь он проклят! – Она сжала кулаки и разрыдалась в голос.

А потом Мария попросила врача позвать в ее покои управляющего, конюха и плотника.

Через какое-то время на пороге показались мужчины. Егорка несмело переминался с ноги на ногу, Афанасий был взбудоражен, а на лице управляющего выступили капельки пота.

Женщина полуоткрыла воспаленные глаза и прошептала:

– А теперь слушайте, вам придется выполнить мою просьбу… мою последнюю просьбу на этом свете. Слушайте внимательно и сделайте все в точности, как я скажу.

– Мы готовы выполнить любое ваше распоряжение, – промямлил Егор.

– Завтра утром в усадьбу приедет Тимофей Еремеевич, к тому моменту все должно быть кончено.

– Что кончено?

– Я его ненавижу, ненавижу! Именно из-за него муж терзал меня последние месяцы, и именно он виновен во всех тех несчастьях, которые произошли за последние несколько часов. Я хочу, чтобы он горько пожалел… Демьян! – Она взяла руку Нахимова. – Скажи всем, пусть немедленно покинут дом, я хочу, чтобы в усадьбе остались только вы. Потом соберите все иконы и сложите их в сундук.

– Для чего?

– Тихо, мне трудно говорить… – Багротовская тяжело дышала, было заметно, что слова даются ей с большим трудом. – Когда иконы будут в сундуке, вы вчетвером спуститесь в подвал. Там лежат слитки золота, их тоже уложите в сундук… в другой сундук.

Егорка поежился, Афанасий перекрестился.

– Вынесите эти сундуки на улицу и… подожгите дом. Делайте, как говорю, сожгите дом и меня. Не беспокойтесь, к тому моменту я буду уже мертва. – Она замолчала.

Но после недолгой паузы губы Багротовской вновь зашевелились:

– Прошу вас, выполните все, что я сказала. Обещайте мне, обещайте! – Она с мольбой в полуживых глазах смотрела на мужчин.

Постепенно все медленно закивали.

– Я знала, вы согласитесь. Это хорошо, это очень хорошо, теперь мне стало намного легче.

– А чего делать с сундуками-то? – хлопая глазами, спросил Егорка.

– Закопайте иконы и золото глубоко в землю. Но помните – вы не должны брать себе ни единой вещи. Они прокляты, я сама прокляла их! Тот из вас, кто присвоит себе икону или слиток, будет проклят до седьмого колена, и смерть будет забирать ваших детей и детей их детей в молодом возрасте. Запомните – ничего не берите из сундуков! Ничего! Но вы можете взять деньги, их много в доме, бумажки берите без страха. Если потом, спустя время, кто-нибудь обнаружит зарытые вами сундуки, значит, так было угодно богу. Если нет, лежать им века в сырой земле.

Несколько минут спустя Мария Александровна Багротовская скончалась.

Четверо мужчин, которых била нервная дрожь, принялись выполнять последнюю волю покойной.

Когда иконы и слитки переместились в два больших сундука, мужики поместили их на телегу, запряженную лошадью, и подожгли усадьбу Багротовских.

Проклятые сокровища было решено зарыть в лесу. Мужчины копали около трех часов, и тяжелые сундуки были опущены в землю почти на рассвете.

Так бы и закончилась эта история, если бы Степану не пришла в голову одна поистине шальная мысль.

– Послушайте! – воскликнул доктор. – Если мы не можем забрать себе иконы и золото, то наши дети или внуки смогут ими обладать в будущем.

– Вы забыли, что сказала Мария Александровна, – с опаской проговорил Егор. – Все проклято, мы поклялись, что никому не обмолвимся о зарытом…

– Кладе! – закричал Афанасий.

– Багротовская сказала, что клад проклят для нас четверых, но ничего не говорилось про наших детей и внуков. Мы можем схитрить. Нам нужно составить план, в котором мы укажем точное местонахождение зарытых сундуков.

– А потом?

– Только план этот будет зашифрован.

– Как? – Егорка непонимающе смотрел на Перина. Ему было абсолютно непонятно, о чем толкует Степан.

– Если вы согласны, я беру составление плана на себя.

– А дальше-то что?

– Когда он будет готов, мы разорвем его на четыре части. У каждого будет план, который мы передадим на смертном одре своим наследникам. Только помните – ни в коем случае нельзя обмолвиться о его местонахождении. Нужно будет просто отдать часть бумажки и рассказать про клад.

– Но бумажек-то будет четыре.

– Здесь уже воля божья. Если четверо наших наследников смогут когда-нибудь встретиться и разгадать написанное, тогда они станут богаты. Если же нет, будет так, как сказала Мария Александровна: сундуки останутся в земле на века.

Надо заметить, затея Перина пришлась по душе всем. Каждый дал свое согласие, и уже через пару дней у Афанасия, Егора, Степана и Демьяна была своя часть плана.

Естественно, в глубине души каждый считал данную затею пустой. По их мнению, должно произойти настоящее чудо, чтобы сундуки когда-нибудь вновь увидели белый свет.