Мария Жукова-Гладкова - Герой жестокого романа

Сессию мы с подружками с успехом сдали – и перевалили через «экватор»: два с половиной года из пяти отучились. Говорят, теперь будет легче. Правда, после первого курса тоже говорили так, но стало только труднее: нагрузка возросла и растет с каждым годом. Учимся мы в коммерческом вузе, правда, имеющем государственную аккредитацию, активно изучаем экономику, а преподаватели за немалые деньги, заплаченные нашими родителями, дерут с нас по три шкуры. Вообще-то правильно делают. И я обычно не ропщу: если уж учиться – так учиться… Иногда голова пухнет от закладываемой в нее информации. Подружки меня понимают: с ними происходит то же самое.

Теперь две недельки мы сможем отдохнуть. Съезжу за город, похожу на лыжах, отец обещал даже разрешить мне погонять на недавно купленном снегоходе. Люблю скорость! Алена, моя ближайшая подруга, тоже об этом мечтает. Приглашу ее. Вдвоем веселее.

Ритка со Светкой, две наши другие подруги, собираются на десять дней в Таиланд. Послезавтра улетают. В Таиланде я была уже дважды, там, конечно, хорошо, но на этот раз воздержусь. Лень опять лететь через пол земного шара. К тому же страшно захотелось на лыжах и на снегоходе покататься. И Алене будет обидно, если мы все в разные стороны разлетимся. Ее-то отец давно живет с другой женщиной, только обучение дочери оплачивает. А мать – простой врач в больнице «Скорой помощи». На ее деньги по курортам не поездишь.

Сегодня мы отмечаем успешную сдачу сессии – в одном из ночных клубов, в котором мой отец имеет долю. Я точно не знаю, сколько у него тут процентов, никогда таких вопросов не задавала, но меня воспринимают как дочь хозяина. Риткин папа с моим имеет общие дела: он – директор хлебозавода, поставляющего всякие элитные хлеба и выпечку в ночные клубы, так что ее тоже привечают. Алена – моя ближайшая подруга, с ней мы даже в одном классе учились, мой папа ее с детства знает, ну и Светка из нашей компании, хотя у ее отца совсем другая специальность – он врач-гинеколог в какой-то элитной клинике. Алена со своей матерью часто ругается, что та не ту специализацию выбрала или не туда устроилась. Наглядный пример того, как может зарабатывать врач, у Алены перед глазами. Но ее мать, хирург, говорит, что пошла в медицину по призванию – и оперирует то бомжей, то бабулек, упавших с лестницы. И денег с них не имеет. Не то что Светкин папа со своих клиенток.

В общем, наши папы сказали, чтобы мы отмечали успешную сдачу сессии в «Сфинксе», заказывали, что хотели, нам будет забронирован столик. Ну а потом развлекались хоть до закрытия. Риткин папа обещал, что пришлет одного из своих шоферов (их на хлебозаводе много – и в частности тех, кто хочет подзаработать), чтобы развез нас по домам. Шофер будет нас ждать у входа в личных «Жигулях». Нам сказали номер.

Мой отец настаивал именно на «Сфинксе». Честно говоря, не совсем понимаю почему. И вообще не понимаю, что в последнее время происходит с нашей семьей.

Две недели назад папа сказал, что поживет отдельно. Для меня это заявление прозвучало как гром среди ясного неба. Мне ничего не объясняли. И он и мама уходили от ответов на мои вопросы. После сдачи сессии я попросила отца организовать нам с девчонками вечер в одном из его клубов. Он не отказал, но, честно говоря, я всегда предпочитала «Всадник», папа знал об этом, однако безапелляционно заявил: пойдете в «Сфинкс». Потом быстро смягчил тон и пригласил пожить на даче во время каникул.

Что произошло между ним и мамой? Я все-таки не ребенок, могли бы и открыть тайну мадридского двора. А папа вторит: «Ксения, мне нужно решить кое-какие дела, утрясти кое-какие проблемы. Увидимся с тобой через пару неделек и все обсудим». Но пара неделек уже прошла, а папа, когда я ему звонила, чтобы договориться о вечере в клубе, заявил, чтобы я сама связалась с дядей Леней и решала этот вопрос с ним. Мол, дядя Леня все устроит в наилучшем виде. Папа, видите ли, не хочет меня смущать. Да когда он меня смущал-то?

Дядя Леня – давний партнер моего отца, я его знаю с рождения. Они вместе создали эту сеть ночных клубов. Не знаю, есть там еще какие-то акционеры, но папа и дядя Леня – два главных совладельца.

К трапезе мы приступили в восемь вечера, насытились, поплясали, выпили кофейку, а затем стали чередовать потягивание коктейлей с танцами. Мужиков в клубе собралось не так уж и много – все-таки среда, завтра рабочий день, но нам хватало. Подолгу мы за столиком не сидели. Вообще с народом в «Сфинксе» было негусто, дядя Леня специально попросил нас выбрать день в середине недели. Подозреваю, что причин было несколько, и главная – ему спокойнее, когда за нами присматривают, все на виду и невозможно раствориться в толпе дрыгающихся тел.

«Ночные бабочки», обретающиеся тут постоянно, явно были предупреждены, кто мы такие, и взглядов-молний не кидали, да мы и не собирались составлять им конкуренцию, отбивая клиентов. Мы с девчонками все мечтали встретить своих принцев и отдаться им только по любви. В свои девятнадцать я считала, что любви за деньги быть не может. Я много чего считала в то безоблачное для меня время. Правда, моим взглядам на жизнь было суждено резко измениться, причем в самое ближайшее время.

В начале двенадцатого в баре появились двое холеных мужчин лет тридцати пяти, в строгих темных костюмах и при галстуках, на которых при попадании лучей света поблескивали булавки с бриллиантовыми шляпками. Господа как-то сразу выделились среди тусующейся публики. В общем-то, «Сфинкс» считался молодежным, более старшее поколение сюда захаживало редко. Для них имеется достаточно других заведений. С другой стороны, «Сфинкс» не был и наркоманской тусовкой (мой отец и дядя Леня подобного никогда не допустили бы), хотя при желании таблетки и коку можно было прикупить и здесь, о чем нам с подружками было хорошо известно. Но это никогда не делалось в открытую.

Ритка со Светкой периодически баловались экстази. Я, откровенно говоря, боялась: папа с мамой проводили со мной соответствующую работу чуть ли не ежедневно. Мне, конечно, очень не нравилось, что мою сумочку время от времени проверяют, я устраивала скандалы, но в глубине души все-таки понимала, что родители пекутся о единственной дочери – и правильно делают. А папа, как совладелец сети ночных клубов, точно знал, что такое наркотики и какое распространение в городе они имеют. Алена не рисковала из-за матери: та, как врач, сразу же заметила бы, что с дочерью что-то не то. А у Светки с Риткой родители не замечали. Один раз только у Светки мама спросила: «Доченька, что у тебя с глазками?» – «Просто устала», – ответила дочь, и мама этим удовлетворилась. Ни у меня, ни у Алены такой ответ не прошел бы.