Барбара Вуд - Звезда Вавилона

Александрия, Египет, 332 г. н. э.

Пробираясь в темноте потайного хода, жрица не смела остановиться даже перевести дыхание, хотя ноги изнывали от боли. За ее спиной шла смерть — не только за ней, но за всеми. Она обязана предупредить их.

Библиотека пылала в огне.

Жрица споткнулась, оцарапала голое плечо о шершавую стену и чуть не упала. Но, устояв на ногах, продолжала бежать, ее легкие разрывались от нехватки кислорода. Даже здесь, в относительной безопасности, она ощущала жар, вдыхала дым пожарища. Успеет ли она добраться до остальных вовремя?

Вытирая теплое масло с обнаженной кожи, Филос размышлял о том, как ему удалось привлечь внимание самого красивого создания во всем мире. Артемидия с этим, конечно бы, не согласилась, жалуясь, что ее лицо слишком округлое, а нос чересчур прямой. Но для верховного жреца Филоса она была прекрасна; он был околдован ею, впрочем, не он один: другие мужчины также смотрели на нее не отводя глаз.

Они только что занимались любовью, и теперь она принимала ванну, наполненную ароматизированной водой. После они должны вернуться порознь в Библиотеку, чтобы продолжить выполнять свои священные обязанности, сохраняя в тайне запретную любовь.

Артемидия посмотрела на него сквозь пар, поднимавшийся от воды. Филос всегда снимал свой парик, когда приходил на ее ложе.

Как и все жрецы, он брил голову. Это придавало ему вид орла, особенно с его выдающимся носом, который она обожала. Филос был самым красивым мужчиной во всем мире. И он принадлежал ей.

Если бы только они могли пожениться!

Но они были преданны службе в Библиотеке и ее тайной миссии с самого своего рождения. Будучи детьми, они приняли обет целомудрия, не особо задумываясь об этом, ведь что мог ребенок знать о физической любви? Если станет известно об их запрещенных отношениях, то они будут изгнаны из жрецов, отлучены от своей семьи и отправлены умирать в пустыню.

Филос резко обернулся — за дверью послышался какой-то звук. Кто-то идет!

Она тоже услышала.

— Прячься! — крикнула она.

Слишком поздно.

Дверь распахнулась, в проеме стояла жрица из Библиотеки, ее белое одеяние было разорвано у плеч. Страх застыл на ее лице. Она не заметила присутствия верховного жреца Филоса в покоях Артемидии.

— Библиотека в огне!

Теперь они почувствовали запах дыма и, раздвинув шторы, чтобы выглянуть в темноту ночи, увидели золотое сияние над Библиотекой. Они поспешно оделись и выбежали на улицу.

То, что предстало их взору, ошеломило их. Прекрасные колонны, арки и своды — все было объято пламенем. Улицы запружены людьми, которые бегали взад-вперед, вытаскивая из горящих зданий кресла, столы, книги, бросали их в большие кучи и поджигали.

Обезумевшая толпа тащила все, до чего могла добраться, вынося из Библиотеки кувшины с вином, священные масла и золотые лампы.

— Мы должны остановить их! — закричала Артемидия, но Филос удержал ее, показав, как жрецов и жриц выволакивали на улицу, стаскивали с них одежду и бросали на костры.

— Мы должны спасти то, что сможем, — произнес Филос, взяв ее за руку, и они побежали в гавань, где высокие стены на протяжении шести веков защищали Библиотеку со стороны моря. Здесь они нашли потайной ход и, спускаясь по задымленному тоннелю, встретили других жрецов и жриц, несущих то немногое, что удалось сохранить от глаз бушующей толпы.

— Идите к докам, — приказал им Филос. — Забирайте что сможете, но спасайтесь сами.

Филос и Артемидия пробрались в самую глубь комплекса Библиотеки — святая святых, где хранились священные книги. Используя свои одежды как сумки, они быстро собрали свитки, ощущая жар, идущий из-за стен, и вдыхая плотный дым.

Присоединившись к своим братьям и сестрам, они побежали в гавань, неся с собой ценнейшие реликвии, которые удалось спасти. Но толпа преградила им путь, лица безумцев освещала жажда крови и убийства.

— Язычники! — закричали они. — Дьявольское отродье!

Жрецы начали прорываться, но кое-кого из них толпа схватила.

Погромщики набросились на них с дубинками, разбивая несчастным головы.

Филос понял, что вдвоем с Артемидией им спастись не удастся — но, возможно, благодаря отвлекающему маневру один из них сможет выбраться отсюда.

— Беги! — крикнул он, отдавая ей свои свитки. — Возьми. Я отвлеку их. Они пойдут за мной.

— Я не пойду без тебя! — Слезы текли по ее лицу.

— Любимая, эти книги ценнее моей жизни. Мы снова встретимся с тобой в Свете.

Она побежала и обернулась лишь однажды, чтобы увидеть, как толпа схватила его и подняла над головами. Громко крича, обезумевшее сборище христиан несло свою жертву к костру, чтобы бросить ее в огонь.

Прежде чем пламя поглотило его, Филос прокричал:

— Не дай им забыть клятву, любимая! Не дай им забыть!

Библиотека стояла шесть веков — с тех самых пор, как Александр Великий основал Александрию. Шесть сотен лет она была центром знаний и мудрости, просвещения и мысли, хранилищем книг, писем и текстов, собранных со всех четырех сторон света. Теперь же она горела, вся объятая пламенем, и все, что было внутри — папирусы, пергаменты, свитки, мужчины и женщины, — превращалось в пепел, который будет развеян ветром.

На своих лодках уцелевшие жались друг к другу, держа в руках бесценные сокровища, которые смогли унести с собой.

Они последний раз посмотрели на пылающее сияние над ночным небом, потом отвернулись от своей стороны, отчалили от берега и поплыли прочь, подхваченные морскими волнами.

Кэндис Армстронг собиралась совершить вторую самую большую ошибку в своей жизни, когда стук в дверь остановил ее.

Сначала она его не услышала. Тихоокеанский шторм бушевал в горах Малибу, угрожая прервать подачу электроэнергии до того, как она сможет закончить электронное письмо, которое яростно набирала на своем компьютере. Эту отчаянную просьбу было необходимо отправить до отключения электричества.

И до того как мужество покинет ее.

Лампочки мигнули, она тихо выругалась и затем услышала стук в дверь, на этот раз уже громче, настойчивее.

Она посмотрела на часы. Полночь. Кого могло принести в такой час? Она взглянула на Хаффи — большую раскормленную персидскую кошку, жившую в хижине вместе с ней и не любившую, когда тревожат ее сон. Кошка продолжала спать.