Лариса Соболева - Девять жизней черной кошки

На следующий день Андрей уехал по делам. Значит, с его стороны тот эпизод в бане – сиюминутно нахлынувший порыв, несерьезный, позже он одумался. Она краснела от стыда, ругала себя нехорошими словами за собственную слабость, за то предложение. И решила, что подобного больше не повторится. В конце концов, чего ей не хватает? Мужиков? Жила без них, проживет и еще. Есть дочь, есть дом, работа. Этого вполне достаточно, чтобы жить и радоваться. Мысленно даже благодарила Андрея, ведь он не позволил расслабиться ни ей, ни себе. Но где-то в глубине души иногда свербело: что-то во мне не так, почему я никому не нужна? Но Лиза тут же укрощала себя.

Однажды утром она готовилась к школе, Вероничку забрала баба Нюра. Лиза собралась и только закрыла дом на ключ, повернулась, чтобы идти… да так и обомлела. У калитки стоял Черкесов собственной персоной! Виновато потупившись, он поглядывал на Лизу исподлобья, от былой его самоуверенности не осталось и следа. Лиза не обрадовалась его появлению. Та же баба Нюра видела, что однажды джип Андрея стоял до утра возле ее дома, не хватало, чтобы еще одного мужика заметила. Тогда начнется! Лиза подошла к Черкесову:

– Почему ты вернулся?

– Лиза… – протянул он натужно. – Меня все предали, все. И все хотят убить. Разреши пожить у тебя… в бане. Это ненадолго. Подключу газ в доме отца и сразу перейду туда. Мне надо все обдумать… Лиза, мне очень, очень плохо.

– Ну, иди. – И она нехотя открыла калитку. – Вернусь не скоро. Ключ возьмешь под крыльцом, когда захочешь есть. Только у меня деликатесов не водится.

– Спасибо… – проникновенно, со слезой в голосе, произнес Василий. – Да, Лиза! Желательно, чтобы обо мне никто не знал. Даже этот… Андрей.

Она не пообещала выполнить его просьбу. Вообще ничего не сказала, а пошла по натоптанной в снегу дорожке, ни разу не оглянувшись. Он смотрел вслед и понимал, что внес в ее жизнь некоторый диссонанс. Да только куда ж ему деться? В доме отца замерзнет, а другого убежища у него просто нет. Можно было бы пожить на даче, да разве дача надежное убежище? Лариска и зимой наведывается на дачу. Увидит мужа, выкурит и оттуда. Кстати, там и людей нет, неприятно, когда вокруг пусто. Тогда чудится, что ты один на всей планете. А Черкесову необходимо общение, он, оказывается, не может без людей.

В бане Черкесов сбросил дубленку, матрас нашел свернутым в углу, перенес его в теплую и сухую парную, лег. Не спал прошлую ночь, а уснуть не получилось. Он сел, глядел в окно и думал, где искать поддержки и помощи. Ну, есть парочка друзей, завязанных с ним на бизнесе… Может, к ним обратиться? Вряд ли они обрадовались его кончине, потому что, благодаря Черкесову, имели хорошо оплачиваемую работу. Без патрона они всего этого лишатся, так как Лариса наверняка погонит всех, кто работал с мужем. Собственно, отношения Черкесова с приближенными к его особе людьми дружбой нельзя назвать. Дружба – это когда людям приятно общество друг друга, когда интерес друг к другу основан не на выгоде, а просто так, когда можно быть самим собой, без маски.

Как раз таких друзей у Черкесова вообще нет. Если уж родная жена предала, то подчиненные само собой предадут. Им надо, чтобы платили побольше, так что они сдадут Черкесова той же Ларисе, мечтающей избавиться от него. Значит, теперь он для них человек бесполезный, и на их помощь он рассчитывать не может. Вдруг Василием Романовичем овладела злоба, какой он раньше не знал.

Черкесов вышел в предбанник и курил, чуть приоткрыв дверь.

Да, стерва Лариска права: ему предстоит одному выпутываться, если хочет жить. Никто не поможет. Как же докатился он до жизни такой, что ни на друзей рассчитывать не имеет права, ни на жену? А может, все дело в нем? И начал Черкесов перебирать свою жизнь от корки до корки, ища причины. Ведь в чем-то есть она – причина, из-за чего его хотят прихлопнуть. И причина наверняка в нем самом, а не в ком-то.

Черкесов понял, что следует отбросить ценность собственного «я» и пересмотреть себя, иначе не отыскать ему точку отсчета, которая наведет на след. Как же трудно это сделать! Ведь он жил, полагая, что по-другому жить нельзя – затопчут. Он всегда действовал осторожно, частенько исподтишка. Его уважали в определенных кругах. А в неопределенных? Вон жена – та просто ненавидит его лютой ненавистью, а он этого не замечал. Следовательно, есть еще люди, ненавидящие его. А зависть? Кто может ему завидовать? Да практически все известные личности, за редким исключением.

Наверное, только Бабуин-Бубулин к нему и ко всем одинаково относится. Во всяком случае, без предвзятости. Он тоже числится в друзьях Черкесова. Вот ведь как получается: над Прошей Бабуином потешаются, в дураках держат, и Черкесов придерживался того же мнения, а единственный, кто отличается порядочностью из знакомых, – Бабуин! Этот не продал бы Черкесова, он старой закалки, человек морально выдержанный. Жаль, помочь ничем существенным не может, так как не владеет информацией, с кем и чем связан Черкесов. Да уж, одному придется разгребать, одному…

Василий Романович вернулся в баню, лег и до вечера находился в том состоянии, когда безнадежность захватывает с каждым часом сильнее и сильнее. Цепь событий после взрыва «самурая» никак не связывалась в голове. То, чем он гордился, что считал своим достоинством, чем кичился, полетело в тартарары. И пришел он к выводу, что жизнь страшна не переменами, а необъяснимостью. Когда понимаешь, что тебе пришел конец, а причин не видишь. Он курил и думал, не ощущая голода.

Вечером в дверь бани постучалась Лиза, потом заглянула к нему:

– Ты живой?

– Живой, – отозвался он.

– Почему свет не включил?

– Не нужен.

– Идем в дом, поужинаешь.

Черкесов поднялся, послушно проследовал за Лизой в дом. На столе дымилась картошка, стояли соленья, сливочное масло и простокваша. Черкесов ел без аппетита, изредка косясь на Вероничку, лепетавшую о том, сколько нарядов ей удалось сшить для новой куклы.

– У тебя красивая дочка, – сказал он, чтобы как-то наладить с Лизой контакт.

– Дети все красивые, – обронила она, явно не желая говорить с ним.

– Ты одна живешь? А где муж?

– Развелась, – соврала Лиза.

– А кто тебе Андрей?

– Знакомый. Что тебя еще интересует?

Черкесов смутился. Лиза, конечно, не рада ему. А еще недавно он был желанный гость у всех без исключения. Перед ним заискивали, добивались его дружбы, протекции, покровительства, к нему задолго записывались на прием. Как же быстро наступают перемены, необъяснимые перемены! Вообще-то, с какой стати Лиза должна прыгать вокруг него? Сейчас он в роли нахлебника. Вспомнив об этом, Черкесов достал тысячу рублей одной бумажкой – из тех денег, которые он забрал у жены, – положил на стол: