Элизабет Джордж - Перед тем, как он ее застрелил

— Надень, спрячь шевелюру, — приказал Кэл.

Это была черная вязаная шапка, такая же, как у него.

Джоэл оценил мудрость своего вожака. Он натянул шапку, закрыв свои рыжие волосы. Он был рад этой шапке, и рад тому, что на нем темная куртка, которая скрывает школьную форму. Когда дело будет сделано и они будут убегать, вряд ли прохожие запомнят их по приметам, и полиция не сможет их опознать.

Они прошли по платформе и стали подниматься по лестнице. Джоэл не удержался и посмотрел наверх, хотя Кэл велел ему идти с опущенной головой. Джоэл заметил на потолке несколько камер, которые фиксировали лицо каждого выходившего на улицу. Еще одна камера работала над турникетом. Такое количество видеокамер навело Джоэла на мысль, что они приехали в какое-то очень важное место. Может, к Букингемскому дворцу? Хотя Джоэл не знал, есть ли станция метро рядом с королевской резиденцией. Или к Парламенту? А может, туда, где хранятся сокровища королевской семьи?

Выйдя из метро, Джоэл с Кэлом оказались в уличной сутолоке. Джоэл увидел площадь с трехсторонним движением; на ней возвышалась статуя обнаженной женщины, выливающей воду из урны в фонтан. Голые зимние деревья напоминали похоронную процессию, которая тянется к фонтану. Между деревьями стояли фонари с абсолютно чистыми стеклами и деревянные скамейки с украшениями из кованого железа. Вокруг площади выстроились рядами такие блестящие такси, что в их дверцах отражалось предзакатное солнце. Автобусы и автомобили лавировали по улицам, примыкающим к площади.

Такую красоту Джоэл видел только по телевизору. Это был Лондон, которого он не знал. Если бы Кэл Хэнкок вздумал бросить его где-нибудь здесь, Джоэл бы потерялся. У Джоэла не было времени задуматься, зачем такие парни, как они, приперлись в этот район, где смотрятся, будто изюм в рисовом пудинге, — нужно было не отстать от Кэла.

На улицах Северного Кенсингтона никогда не было столько народу, разве что по рыночным дням. Люди выходили из магазинов с яркими пакетами в руках, спускались в метро, сидели в кафе с огромными окнами, под вывесками «Ориел» и «Гранд-Брассери де ля плейс». Проходя мимо, Джоэл заметил в окне тележку, доверху нагруженную сладостями. Официанты в белых жакетах с серебряными подносами в руках летали между столиками, за которыми сидели нарядно одетые мужчины и женщины; посетители курили, беседовали, пили кофе из тонких чашек. Были и пребывающие в одиночестве, но они разговаривали по мобильным.

Джоэл уже собирался спросить: «Какого черта мы сюда притащились?» — но тут Кэл свернул.

Обстановка резко изменилась. Сразу за поворотом находилось несколько магазинов: за одной витриной красовались столовые приборы, за другой — современная мебель, за третьей — яркие букеты цветов. Но уже ярдов через двадцать начинался ряд прекрасных особняков. Они не имели ничего общего с теми, к которым привык Джоэл. Эти постройки сияли от крыши до подвала. За ними потянулся многоквартирный дом с увитыми плющом окнами и анютиными глазками в ящиках.

Пусть Джоэл и не привык к таким местам, он все же почувствовал себя немного увереннее в стороне от толпы. Слишком уж они с Кэлом не вписывались в обстановку, хотя прохожие не обращали на них никакого внимания.

Вскоре Кэл перешел на другую сторону улицы. Дома были белого цвета — безупречно белого, без единого пятнышка, с черными парадными дверьми. В окна первого этажа можно было заглянуть с тротуара, и Джоэл этим воспользовался. Он увидел сияющую кухню с мраморной рабочей поверхностью, блеск хрома и полки с разноцветной посудой. От грабителей вход был защищен красивой решеткой.

Снова показался перекресток, и Кэл опять свернул, на этот раз на абсолютно тихую улицу. Джоэл подумал, что она напоминает декорацию для фильма, только актеров не хватает. В отличие от Северного Кенсингтона здесь не было слышно ни орущих магнитофонов, ни ссорящихся голосов. Где-то далеко проехала машина, и снова воцарилась тишина.

Они прошли мимо паба — единственного заведения на всю улицу; паб тоже напоминал декорацию. Резные ставни на окнах, за окнами — янтарный свет ламп. Тяжелая входная дверь плотно закрыта.

Дома на этой улице были не белого, а кремового цвета. В них вели блестящие черные двери. Первый этаж огораживали чугунные решетки, такие же были установлены на балконах, где стояли вазы и горшки с растениями; плющ спускался до самой земли. Все дома были оснащены сигнализацией.

Снова перекресток, и снова Кэл повернул. Джоэл забеспокоился, как они найдут выход из этого лабиринта, когда будут возвращаться. За углом начался проезд, по которому две машины не разъехались бы. Этот туннель образовывали два здания, стоявшие друг напротив друга, ослепительно белые и идеально чистые, как и все вокруг. Джоэл увидел указатель «Коттеджи Гросвенор». И действительно, в конце проезда находилась узкая недлинная улица, на ней — ряд особняков. Эта улица превращалась в извилистую дорожку, ведущую в крошечный садик, в котором даже идиот не стал бы прятаться. За садом возвышалась кирпичная стена футов в восемь высотой. И все. Ничего больше. Сюда можно было прийти только одним путем и тем же путем уйти.

Джоэл запаниковал при мысли, что Кэл прикажет ему совершить нападение в этом месте. Когда нет запасных путей к отступлению, дело пахнет керосином. С таким же успехом, выполнив задание, он может пистолетом прострелить себе ноги — бежать-то все равно некуда.

Кэл не стал углубляться в проезд; футов через пять он произнес:

— Все.

— Что «все»? — растерянно спросил Джоэл.

— Пришли.

— Кэл, я не буду тут ничего делать.

— Вся штука в том, что будешь, и там, где я прикажу. Заруби это на носу.

Кэл прислонился к стене рядом с воротами, открытыми настежь для автомобилей и пешеходов. Его лицо немного смягчилось.

— Тут безопасно, парень, — заверил он Джоэла. — Никакой охраны. Железный друг с нами.

Кэл похлопал себя по карману, в котором лежал пистолет.

Несмотря на ободряющие слова, у Джоэла закружилась голова. Сам того не желая, он подумал о Тоби, который терпеливо ждал его в школе, уверенный, что брат придет и заберет его, потому что Джоэл обычно появляется вовремя. Он вспомнил о Кендре, как она стирает пыль с полок благотворительного магазина или гладит одежду и верит, что, даже если мир перевернется вверх тормашками, она может положиться на Джоэла — единственного мужчину в семье. Он представил Несс — та сидит взаперти. И мама тоже взаперти, а отец убит, и они его никогда не увидят. От этих мыслей у Джоэла перед глазами все расплылось, и он попытался на что-нибудь переключиться, но вместо этого стал размышлять об Айвене, о Ниле Уатте, о Блэйде.