Мария Жукова-Гладкова - Африканская охота для дам

Подружка хитро улыбнулась.

Мы оттащили депутата к костру, где он и пришел в чувство.

– Вы не имеете права! – опять завопил мужик.

В этот момент к костру подошел пьяный Лешка, ухватившийся за не менее пьяного Вовчика.

– А это что за фрукт? – спросил Афганец.

Мы пояснили.

– Ты, кажется, беспокоилась, что дичь вскоре закончится? – посмотрел на меня Лешка. – Знаешь, что всегда делали наши зэки, готовя побег?

– Брали с собой одного жирненького и пухленького! – радостно воскликнула Верка и хлопнула депутата по животу. – Съедим! Хотя в нем желчи, наверное, много будет. Депутат все-таки.

– Вы не имеете права! – опять завопил пленник и стал что-то вещать о правах человека. Женевскую конвенцию он знал неплохо. Вот только откуда, интересно?

Я спросила. Он заткнулся.

– Э, так его же в Москве уже брали в заложники, – вдруг вспомнил Алексей Петрович. – Выкуп затребовали. Заплатили – и его вернули народу. Платили-то небось из народных денежек, а? Ну, отвечай, кровопивец! Не свои же кровные платил. Так?

Афганец посмотрел на антилопу, решил, что она готова, и отрезал ножом кусок, который тут же отправил себе в рот.

– Я не ел два дня, – пролепетал депутат.

– Только не говори, что в Африке жрать нечего, – посмотрела на него Верка. – Уж тут-то можно жить на подножном корме. Или ты настолько неприспособлен к жизни? Привык, что избиратели тебе все на блюдечке с золотой каемочкой приносят? За то, чтобы ты нужный закон протолкнул?

Депутат смолчал.

– Дайте ему кусок мяса, – сжалилась я.

– Вот сама и будешь его кормить, – сказала Верка, демонстративно отворачиваясь.

– И попить, – проблеял депутат.

– Пива, кто-нибудь, принесите ему, – попросила я мужчин. За пивом отправился Сашка, обнаруживший в одном из шатров старую кружку.

Депутат с большим удовольствием наелся мясом антилопы, то и дело отсыпая мне комплименты. Примерно на десятом это начало выводить из себя Алексея Петровича, и он заметил, что за свою бабу может и в ухо кое-кому дать. Депутат тут же стал извиняться, но сказал Лешке, что ему крупно повезло с женщиной.

– Я знаю, – сказал Лешка.

На ночлег мы устроились в шатрах, разделившись на несколько групп. Наша с Афганцем состояла из него и меня.

8 января, суббота

Утром все проснулись от барабанного боя: в деревню вернулись африканцы.

Хорошо, что они знали Серегу с Витьком… Тут же отправили гонца к племени Серегиной жены, и в скором времени мы вернулись в лагерь, откуда отправились в горы. Только депутата пришлось оставить. Африканцы заявили, что им очень нужны белые детишки, и это – их белый человек.

– Сообщите моей жене! Сообщите моей жене! – кричал нам вдогонку депутат.

– Надо будет позвонить, – заметила Верка. – Заявить, что он остался в Африке делать негритянкам белых детишек. Вот жена-то, наверное, обрадуется! Как думаешь, Ланочка?

Наши деньги и документы остались целы, а вот на гардероб кое-кто из африканок положил глаз. Правда, не на мой и не на Сашкин. Все африканки племени Серегиной жены были большегрудыми и могли соперничать в этом с Веркой. В мои маечки и кофточки они не влезли бы при всем желании, а вот Веркины шмотки, также всегда отличавшиеся и яркостью (чтобы привлекать мужское внимание), вызвали повышенный интерес.

Верка пошла по племени с автоматом в руках – собирала свое растащенное добро. После того как две африканки, осмелившиеся прибрать ее шмотки, получили в глаз и не смогли оказать достойного сопротивления белой фурии, обещавшей сжечь деревню до тла, остальные вернули вещички сами. Мужики племени встали на четвереньки и принялись взапуски биться головами о землю, видимо, прося прощения у разгневанной белой богини. Верка тем временем рассматривала, что стало с ее одеждой. Ничего не было порвано, африканки к таким ценностям относились трепетно, но Верке требовалось все постирать.

В африканской деревне, к нашему большому удивлению, оказались в наличии различные современные моющие средства, которые Верка и использовала, подключив к работе чуть ли не всех ребелов. Кто-то кипятил воду, кто-то следил за стиравшимися маечками (все было разложено строго по цвету), кто-то что-то вымачивал, потом Верка сама все прополоскала, опять вспомнив добром таланты моего брата, и развесила свое барахло сушиться.

После чего мы отправились на военный совет. Вождь ребелов пояснил, что правительственные войска, понеся определенные потери и причинив урон ребелам, отступили на исходные позиции и, по всей вероятности, в настоящее время базируются недалеко от столицы – как и обычно.

За время нашего отсутствия в лагере ребелов, когда они опять вернулись на насиженные места, вождь сделал много дел. В частности, они собрали информацию о батюшке и паломниках, как я просила по приезде в лагерь.

– Ну и чем он занимается, кроме проповедей? – с нетерпением спросили мы все.

По сведениям, собранным вождем и ребелами-разведчиками, батюшка имел в Замбаре свой спиртовой заводик. Гнал национальный русский напиток на африканских просторах. Ребелам удалось приобрести образцы продукции заводика, которая теперь, как выяснилось, продается в местных магазинах. Батюшка, правда, еще не охватил всю страну, но, видимо, на это нацелился. Он отстегивает налог непосредственно президенту, а также расплачивается с ним своим товаром (высоко оцененным лично президентом, его семьей и генералами), поэтому ему и открыли зеленую улицу. Национальное русское самогоноварение получило в Африке поддержку на государственном уровне.

– Так там водка или самогон? – уточнила я.

Нам предложили попробовать. Дегустацию проводило мужское большинство нашей группы и пришло к однозначному выводу: самогон! Разведчики, собиравшие сведения, сообщили, что производится пойло из местного сырья, в основном из кактусов.

– Поэтому такая мерзость, – решил Афганец.

Но аборигенам, как выяснилось, пойло пришлось по вкусу, и местные магазинчики уже специально заказывают полюбившийся африканцам напиток. Видимо, они тут привычны к кактусам. Правда, водку из кактусов нельзя было назвать замбарийским ноу-хау: она также производится, например, в Мексике. Кстати, там это питье не имеет стабильного стандарта и резко различается в зависимости от качества использованного сырья (кактусы-то ведь разные бывают) и степени очистки.

Афганец уточнил, большой ли у батюшки заводик. Нам, если такое желание имеется, были готовы его показать. Я заметила, что для начала неплохо бы исследовать место жительства батюшки с паломниками, скорее всего мы найдем что-то интересное именно там, а не на заводе, где также работают и местные чернокожие африканцы. Если батюшка уже какое-то время проживает в Замбаре, то прекрасно знает, что африканцы быстро приберут к рукам все, что плохо лежит.