Мария Жукова-Гладкова - Одна женщина и много мужчин

– А ты откуда знаешь? – спросил Сеня.

– Анна Львовна сообщила? – догадалась Вера Николаевна.

– Кто мне только что сам сказал, что утром решил лечь в больничку? – Мне не хотелось выдавать Сенину жену. – С чего бы это вдруг? Если бы уж тебе так хотелось скрыться от Шубакова, ты бы еще вчера вечером начал действовать. Или ночью. И ты же, кажется, ничего не помнишь из того, что Мишаня тебе говорил?

– Утро вечера мудренее… – начал Сеня.

– Хватит тянуть кота за хвост! – завопила я. – Послушаешь твои ответы, так тебя прямо можно в президенты выдвигать. На пару с Шубаковым. За словесный туман. Ему я уже советовала баллотироваться. Только передо мной тогда встанет сложный выбор: за кого из вас голосовать? – Я перевела дух и заговорила спокойным твердым голосом: – Мы, кажется, договорились? Или я сейчас встаю и ухожу.

Сеня с Верой Николаевной опять переглянулись, потом ко мне повернулась Сенина секретарша и заявила:

– Звонили из Таллина. Туда приехали камчатские.

Это я уже знала и без Веры Николаевны, но Иван Иванович связался со мной не так давно – когда я ехала в больницу. У Сени же, возможно, там есть и другие источники – раз он хорошо знает двух капитанов, имеющих дома в столице Эстонии. Наверное, кто-то информирует его лично – и о представителях нашей службы безопасности, и о других подозрительных личностях. А зачем нам тогда, спрашивается, служба безопасности? Фирма-то по большей части Сенина – у него самый крупный пакет акций, так зачем еще дополнительные силы? Совсем никому не доверяет? Или Иван Иванович вначале отчитывается перед Сеней, а только через несколько часов звонит мне и Виталию Сергеевичу? Нет, маловероятно… Иван Иванович – человек Туюсова, им же к нам и приведенный.

– И что? – спросила я.

– Ну, в общем… Я не знаю, чем все это может обернуться.

– Для кого?

– Для всех, – вставила Вера Николаевна. – И для фирмы тоже.

Я попросила объяснить поподробнее. Они опять мялись. Тогда я перешла к другому вопросу – к делам нашей родной «Техники-сервис», рассказала про вчерашнюю суматоху на складе, а в конце поинтересовалась, не известно ли случайно Семену Григорьевичу с Верой Николаевной местонахождение второй партии наших телевизоров, которые были под моим зорким оком загружены в трюмы «Фортуны» в Иокогаме, но каким-то непонятным образом оттуда испарились. Меня также интересовало, почему Вера Николаевна не отправила никаких документов в «Пeккa OY» по второй партии – или почему Семен Григорьевич не дал ей такого указания.

– Ну, это все сейчас решится, – махнул рукой Сеня, словно отмахивался от назойливой мухи. – Это меня меньше всего волнует. Тут все в порядке.

– Тут не все в порядке! – завопила я, но Сеня продолжал свою речь так невозмутимо, словно я даже не открывала рта:

– Мы, Сашенька, когда ты пришла, обсуждали, как вывезти известный тебе «лимончик» за пределы России. Ты появилась как раз вовремя. Мы-то с Верой Николаевной не знаем, как это сделать. Справку в банке на такую сумму не купишь, – Сеня захихикал своей шутке. – А ты у нас путешественница. Вот за это мы тебе двадцать процентов и отдаем.

«Шубаков, кстати, давал тридцать три», – снова подумала я, но промолчала. У Мишани этого миллиона, когда он мне сулил из него одну треть, на руках не было, а вот у Сени сейчас вроде бы есть. Или он точно знает, где он находится.

Сеня тем временем говорил что-то еще, отходя все дальше и дальше от темы пропавшей партии телевизоров. Да, конечно, ему не хотелось оставлять такие деньги на территории России. «Лимон» баксов наличными волновал его гораздо больше, чем партия телевизоров. Можно сказать, «лимон», свалившийся с неба. Да и куда они могли его здесь деть с Верой Николаевной? Не держать же в чулке? Припрятали сейчас где-то, так ведь найти могут – те, кто усиленно ищет. Надо было срочно вывозить в какую-нибудь тихую европейскую страну. А тут как раз я нарисовалась. Пусть Сашенька и везет. Сашенька сообразит как.

– Где наши телевизоры? – прервала я лившийся из Сени поток речей.

Сеня молчал несколько секунд, потом опять отхлебнул из бутылки и сообщил:

– В «Балттайме».

Я закашлялась от удивления и выпучила глаза на генерального.

– В «Балттайме»? – переспросила я шепотом и уже была готова перейти на визг, но тут инициативу взяла в свои руки Вера Николаевна.

– Да, Саша, – кивнула она, – Андрей Храповицкий, когда ездил в Хельсинки, получил нашу партию телевизоров.

Я выразилась непечатно.

– Но как он мог?..

Я, откровенно говоря, ничего не понимала. У нас были японские, у Храпа – корейские. Там же куча документов, количество штук в партии не могло совпасть, ну могло, конечно, но шанс-то невелик. Модель, форма корпуса, в конце-то концов… Да и шли они на разных судах! Наши – на «Фортуне», а Храп встречал «Гертруду». И я лично присутствовала при погрузке! Я выдала свои мысли коллегам.

– Сашенька… – начал Сеня.

Я уже открыла рот, чтобы завопить, но Вера Николаевна наконец принялась за объяснения и сообщила, что телевизоры перегрузили в Амстердаме.

– Какого черта? – спросила я.

– Сашенька, ты не волнуйся, Костя, ну «Фортуна» то есть, сейчас пошла за балттаймовскими. Он их нам привезет. На следующей недельке, к концу, получим. Пусть будут корейские. Не пропадать же добру? Продадим.

То есть Сеня хочет сказать, что мы вместо наших получим те, которые закупил «Балттайм»? – начало медленно доходить до меня.

Генеральный с Верой Николаевной кивнули.

– А «Балттайм» в курсе?

– Нет, конечно.

Я протянула руку за бутылкой виски. Как я поняла, мне еще долго не придется садиться за руль – объяснения займут слишком много времени, – а без глотка спиртного мне в этом деле не разобраться. Бутылка закончилась. Сеня тут же извлек следующую из тумбочки. Я успела заметить, что он хорошо затоварился на период «лечения».

– Сашенька, – продолжал Сеня, – их, конечно, можно было бы бросить в Амстердаме. Телевизоры в смысле. Эти корейские. Которые купил «Балттайм». Но я решил: зачем? Это ж деньги. Привезем, продадим…

– А Храп, когда получал…

Храп совсем идиот? Что он тогда делает в фирме? Почему директор «Балттайма» Васюков (пусть нанятый, пусть не совладелец) не поехал с ним? Храп не знал, что именно должен получить в Хельсинки? Или думал о другом? Конечно, он же поехал не только и не столько за телевизорами. Или просто взял, что подвернулось под руку. Подумаешь, брали корейские, пришли японские. Рассуждал так же, как сейчас Сеня. Не выбрасывать же их в Хельсинки? Конечно, Васюков, официальный генеральный директор «Балттайма», не стал нам звонить и спрашивать: не наши ли телевизоры к нему случайно попали, тогда как его собственные исчезли в неизвестном направлении? Может, даже Цыгана в известность не поставил. Скорее всего не поставил.