Лариса Соболева - Злодеи-чародеи

– Я только что из клуба, – сказал Кирсанов, – и там я узнал от одного из завсегдатаев, будто господин Уланский тяжко и внезапно захворал.

– Как ты сказал? Уланский?! – переспросил Зыбин.

Инесса потянула Лику за рукав пальто, и, к ее радости, та послушно последовала за ней. Поглядывая искоса на подружку Артема, Инесса отметила, что девушка стала мрачнее тучи.

– Ну, посмотрела? – спросила в кабинете.

– Красивая, – раздалось шипение гадюки перед смертельным укусом, который и ей самой принесет неминуемую смерть.

Инесса закурила, внезапно разозлившись на эту шикарную птицу, имеющую в этой жизни все мыслимые и немыслимые блага, потому что папа может ей луну с неба достать. Только вот Артема он не в состоянии уложить в коробочку и кинуть ее к ногам своей доченьки. Честно сказать, Инесса разнервничалась не на шутку: а вдруг этой больной придет в голову искалечить Софию – что тогда? А если узнает Артем об этом «показе» – придушит Инессу в темном углу, прямо в здании управы, и никто даже не догадается, кто ее придушил. Ну, и зачем Инессе такие встряски?

– Что касается красоты, то ты, конечно, красивее, – с силой выпуская изо рта дым, сказала Инесса. – А что касается Софии, то я показала тебе ее не потому, что у них с Артемом роман, этого ни один человек утверждать не станет. Повода нет! Но ты ведь не отстанешь, тебе же надо было посмотреть хоть на кого-нибудь! Женщин других в управе больше нет, все разошлись. Не престарелых же уборщиц тебе предъявлять и тем более не мужиков!

– Да нет, это она, – упавшим тоном сказала Лика. – Он постоянно смотрел на нее по телевизору. При мне. По всем каналам ее искал.

В конце концов, а с чего Лику эту жалеть? Не жена она Артему, а повисла на нем, словно растение-паразит. К тому же Лика вызывала отвращение – как человек, взявший за основу своего существования унижение других; а может, это у нее своего рода каприз?

– Лика, тебе самой не противно? – приняла намеренно грубоватый тон Инесса. – Ну, что ты мучаешься и Артема мучаешь? Я расцениваю твою настырность как каприз избалованной папиной дочки, которая просто взрослеть не хочет. Мужики не любят надоедливых баб, тех, кто на коленках перед ними ползает, они уважают гордость, поверь!

– Спасибо, – холодно сказала Лика и ушла, не прощаясь.

– Ну вот, – закуривая новую сигарету, хмыкнула Инесса. – Пожалуется папе, и тот найдет способ вытурить меня с работы. Откуда она тут сегодня взялась, зараза?!

Распахнув дверь, Вовчик выпалил:

– София, Артем у тебя?

– Почему он должен быть у меня? – мгновенно вскипела она, удивив его этой не свойственной ей запальчивостью. – Кто придумал, что я и он… Кому пришла в голову вся эта чушь?! Вы хоть понимаете, что коллективно создали сплетню, сами же в нее поверили, да еще и нам ее внушаете?!

Если бы она не так рьяно доказывала, что это – всеобщее заблуждение, он закрыл бы дверь с другой стороны, но, увидев явные признаки нервного расстройства, Вовка тут же очутился в кабинете.

– Сонь, ты чего?

– Надоели! – в том же тоне продолжила она. – Надоели все! Почему его ищут у меня?! Я его уже неделю в глаза не видела, а все сюда заходят!

– Ах вон в чем дело… Мы с ним отсюда не вылезаем, ночью спим в его кабинете, днем мотаемся. Могла бы сама нас найти и убедиться…

– Я?! – София прыснула, плечами передернула, ресницами хлопнула, брови подняла, выражая недоумение. – С какой стати я буду вас искать?

– Не нас, а его. Почему у вас все не как у людей? Артем психует, ты бесишься… Давно уж переспали бы и перестали б беситься, это вам любой доктор скажет!

От подобной наглости на щеках у Софии выступили красные пятна, и велико было ее желание стукнуть Вовку, но под руками у нее ничего тяжелого не имелось, а клавиатуру было жалко. Остались слова – желчные и ядовитые, и София проговорила со злодейской улыбкой:

– Кто-то хочет получить по морде? По наглой рыжей морде? Не будем показывать пальцем, кто именно!

И, естественно, она показала пальцем, у кого тут такая рыжая наглая морда. В ответ «морда» сморщилась:

– София, ты же писатель, представитель интеллигенции, а выражаешься… Никогда бы не подумал!

– С кем поведешься, – промурлыкала она, вставая. – Вот я тебя сейчас за чуб оттаскаю и научу вежливости…

И оттаскала бы, если бы в ее тесном кабинете не появился еще один нежелательный гость, к которому и бросился Вовчик:

– Артем, блин, где тебя носит? Я тебя везде ищу!

– Трубка села, а зарядки у меня с собой нет.

– Не знаю, как тебе, а мне повезло, и крупно – удалось выяснить имя парня, сиганувшего с балкона!

– Серьезно?! – вытаращился на него Артем, бухнулся на свободный стул у стола Софии, зацепил стул, стоявший у стены, и одним движением поставил его напротив. – Падай и рассказывай!

– Извини, но я ослушался тебя еще вчера. Думаю, женщин опрашиваешь ты, а мужики что – не трепачи разве? И начал я так: первый по списку Усманова, первый по списку Яминой, потом вторые, третьи… Короче, решил я охватить оба эти списка. И вдруг сегодня, буквально час тому назад, на восьмом номере попадаю в точку! Встречаюсь с парнем примерно твоих лет, но не таким, какой ты сейчас – небритый, немытый… Тот – отшлифованный, как изумруд, упакован, как принц Монако, из списка…

– Яминой? – попробовал угадать Артем.

– Усманова! Помню, что в трубе он записан как Паныч, думал, это кличка, оказалось – фамилия. Сначала он не кололся, показывал, какой я из себя мусор, а он – доллар. А я ему небрежно так фотки кидаю: Ямину, Уса и парня того. Медсестры снимочек тоже подкинул, для количества. Ты же знаешь: одно дело услышать – мол, убили кого-то, а другое дело – увидеть. Вот тут с него налет аристократизма и слетел, гляжу – бледный такой стал. Я его и спрашиваю…

– Узнаешь кого-то? Ну, что затрясся? Лучше скажи, а то тебя тоже «сделают», будет поздно сожалеть.

Паныч выбрал из стопки снимков, рассыпанных на столике в кафе, фото парня, раскрыл другие карточки веером, закурил… Длительной эта пауза получилась, но Вовчик не мешал ему собраться с духом, правда, по прошествии двух минут он все же не выдержал:

– Понравились фотки? Смахивают на киношный вариант, да? У нас знают, как снимать трупных моделей, режиссерам с операторами такое и не снилось – заметить столько деталей в одном трупе. Как его зовут?

– Ларион. Ларик. Лар…

– Мы не нашли в квартире Яминой… – Вовчик поры лся в снимках, ткнул пальцем: – Вот! Ни вещей Лариона, ни его телефона, ни обуви. Видишь, он здесь босиком?

– Как он погиб?

– Видишь ли, Паныч, пока трудно сказать – как. Но две версии есть. Либо он сам спрыгнул, потому что пятна крови ведут на балкон, либо его выкинули, потому что сценарий убийства повторился. Ремейк, можно сказать. Слышал такое слово?