Татьяна Степанова - Три богини судьбы

– Что вообще?

– Он стал где-то пропадать, уволил почти весь персонал, сказал, что сам будет смотреть за магазином, что по выходным там будет работать его девушка… Все оказалось враньем. Потом я узнал, что он работает в банке охранником.

– Работает в банке охранником?!

– Я не поверил сначала, у меня в голове не укладывалось. Но это было так, я навел справки. Дела в магазине шли все хуже и хуже, там все было заброшено, пущено на самотек. И я понял… в общем, понял, что тут что-то нечисто. Что это не для меня. И я вышел из этого предприятия. А потом был дефолт, и все покатилось к чертям. Магазин закрыли. И затем там случился пожар – это все, что я знаю.

– Как звали вашего компаньона?

– Разве этого нет в документах?

– Нет. Там только ваша фамилия и ваша подпись.

– Странно. Я бы даже сказал, ловко… Его звали Женя, симпатичный такой был, молодой. Евгений Цветухин.

– Как? Как вы сказали? – Катя едва не уронила чашку.

– Судя по вашему вопросу, я поразил какую-то цель… важную цель, да?

– Не могу вам даже пока сказать… честное слово, я… Цветухин работал в банке охранником…

– Я имел дело только с ним, но там был еще один. Второй. Не знаю его имени, я с ним дел не вел. Видел, может быть, пару раз. Тоже молодой, гораздо моложе… Немного вычурный, эксцентричный, с хорошими манерами. Уж не знаю, кем он доводился Цветухину, но, кажется, они были очень близкими друзьями, насколько я мог заметить. Больше мы не встречались – с тех пор, как я вышел из дела. Спустя какое-то время я ехал мимо на машине и решил посмотреть, как там и что. И увидел заброшенное здание и следы пожара. Вы хотите еще что-то спросить?

– Все эти годы дом пустовал. Все, кто пытался его арендовать, очень быстро отказывались от аренды.

– Ничем не могу помочь. – Петросян усмехнулся, обнажая мелкие зубы. – Мои наилучшие пожелания профессору Геворкяну.

Как добралась до Главка, Катя не помнила – все выветрилось, выветрилось… Острые грани точили свое жало, они угрожали. Катя почти физически ощущала: в ЭТОМ ДЕЛЕ с самого начала были лишь одни острые грани, как они все до сих пор ухитрились не пораниться о них насмерть?

БЫЛО ДВА РАЗНЫХ ДЕЛА… АБСОЛЮТНО РАЗНЫХ… И ВОТ ОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ЭТО ОДНО ЦЕЛОЕ… ОДНО В РАЗНЫХ СВОИХ ВРЕМЕННЫХ ИПОСТАСЯХ…

Все выветрилось, кроме этого ЦЕЛОГО, ЕДИНОГО. Но ждать снова пришлось долго, очень долго. Катя сидела в кабинете пресс-центра с включенным ноутбуком и пыталась… Нет, она ничего не записывала, она ждала полковника Гущина, который, по словам дежурного розыска, «задерживался в Дзержинске».

Гущин вернулся около десяти вечера. Катя встретила его внизу у КПП. Она уже готова была выстрелить в него своей новостью, но…

Вот странное дело: если бы у полковника Гущина на его глянцевой лысине рос хотя бы один волосок, то Катя… она бы сказала: он какой-то встрепанный, наш старина. Встрепанный в этот летний июньский вечер. ИЗМОЧАЛЕННЫЙ…

– Федор Матвеевич, да что с вами?

– А что со мной? Ничего. Порядок в танковых войсках.

Однако заявлено это было таким тоном, что Катя не поверила. Но некогда, некогда, некогда было разбираться, анализировать. Катя шла за Гущиным по коридору розыска по пятам и бомбардировала его, паля из всех своих орудий.

НОВОСТЬ… ВСЕМ НОВОСТЯМ НОВОСТЬ… БЫЛО ДВА РАЗНЫХ ДЕЛА, АБСОЛЮТНО РАЗНЫХ, А СЕЙЧАС…

ЧТО ЖЕ СЕЙЧАС?

И опять пришлось долго ждать. Но теперь пауза была просто необходима. Пусть и затянувшаяся пауза.

– Итак, – изрек наконец полковник Гущин, – что же мы теперь имеем в остатке…

И он в свою очередь выдал свою новость: о показаниях Григория Дьякова, данных им после задержания там, в доме, где они все ощущали себя как в логове хищника.

– Не может быть. Федор Матвеевич, что же…

– Может. Как ты говоришь? Было два разных дела… даже три, а теперь…

– А в убийстве Мазина Григорий Дьяков тоже признался?

– Об этом я его допросить не успел.

– Почему? Как же так? Ведь этот труп найден тоже в Куприянове, а они там были…

– Не успел допросить. Не знаю, что там с ним случилось, с этим парнем… Как будто с катушек сорвался. То ли истерика, то ли косить начал… Нет, не похоже, что притворялся, нет. Знаешь, когда на твоих глазах с катушек начинают сходить, то и сам ты невольно… – Гущин замолк. – Кофейку, что ли, горячего, а? Если честно, я бы коньяка хватил граммов двести для баланса, м-да… Ладно, в общем, муть там какая-то была с этим Дьяковым, и насчет Мазина я его так и не сумел допросить, не успел. Ничего, это от нас не уйдет, очухается, проспится, завтра по новой допрос начнем. А пока…

– Значит, Марину Заборову они вместе с матерью и братом убили.

– Лариса Дьякова умерла вчера ночью. Вроде инфаркт… Хотя я сначала заподозрил, что пришили ее. Но эксперт категоричен – инфаркт, и потом… В общем, не знаю, в доме у них дух какой-то тяжелый… Не знаю, признаться, теряюсь даже… Но улики мы собрали полностью, следы крови в подвале, хоть и убраться там Дьяковы успели тщательно. ДНК-экспертизу проведем, она не соврет.

– А брат Дьякова, Петр, он что же, получается, сбежал?

– Выходит, что так. И пока неизвестно, где он. Собаку сдохшую зарыл и в бега…

– Собаку… – Катя смотрела на Гущина. Что там было в доме Дьяковых? Отчего у полковника ТАКОЙ вид?

– И здесь фамилия Цветухина всплыла. Банк они все вместе брали, а потом он, по словам Григория, их всех кинул. Искали столько лет, но так и не нашли. Заборова там, в подвале, сколько они ее ни пытали, так ничего им и не сказала. Вроде тоже не знала, где Евгений Цветухин сейчас. Адресок всплыл, надо же… Никитники, 12. – Гущин закурил, глубоко затянулся. – А ты, Екатерина, молодец. Хоть и не в свое дело мешаешься, как обычно, но… молодец. Хвалю. Петросяна бы этого твоего допросить тут у нас.

– Он не пойдет. Точнее, прийти придет, если вызвать повесткой, но от всего откажется.

– Обыск надо делать повторный по вновь открывшимся обстоятельствам ТАМ. – Гущин снова глубоко затянулся.

– Федор Матвеевич, Пепеляев единственный, кто за эти одиннадцать лет жил в доме, где склад, а раньше был магазин. Остальные, кто пытался арендовать, по неизвестным причинам почти сразу же отказывались от аренды.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я? Не знаю, но профессор Геворкян, он…

– Вновь открывшиеся обстоятельства – это не Пепеляев, – отрезал Гущин. – Это Цветухин, о котором мы с тобой столько всего узнали за эти сутки. Он деньги туда мог привезти после ограбления банка, спрятать их там, раз у него там магазин был свой. При таком раскладе, если учесть, что Дьяков показывает и этот твой Платон Петросян, получается, что специально Цветухин в банк в охрану устроился, план у него был такой долгоиграющий. Готовился он к ограблению тщательно – Ларису Дьякову в подельницы взял, учитывая ее старые уголовные связи, сынков привлек в роли шестерок. А если кинуть их хотел, все себе забрать, то и к этому готовился заранее. Хазу себе там, в этом магазине, соорудил. А потом ударился в бега с деньгами, а магазин свой поджег, чтобы следы замести, чтобы подельники никаких уже концов не имели.