Мария Жукова-Гладкова - Виллы, яхты, колье и любовь

– Вы когда-нибудь отдыхаете? – спросил Юрий, провожая нас до машины с одним из своих подчиненных за рулем.

– Так мы сейчас на отдыхе, – удивленно ответила я. – Большая разница – по жаре мотаться по каменным мешкам в Питере или жить в особняке на Лазурном побережье и купаться на частном пляже. И какая тут развлекуха! Мы не участвуем в «светской жизни» Петербурга – не тот уровень, а здесь…

– Вам нравится эта светская жизнь?

– Это не мое, но забавно, – сказала я. – Иногда можно расслабиться, но не больше двух недель. Я лично больше не выдержу. А какая фактура для репортажей!

– Выпить по-нормальному не с кем, – заметил Пашка. – И пиво наше лучше.

– Развлечься так очень неплохо, – сказала Татьяна. – Но жить так постоянно – ни за какие коврижки. Неужели тут на самом деле каждый вечер у кого-то тусовка?

Начальник охраны кивнул и пояснил, что многие ходят на все эти вечеринки и специально приезжают для этого. Хотят попасться на глаза нужным людям, причем это относится и к мужчинам, и к женщинам. Только мужчины, как правило, хотят получить работу, а женщины замуж. К счастью, Владимир Павлович приезжает обычно на неделю, редко – на две, и обычно со своими бабами, поэтому от него приходится только тусовщиц отгонять. Для особо настырных и пробирающихся к олигарху домой есть проверенные способы, например дрессированные животные. Правда, звери не смогли справиться с сегодняшними незваными гостями. Папаша-уголовник сразу же что-то бросил в глаза собаке – было у него припасено в кармане и вывел пса из строя, а дочурка бросилась в кухню, преследуемая обезьяной, но там высыпала на бедное животное пакет муки и уже сама ее погнала. Они забежали в комнату к певицам, «Мария-Антуанетта» схватила со стола банку румян, села верхом на обезьяну и измазала бедное животное, потом за лапу привела в гостиную, где папа уже общался с олигархом. Попугай прилетел сам.

Эти двое непрошеных гостей отлично знали расположение дома.

– А зачем вашему хозяину на тусовки ходить? – спросила Татьяна. – Или он этого хочет?

– Иногда хочет – развлечься, как сейчас развлекаетесь вы. Но ему еще и надо. На подобных тусовках решаются некоторые очень важные вопросы или просто обговариваются, а потом перерастают в многомиллионные сделки.

Мы подошли к машине.

– Последний вопрос, – я посмотрела на Юрия. – Как папаша с дочуркой проникли к вам на территорию?

– Отключили сигнализацию и перебрались через забор.

Мы с Татьяной и Пашкой переглянулись.

– Этот папаша вполне мог отключить сигнализацию у француза, – сказал начальник охраны олигарха. – Хотя я лично знаю нескольких таких специалистов. Конечно, все – русские.

Мы распрощались и сели в машину. Когда мы отъезжали, я обернулась и увидела, как Юрий провожает нас взглядом.

Я вспомнила фразу Ивана Захаровича. «Будь очень внимательна к мужчинам, которые проявляют к тебе интерес», – напутствовал наш покровитель. Юрий проявил интерес – все обо мне выяснил и позвонил на мобильный. Так ли я ему была нужна для выдворения Норика с папашей? Думаю, с этим он бы прекрасно сам справился. Но тогда зачем я ему? Или Владимиру Павловичу? Про мощи до моего вопроса на вечеринке Владимир Павлович не слышал. Что его-то может интересовать? Антиквариат? Ожерелье Марии-Антуанетты? Виноградники французского графа? Я лично поставила бы на ожерелье.

Или Владимир Павлович – или его начальник охраны – хочет привлечь меня к работе на себя? Потешим свое честолюбие такими мыслями.

– Вас ждать? – спросил парень, высаживая нас у нужного места.

– Нет, спасибо, мы поймаем такси. Тем более мы не знаем, на сколько тут задержимся, – ответила я.

Парень пожелал удачи и уехал.

Трудно сказать, что он имел в виду под «удачей», но когда мы, преодолев полосу не очень густой растительности, вышли на песок, то первым делом увидели человека, лежащего примерно в ста метрах от нас. Половина тела лежала в воде, половина на берегу. Ни одной живой души на пляже не было. Вероятно, если кто-то и ходит сюда загорать, то, увидев такие дела, быстренько сбежал.

Человек был голым и с короткой стрижкой. Волосы темно-русые. Со ста метров мы не могли определить пол. Или женщина, или молодой парень.

Пашка уже расчехлял камеру.

– Сразу в полицию будем звонить? – спросила Татьяна. – Или Андрюше?

– Вначале сами посмотрим, – сказала я. – Пошли.

Метров через двадцать мне показалось, что утопленник шевельнулся, или это глюки? Или волна набежала?

Через пятьдесят метров пути тело поднялось на одной руке и тут же снова безвольно упало. Не сговариваясь, мы припустили бегом. Услышав шум, человек повернул голову, уставился на нас и издал звериный крик.

Это была «Мария-Антуанетта», она же Норик, она же Элеонора, она же бывшая любовница взорванного олигарха, она же шантажистка, ищущая богатого мужа. Только полтора часа назад она была длинноволосой одетой блондинкой. Теперь она стала абсолютно голой коротко стриженной брюнеткой.

– Все. Конец, – прошептала Норик и отключилась.

Я бросилась проверять пульс, Пашка звонил нашему хозяину с просьбой прислать за нами машину и захватить плед и врача. Во французское такси с таким грузом садиться не следовало.

Мы вытащили Норика из воды и уложили на сухой горячий песок. Прикрыть нам ее было нечем. Стояла жара, и мы сами оделись сегодня очень легко. Если бы я сейчас была на своей машине, на которой мы с Пашкой ездим по местам совершения преступлений в Питере… Там у меня все есть для оказания первой помощи. Но сейчас мы были практически беспомощны.

– Может, ей искусственное дыхание сделать? – предложила Татьяна. – Она, наверное, воды наглоталась…

– Не думаю, что особо наглоталась, а что было, уже сплюнула, – ответила я. – Она испугалась нас.

Я чувствовала себя виноватой. Но я никак не ожидала, что Миша сбросит Норика в воду… Я была уверена, что он доставит их с папой в дом своего погибшего старшего брата. Ведь Норик была последней женщиной его брата, а раз он включил ее в завещание, значит, любил. Хотя он многих любил… Или у него было такое своеобразное чувство долга?

Я присела на корточки, взяла безвольную руку девушки в свою и внезапно заметила, что на ней не осталось ни одного украшения. У Норика точно была пара колец, браслет на лодыжке и серьги. Не осталось ничего. Допустим, кольца могли слететь в воде, но браслет? Серьги? Значит, их сняли на яхте.

Девушка застонала.

– Давайте ее посадим. Паша, подопри ее со спины.

Норик открыла глаза.

– Не бойся, – сразу же сказала я. – Сюда едет машина и врач.

– Никаких больниц, – выдавила из себя Норик. – Лучше я здесь подохну.

– Сдурела, что ли?! Зачем тогда выплывать было?