Лариса Соболева - Остатки былой роскоши

Зина пошарила в сумочке, отыскала ключи от машины. Вот теперь она знала, что делать. Оставив чемоданы на лестничной клетке, прямиком направилась в гараж. Ехала по городу, где на стенах домов висели такие же плакаты, на которых были она и Ежов. Рощин постарался, расклеил плакаты по всему городу. Зина разрыдалась, слезы, злые слезы текли ручьями по не столь давно пухлым щекам, так привлекавшим мужчин.

Ежов метнулся к стене, принялся срывать мерзость.

– Смотрите, Ежов! Вот это номер! – Кто-то остановился, узнав его.

Валентин Захарович оглянулся, увидел расплывшиеся в улыбках, злорадствующие и осуждающие лица. Пожилая женщина плюнула в него, но плевок не долетел. И вдруг – о боже! – увидел напротив, через проезжую дорогу, такой же плакат. Ежов бессознательно побежал к нему, лавируя между автомобилями, и внезапно словно оказался под водой – ему не хватало воздуха. Сделав еще шаг, развязывая на ходу галстук, остановился... В этот момент краем глаза он заметил тормозивший легковой автомобиль, летевший прямо на него. Он хотел увильнуть, реакция у Валентина Захаровича отличная, да не послушались ноги, потерявшие упругость и силу. А тут еще и боль в голове раскалывала череп. В следующую секунду он отлетел от удара в сторону и упал к ногам людей, которых называл электоратом. Некто сердобольный закричал, что надо вызвать «Скорую», но кричал так далеко, что Ежов плохо слышал, а потом вовсе перестал слышать и чувствовать.

– Значит, здесь она прячет Кима, – высказал предположение Рощин, когда подъезжали к станции юннатов, преследуя Зиночку. – Что ж, это в ее духе. Наверняка хитрая Зина обманула ребенка, его не держат здесь в подвале, он свободно гуляет.

Станция юннатов обширна по площади, на ней легко затеряться. Здесь размещены огромные теплицы, грядки, плодовый сад, одноэтажные домики, оборудованные под базу отдыха, а расположена она на окраине города. Станция рентабельная, потому что зимой здесь выращивают помидоры и огурцы на продажу, к весне готовят рассаду для многочисленных дачников, продают саженцы плодовых деревьев. В общем, работники станции при деле, за труды получают гроши, но все же получают.

– Ты прав, – сказал Степа, – станцию обслуживает много людей, сделать из мальчика узника невозможно. Да и кто на это пойдет? Она наверняка прибегла к обману. Хорошо бы нам попасть туда раньше Туркиной. Эх, черт, заметила нас.

– Постараюсь ее опередить, – нажал на газ Толик.

Да, Зина заметила их, и начались самые настоящие гонки. До станции юннатов остался всего лишь километр с небольшим. И этот километр стал сродни последним километрам гонки Париж – Дакар. Машины соприкасались друг с другом, вырывались по очереди вперед. Толик ругался, пытался спихнуть Туркину в кювет, но она отлично вела свой импортный автомобиль к цели. Иволгин поразился ее упрямству:

– На что она рассчитывает? Она спятила.

– Спятишь тут, – проговорил Степа и покосился на Рощина, но того, казалось, занимала лишь гонка.

Вдруг непредвиденное обстоятельство: со станции выехал грузовик. Зина и не думала сдаваться, так как ехала по своей стороне, а Толик, получалось, навстречу грузовику. Пришлось тормозить и пристраиваться в хвост иномарке Зиночки. Туркина выиграла время и, нажав на газ, вырвалась далеко вперед, очутилась на станции раньше их. Вскоре и Толик остановил машину на площадке перед теплицами, возле пустого автомобиля Туркиной. А пока соображали, в какой теплице та укрылась, Зиночка выдала себя.

– Рощин, – закричала она, – ребенок у меня. Ты не смел! Не смел! И не вздумай приблизиться, у меня пистолет, учти. Стойте там, где стоите.

– У тетеньки истерика, – определила Яна.

– Ким, я звоню Куликовскому, вызываю ребят, – предупредил Степа.

– А самим взять ее нельзя? – нахмурился Рощин. – Я не хочу, чтобы знали обо мне правду... Куликовский тем более.

– Не переживай, ты останешься в машине. – Степа позвонил Куликовскому, но схитрил, не сказал, кого конкретно предстоит обезвредить. – Ненормальная держит в заложниках ребенка Рощина, она вооружена. Срочно гоните ребят на станцию юннатов, срочно! У нее поехала крыша, она убьет мальчишку и нас перестреляет.

Тем временем Иволгин вышел из машины, как его ни удерживали.

– Зинаида Олеговна! – крикнул, озираясь. – Я один, видите меня?

– Вижу! Не смей приближаться, – отозвалась она. – Я выстрелю.

– Она в средней теплице, – понял Наум. – Голос оттуда.

– Где Янка?! – спохватился Степа, девушка тихонько смылась из машины в тот момент, когда выходил Аркаша. – Мать честная! Где эта чертова моя невеста?! Убью ее!

Яна прекрасно знала станцию – давным-давно приезжала сюда на занятия – и ушла на разведку. Иволгин тем временем приступил к переговорам:

– Зинаида Олеговна, не стоит вам пугать мальчика, он ведь ни при чем...

– Не двигайся! Я выстрелю, – повторяла Зина.

– Хорошо, хорошо, я стою. Видите?

– Я убью его, – взвыла она. – Рощин, сволочь... Как ты посмел!..

– Вот и убейте Рощина, – предложил Аркаша. – Давайте меняться. Я вам связанного Рощина, вы мне ребенка. – Она, кажется, заколебалась, так как прекратила неожиданно рыдать и выкрикивать ругательства. – Так как? Вы согласны?

– Степа, пойдем со мной, – раздался откуда-то из кустов голос Яны.

Он решил воспитание невесты отложить на потом, юркнул в кусты и пополз за нею. За углом ближайшей теплицы их встретила пожилая женщина в черном сатиновом халате. Смотрительница станции была перепугана насмерть и жалась к стенке. Шепотом она начала рассказывать:

– Начальство и все уехали на праздник к фермерам. Никого здесь больше нет. Туркина привезла Кима нам, попросила присмотреть за племянником, потому что его не с кем оставить. У нас же как в санатории – и поспать есть где, и кормят гостей. А только что примчалась на машине, пригрозила мне пистолетом и забрала ребенка. Там она, внутри средней теплицы.

– Степа, – дернула его за рукав Яна, – там был лаз...

– Он и есть, – подтвердила женщина. – Его закрыли ящиками.

– Где он? Давай веди быстрей! – приказал Степа.

Обогнув теплицу, они вдвоем очутились у торца, где груда сложенных ящиков возвышалась чуть ли не до самого верха. Торопливо разбирали ящики, стараясь не греметь, пока не открылся лаз. Яна нырнула туда, перед тем не преминув напомнить, что уже не раз выручала Степана, а он, неблагодарный, отправлял ее домой. В теплице воздух был влажный, пах землей и почему-то арбузами. По всей длине по середине к потолку поднимались зеленые плети с висящими длинными огурцами, а у стеклянных стен стояли ящики с рассадой, горшки с растениями. Степа и Яна осторожно продвигались вдоль теплицы, опасливо пригибаясь, на цыпочках.