Наталья Солнцева - Звезда Вавилона

– Ты выучила слова наизусть?

– Да. Я легко запоминаю… Не перебивай!

– Прости.

Она забежала немного вперед, повернулась к Матвею и продолжала свой необыкновенный спектакль, меняя интонации, размахивая руками и показывая роли в лицах. Это было фантасмагорическое зрелище, полное странного экстаза, снежного мелькания и призрачного света ночного города. Заиндевелый клен, под которым они стояли, казался причудливым Древом Жизни, не похожим на земные деревья…

– В царстве мертвых правила сестра Иштар – злобная Эрешкигаль. Страж отправился к ней и доложил о незваной гостье. Эрешкигаль, услышав такое, «будто срубленный дуб в лице потемнела, как подбитый тростник, почернели ее губы». Однако не посмела она отказать сестре и приказала стражу: «Ступай, открой врата ей, но пусть входит в «Обитель Мрака» тем же путем, что и все прочие. Поступи с ней согласно закону!»

– Вот тут начинается самое интересное, – многозначительно произнесла Астра. – Встал страж перед Иштар и молвил: «Входи, госпожа! Дворец Преисподней о тебе веселится! Должна ты пройти через семь врат…»

Чтобы пропустить ее в первые ворота, он снимает большую корону с ее головы.

«Зачем убираешь ты, сторож, большую корону с моей головы?» – спрашивает Иштар.

«У царицы земли такие законы!» – отвечает он.

И так – семь раз! Получается, Иштар оставила не только корону, но еще серьги, ожерелье, украшения с груди, пояс, браслеты с ног и рук, накидку с тела. То есть добровольно рассталась со всеми оберегами и талисманами. Спустилась в нижний мир «совершенно нагая и беззащитная»…

– И что было дальше?

– Как водится, Эрешкигаль страшно обрадовалась, заточила сестру в подземном дворце, напустила на нее беспамятство и шестьдесят болезней.

– Печально, – вздохнул Матвей. – А зачем Иштар туда отправилась?

– В том и загвоздка. Ни один миф не называет действительную причину, по которой Иштар вздумалось спускаться в Преисподнюю. Позднее, желая объяснить, что могло заставить богиню совершить столь опрометчивый поступок, кто-то включил в повествование «поиски эликсира», который-де мог вернуть к жизни возлюбленного Иштар – Таммуза. По другой версии именно Таммуз послужил тем выкупом, который богиня оставила в нижнем мире вместо себя. Иначе бы ее не выпустили.

– Ее все-таки выпустили?

– Ну да. Без любви все чахнет, дорогой, даже богам не весело. Увядает природа, жизнь приходит в упадок. Пришлось послать за Иштар «дипломатического представителя» и потребовать ее освобождения. Однако без выкупа не обошлось. Видишь, какая старая, но не забытая традиция.

– Кто такой этот Таммуз? Тоже бог?

– Конечно. В языческих религиях царит сплошное кровосмешение, – Таммуз являлся чуть ли не сыном и мужем Иштар одновременно. Олицетворял солнце, следовательно, «отвечал» за земледелие и считался духом растительности. В общем, неважно…

Матвею вдруг пришел на ум один факт.

– Слушай, так ведь у Нелли пропадают вещи! Правда, не корона и ожерелье, но тенденция прослеживается. Какие ворота проходила Иштар, когда у нее отобрали браслеты?

– А я тебе о чем толкую? – просияла Астра. – Шестые, предпоследние. Проходя седьмые, она вынуждена была оставить стражу «накидку с тела»…

Нелли заказала на обед диетические блюда – скоро праздники, нужно поберечь фигуру. Новый год, потом Рождество – застолье за застольем. Она сидела в отдельном кабинете в ресторане своего брата и нетерпеливо поглядывала на часы.

Официантка принесла овощной суп, салат и приготовленные на пару тефтели из телятины. Аппетита не было. Нелли нервно комкала в руках салфетку. Она попробовала суп, поковыряла салат. Когда наконец вошел Леонтий, она набросилась на него с упреками.

– Сколько можно ждать? Тебе давно передали, что я здесь!

– Я думал, ты обедаешь. Не хотел мешать.

– У меня серьезный разговор.

– О чем?

Он прятал глаза, и это подтвердило ее худшие опасения. То, что она узнала о нем, – правда.

– Мне звонила Раиса…

– Да?

Он старался придать выражению лица и голосу безразличие, но их фамильное подергивание губами выдало его с головой.

– Она сказала, что ты приставал к ней!

– Врет. Кому ты веришь, мне или этой… шлюхе?

– Она не шлюха, Леон. Подлая, расчетливая стерва, но не шлюха. Наш отец никогда не женился бы на…

– Наш отец! Наш отец! – взъярился Леонтий. – В его годы заниматься сексом с женщиной, которая ему в дочери годится, просто… омерзительно. Он запятнал память нашей матери! Растоптал все лучшее, что было между нами!

– Ты о чем?

– О нашем проклятом детстве. В те немногие часы, которые мы проводили вместе с ним, он говорил о маме, о том, как она любила всех нас… и его. Глаша хотя бы по возрасту ему подходила! Мне стало противно общаться с ним… Как представлю, что он… что они…

Взгляд Нелли – пристальный и пронизывающий – заставлял его ерзать на стуле и покрываться лихорадочным румянцем.

– Ну? Что они?

Леонтий смешался и замолчал. Он сжал руки и громко дышал, глядя мимо сестры. Его ноздри раздувались, будто у быка на корриде.

– Ты сама знаешь… Раиса хочет вбить клин в наши отношения, перессорить нас! Неужели не ясно?

– Она сказала, что ты пытался… изнасиловать ее…

– Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха… Ее? Боже упаси! После папы я бы к ней и пальцем не притронулся. Она для меня прокаженная… прокаженная!

Он с такой яростью выкрикивал каждое слово, что Нелли невольно подалась назад: не ровен час, запустит солонкой или перечницей. В детстве Леон мгновенно впадал в бешенство и запросто мог что-нибудь разбить, даже накинуться с кулаками. С возрастом он переборол свой психоз и научился держать себя в руках.

Распаленный, он не заметил ее реакции.

– Как она посмела звонить тебе? Это заранее спланированная акция! И ты повелась на ее штучки?

– Спланированная акция… – укоризненно произнесла Нелли. – Ты не на совещании по маркетингу, Леон. Мы – родные брат и сестра, будь любезен говорить человеческим языком.

Он стих, поник, словно шарик, из которого выпустили воздух. Его глаза подернулись предательской влагой. Нелли всегда была авторитетом для него, когда не стало мамы, она одна жалела его, вникала в его проблемы, давала советы и помогала принять правильное решение. Он до сих пор обращался к сестре каждый раз перед ответственным шагом. Не одобри она идею «французского» ресторана, Леонтий бы отказался от проекта. Но заглядывать в замочную скважину, вмешиваться в его личную жизнь – это уже перебор! Она все-таки ему не мать.

– Я уже вырос из коротких штанишек и не позволю поучать себя!

Нелли спокойно восприняла его последний всплеск:

– У меня обеденный перерыв заканчивается. Давай говорить начистоту. Тебя тянет к Раисе? Я имею в виду…