Мария Жукова-Гладкова - Сыщица по амурным делам

– Ага, – сказала Верка. – Но вы не бойтесь, в вас не будем. Вообще, можем вам работу предложить, если вы безработный.

Что это она сегодня такая добрая?

Николай Иванович опять крякнул, покачал головой и уточнил – в качестве кого?

– Водителя, – ответила Верка. – Кстати, никогда не видела, чтобы «шестерки» так быстро бегали!

Николай Иванович хитренько улыбнулся и заявил, что у них, у сибиряков, много своих секретов. «Один под передним сиденьем, – подумала я, – другой – под капотом».

Рома поинтересовался, где именно мы сейчас едем.

– Как какой-нибудь указатель появится, прочитаешь, – ответил наш водитель.

По обеим сторонам дороги тянулись капустные поля, припорошенные снегом, домов не было, как и людей, и машин. Стояла глубокая ночь. Указатели почему-то тоже не попадались. Поснимали все, что ли?

Но наконец фары высветили некий прямоугольник, установленный на невысоком столбике, за ним вправо уходила проселочная дорога. На указателе значилось: «Бананы. Апельсины». Стрелка указывала, где их можно приобрести на капустном поле в Ленинградской области. Бананов всем страшно захотелось, но ехать за ними в неизвестном направлении не стоило. Поэтому мы помчались дальше, к Питеру.

Веркину машину мы нашли там, где видели ее в последний раз, чему несказанно удивились. Остов сгоревшего «Опеля» тоже был все там же, как и два обгоревших трупа. Никто из граждан не удосужился заявить в милицию, не желая иметь лишних проблем.

Ни слова не говоря, Николай Иванович остановил «шестерку». Верка выпрыгнула, проверила свой «Сааб» и поняла, что ей его не завести: что-то все-таки стибрили проезжавшие мимо граждане, правда, сейчас и здесь узнавать, что именно, у нее не было ни времени, ни желания, как, впрочем, и автослесарских способностей, так что они на пару с нашим новым другом прицепили «Сааб» к «шестерке», Верка села за руль своей машины, и мы тронулись в сторону Питера.

– Те двое – ваша работа? – уточнил Николай Иванович при приближении к посту ГАИ.

– Хотите нас сдать? – усмехнулась я с заднего сиденья.

– Почему вы так решили? – даже немного обиделся он.

– Вы как раз вовремя спросили. – Мент уже махал нам жезлом.

– А… Нет, не поэтому. Мы, сибиряки, крепко думаем, – сказал водитель.

«И вот ты наконец надумал».

Гаишник направился прямо к Верке. Глядя на происходящее в заднее стекло, я поняла, что, по мнению стража дорожного порядка, Верка превысила скорость на тысячу рублей. Зная подружку, я могла представить, какими проклятьями она сейчас в душе осыпает мента, в то же время мило ему улыбаясь. Верка так проклянет – ни одна ворожея не снимет, даже в седьмом колене.

К «шестерке» гаишник даже не подошел. Как только он разрешающе махнул нам, Николай Иванович тут же тронулся с места. По городу он ехал медленно и чинно. Я указывала дорогу к своему дому.

При подъезде к родным пенатам на прилегающем к шоссе газоне я увидела не так уж редко встречающуюся в нашем городе картину: на припорошенном снежком грунте рядком лежали трое молодцев в коже, с бритыми затылками, уткнувшись мордами лиц в промерзшую землю, ручки они держали на этих самых бритых затылках, ножки раздвинули на ширину плеч. Неподалеку красовался новехонький джип с тонированными стеклами и всевозможными наворотами. Вдоль рядочка отдыхающих на газоне мальчиков прогуливались другие молодые люди, в камуфляже и черных шапочках с прорезями для глаз, вооруженные автоматами, направленными в сторону лежавших на газоне.

– Проверочка документиков? – спросил Николай Иванович, ни к кому конкретно не обращаясь.

Его машина и Веркин «Сааб» на буксире никого из молодцев в камуфляже не заинтересовали. Парни просто скользнули по нашей компании равнодушными взглядами и вновь уставились на лежавших на газоне.

Но у меня в душе зародилось нехорошее предчувствие.

Оно меня не подвело.

Стоило нам заехать в мой двор, как я увидела слишком большое для этого времени суток скопление людей и лишних машин, почему-то наблюдавшееся в том месте, куда я обычно ставлю свой «Пассат».

– И в скольких боевых операциях вы сегодня поучаствовали? – хитро посмотрел на меня Николай Иванович.

– Здесь меня точно не было, – ответила я и попросила его быстренько записать мне на бумажке свой телефон.

Ночь с 21 на 22 марта,

с воскресенья на понедельник

Родная милиция встретила меня почти горячими объятиями. Братец, также болтавшийся на улице на пару с сыном Сашкой, бросились мне на шею, после чего Костя понесся лобызаться с Веркой. Причины такой их бурной радости мне не замедлили сообщить.

В нашем дворе взорвался мой второй «Пассат». Что-то не везет мне с этой моделью! В машине находился человек, изуродованный до неузнаваемости.

– Женщина?! – поразилась я. – Неужели теперь и бабы машины угоняют?

– Мужчина, – ответил мне один оперативник. – Но ваш брат все равно не мог успокоиться, пока вас живой не увидел.

Мы с подружкой, Костей, сыном и сотрудником органов прошли в мою квартиру, мужиков отправили в кухню, а сами с Веркой резво удалились ко мне в комнату, где скинули пиджаки с чужого плеча. Свое оружие (за исключением любимой «ручки», которой я сегодня так и не воспользовалась) я заблаговременно оставила в машине, Роме, которого Николай Иванович обещал довезти до дома. Подружка спрятала свое в «Саабе». В моей комнате мы с Веркой постарались быстро придать себе презентабельный вид. Вернулись в кухню к сотруднику органов если не на пике своей формы, то достаточно привлекательными. Если бы он, конечно, знал, как мы провели вечер и часть ночи, то понял бы, что мы вообще удивительны и неповторимы и выглядим на «шесть» с плюсом.

Костю с Сашкой из кухни пришлось отправить, а самим в течение некоторого времени отвечать на вопросы.

Дядя мент, конечно, не мог не поинтересоваться, откуда мы прибыли в таком виде и в такое время. Мы на пару с Веркой (Николая Ивановича с Ромой мы представили как случайных попутчиков, любезно подобравших нас на дороге: чтобы менты не задавали им лишних вопросов) заявили, что у нас вышел конфликт с мужчинами, в результате чего нам пришлось быстро покинуть не совсем гостеприимный дом, причем в той одежде, какую удалось прихватить. Я не считала это дачей ложных показаний. Все как раз произошло именно так: мы немножко поконфликтовали с Владиславом Юрьевичем и его питекантропами. Сотрудник органов что-то записал и этой темой больше не увлекался. Может, и поверил в наши раздоры с мужиками.

Из вопросов мента, а также из полученной от него, Кости и сына информации выяснилось следующее.

Когда где-то в половине двенадцатого в нашем дворе прогрохотал взрыв, Костя подскочил как ошпаренный. Он уже знает, рядом с кем из жителей окрестностей что-то может взрываться (правда, при сотрудниках органов он этого не сказал). Костя с Сашкой быстро оделись и, как и ряд других любопытных жильцов (в основном собачников и вездесущих бабулек), выскочили на улицу. Приехали милиция и «Скорая». Костя подобно курице-наседке кружил вокруг останков моего автомобиля. Он не мог быть уверен вполне, что это не я оказалась внутри; а также брат предполагал, что со мной и Веркой вообще случилась какая-то неприятность – мы давно должны были быть дома, а все не появились, и ни мой, ни Веркин сотовые не отвечали, хотя и не были отключены.