Мария Жукова-Гладкова - Путь к сердцу мужчины

По просьбе прабабки красноармеец (то есть уже начпрод) выяснил, что случилось с ее родственниками. Сбежать за границу они не успели и были расстреляны как «контрреволюционная сволочь». Особняк в центре Петербурга перешел в собственность новой власти.

Бывшая дворянка, монашка, а ныне жена советского комиссара поплакала, а потом вдруг вспомнила про семейные драгоценности, которые всегда хранились в тайнике. Если ее семья не сбежала за границу, значит, есть шанс, что драгоценности так и лежат на месте.

Она поделилась мыслями с мужем, и однажды темной ночью они направились в особняк, фактически, чтобы взять свое. Предварительно комиссар выяснил, что ночью там остаются дежурить трое товарищей, и справедливо предположил, что товарищи или напиваются в стельку, или развлекаются с бабами. В те времена никакой сигнализации и тревожной кнопки не было.

Революционным наганом прадедушка-комиссар прикончил троих товарищей (правда, без баб), причем стрелял только в одного, других убил рукояткой. Супруги нашли драгоценности, снова закрыли тайник, прабабушка прихватила кое-что еще из неразворованных вещей, и они покинули особняк.

Преступление списали на ту же «контрреволюционную сволочь». Вроде бы за него даже кого-то расстреляли.

История семьи передавалась из поколение в поколение. В новые времена дворянскими корнями воспользовался папа Ксении, известный депутат, правозащитник и глава фонда «Возрождение». Сам он, правда, к ним не имел никакого отношения, поскольку дворяне были со стороны мамы. Но личные связи решают все, а раздаваемыми в новые времена титулами ведали его давние приятели, с которыми он вместе и в партии (в смысле, Коммунистической) успел побывать, и народу послужить в роли избранника.

Но мама упорно желала в монастырь отмаливать грехи членов семьи. Папе, собравшемуся тогда в Законодательное Собрание, жена-монашка никак не подходила, поэтому мама какое-то время пробыла в частной психушке, где с ней хорошо поработали высококлассные гипнологи.

Желание идти в монастырь временно отпало, папа прошел в Законодательное Собрание. Он, видимо, был сильно похож на прадедушку со стороны матери, и семья нормально питалась в эпоху перемен, в отличие от одноклассников Ксении. Ей навсегда врезалась в память гречка в огромном холщовом мешке в квартире у одноклассницы. Гречку где-то достали в конце 1990 года и чуть ли не молились на нее. Гречкой каждый день питалась вся семья. Про консервы из кукумарии то ли с водорослями, то ли с морской капустой Ксения тоже узнала от одноклассников. Она жила словно в параллельном мире. В одном мире сосед собирал окурки и продавал в стеклянной банке, в другом были икра и семга. Ксения не знала, что такое незащищенность, неуверенность в будущем, очереди, потеря сбережений всей жизни.

Их семья не потеряла ничего. А потом Ксения уехала в Париж, в Сорбонну, изучать французский язык. Там же она заинтересовалась миром моды.

По возвращении в Россию Болконская узнала, что папа купил еще две квартиры. Теперь им принадлежала половина лестничной площадки, которую он отделил бронированной дверью. В одной квартире, трехкомнатной, прошло детство Ксении, ее папа соединил еще с одной трехкомнатной, и получились роскошные апартаменты, где они теперь и обитали вдвоем. Однокомнатная квартира была выделена матери и ее «богомолкам», как выражался папа.

Мама больше не угрожала уходом в монастырь, но ежедневно ходила в церковь, носила черные одежды, забыла про косметику, волосы не красила и выглядела старухой. Общалась она с тетками, внешне очень похожими на нее саму. Вся ее квартира была заставлена иконами, там постоянно горели свечи и лампадки. Спала мама на соломенном тюфяке, соблюдала посты, с мужем и дочерью практически не общалась.

Вначале папа боялся, что новые мамины подруги могут у него что-то спереть, и даже посадил парня в камуфляже в их коридорчике за бронированной дверью, но мама объяснила, что все они чтут заповеди и для них «не укради» – не пустые слова.

Парень в камуфляже вскоре исчез. Ни мама, ни тетки на имущество папы и Ксении не претендовали и даже наставить их на путь истинный не пытались. Папа решил, что, возможно, и неплохо иметь их под боком. Если на самом деле придут воры, богомолки их остановят. И любой серьезный вор вначале изучает обстановку. А если за бронированной дверью постоянно такая толпа пасется?

Умелые имиджмейкеры использовали погружение депутатской жены в религию ему на пользу. На необходимых мероприятиях он появлялся вместе с дочерью, перед телекамерами молился, с попами фотографировался, про жену говорил уважительно, а фонд «Возрождение» занимался, в частности, и восстановлением монастырей. Правда, насколько знала Ксения, основной задачей папы как главы фонда был умелый раздел бюджетных денег и пожертвований иностранных спонсоров. А на восстановлении монастырей монахи работали бесплатно. Фонд закупал только самые дешевые строительные материалы.

В последнее время рядом с матерью стала появляться некая старица Авдотья. Возраста она была неопределенного, Ксении даже иногда казалось, что ей лет сто, но живые, яркие глаза смотрели пронзительно и, кажется, проникали в самые сокровенные уголки души.

Как-то Ксения столкнулась со старицей Авдотьей в коридоре за бронированной дверью. Старица стрельнула своими пронзительными глазами и спросила:

– Хочешь, судьбу предскажу?

Ксению тогда как раз волновал вопрос выбора между двух любовников. Один был на восемнадцать лет старше и очень богат, второй старше на два, и денег имел раза в три меньше, чем старый, и, главное, не очень спешил тратить их на Ксению. Старый был почти бесполезен в постели и ревнив, молодой оказался классным любовником и плевать хотел, с кем еще делит постель Ксения. В идеале она хотела бы иметь при себе обоих.

Но старица Авдотья заговорила совсем о другом. Она пояснила, что грех, который лежит на их семье, могла бы отмолить мать, если бы ушла в монастырь. Но отец этого не допустил, чем еще более осложнил положение. Поэтому расплачиваться придется Ксении, и неизвестно, когда грянет гром.

Старица Авдотья сказала, что ей нужно опасаться Богоматери. После того как она увидит образ Богоматери, Ксения умрет.

Ксения рассказала о словах старицы Авдотьи отцу.

– Бред, – ответил он. – Ты увидишь образ Богоматери, если войдешь в любую церковь. Завтра с утра пойдем вместе.

С Ксенией ничего не случилось. Вечером отец принес в дом большую икону и поставил в комнате Ксении. С дочерью опять ничего не случилось.

Старица Авдотья куда-то исчезла.

Ксения спросила про нее у отца. Дочь подозревала, что он мог приложить руку к ее исчезновению. Он этого не делал, более того, после исчезновения нанял частных детективов, чтобы выяснили, кто она такая и откуда взялась. Мама с богомолками говорили, что она – «странница» и теперь отправилась в путь. По их словам, старица Авдотья видит будущее и помогает людям встать на путь истинный. В нашем городе она подсказала нескольким людям, которых высшие силы хотят спасти, что им нужно сделать, чтобы это спасение получить.